О чем? Хотел задать ей пару вопросов, постараться вывести на откровенность? Да, но на самом деле сотнику хотелось просто поговорить с этой удивительной женщиной. Погреться под взглядом синих глаз, пусть даже эти глаза смотрели на него настороженно.
Яд в сердце? Он ведь не хотел об этом думать и осознавать, но было именно так.
- Добрый день, лорд Фарэйн.
- Добрый, леди Софи, - сотник поклонился, осознавая, что леди не слишком рада его видеть.
- Понравился ли вашему другу подарок? - спросила, одарив его мимолетной улыбкой.
- Пока не знаю, мой друг в столице. Отправил только вчера, - ответил тот, застыв на мгновение под ее взглядом.
Простая вежливость, а у него екнуло сердце.
Фарэйн осознал, что ловит ее взгляд, ищет... Чего он там ищет, идиот?! Глупость какая...
В душе что-то перевернулось, мужчина понял, что не справляется с собой, и если так дальше пойдет, ему лучше уйти.
Еще несколько дежурных фраз, а потом Фарэйн действительно ушел, так и не задав ни одного из своих вопросов. Зато унес в кармане очередной бесполезный предмет - медальон с большим лунным камнем в серебряной оправе - волчий талисман.
Зачем он его купил? А черт его знает. Наверное, потому что в какой-то миг захотелось завыть, как волку на луну?
Снаружи Фарэйна с хмурым видом поджидал Фил, один из семерки рыцарей, приставленной по приказу короля охранять лавку. Остальные маячили у поворота в конце переулка.
- Мой лорд, позвольте обратиться с вопросом, - проговорил негромко.
Фарэйн кивнул, почуяв неладное, слишком уж серьезный вид был у ветерана, не в его правилах было уходить от вопросов.
- Мой лорд, зачем вы появляетесь в лавке каждый день?
Вот так. Не в бровь, а в глаз.
- Не ваше дело.
- Наше, мой лорд. Мы, - тут он сделал движение, мотнув головой в сторону группки рыцарей, стоявших в отдалении. - Приставлены охранять леди Софи.
- И ты решил, что твой сотник угрожает безопасности леди? - заносчиво бросил Фарэйн, испытывая одновременно и стыд и жгучую досаду.
- Нет, мой лорд. Я беспокоюсь за ее покой. И ваш покой тоже.
Минуту они буравили друг друга взглядами, потом Фил проговорил едва слышно:
- Мой лорд, насколько я могу судить, леди Софи наша будущая королева. И...
В тот момент Фарэйн испытал острый укол в сердце, но этот укол неожиданно принес просветление и освобождение. Он не дал договорить ветерану, дружеским жестом положил ему руку на плечо и крепко сжал. А потом сказал:
- И мы будем первыми, кто присягнет ей на верность.
- Спасибо, мой лорд, - с явным облегчением кивнул Фил. - Простите, если что не так.
- Тебе спасибо за верную службу, - Фарэйн уже снова был собой.
Пошел по переулку не оглядываясь, испытывая удовлетворение, оттого что все закончилось, и странное горько-сладкое чувство, будто его коснулось нечто волшебное, но прошло стороной.
А еще зарекся заниматься дальнейшими расследованиями. Пусть его величество сам разбирается. Видит Бог, он сделал, что мог.
Постепенно настроение выправилось, а к тому моменту, когда сотник вернулся в резиденцию, так и вовсе был готов с головой нырнуть в дела. Только пальцы время от времени касались гладкой поверхности старинного лунного камня, заключенного в медальоне, и от этих прикосновений ему почему-то становилось хорошо и спокойно на душе.
А к вечеру очнулся тайный заключенный.
глава 32
В тот день у короля с утра было намечено посещение верховного координатора ордена. Хоть церковь и крайне неохотно посвящала мирскую власть в свои тайны, первосвященник не посмел отказать королю.
А уж вопросы, которые поднимались в переговорах с глазу на глаз, оказались крайне неприятными. О произошедших в прошлом году таинственных убийствах, о заговорах. И главное, конечно же, касалось мутного и запутанного дела с внебрачным сыном короля Угарта.
Верховный священник вынужден был признать, что все эти годы покрывал преступление покойного короля. Когда подтвердились подозрения, по чьему приказу это было сделано, Рихарт спросил:
- Кто наложил морок?
- Не я, - только и ответил первосвященник. - Кто это сделал, не могу сказать. Достаточно того, что его уже нет в живых.
Король бросил тяжелый взгляд на старика с острыми пронзительными глазами, догадываясь примерно, кого тот имел в виду. Скептически усмехнулся:
- Очень удобно повесить все на мертвого, не так ли, ваше святейшество?
- Это дело церкви. Она сама в состоянии покарать своих адептов, сир, - ответил тот.
Рихарт чуть подался вперед, медленно и негромко проговорил:
- Ваше право сделать это собственными руками. Но поверьте, я не допущу, чтобы участие в заговорах и преступления против короны остались безнаказанными.
- Вы мне угрожаете? - резко дернулся старик.
- Я ставлю вас в известность. У вас не так много времени. И совсем нет выбора. Сделайте это сами, или я взыщу по полной не только с вас, но со всего ордена.
Было в тот момент что-то сверхъестественное во внешности короля.
В его взгляде. В ауре силы и власти, вившейся вокруг. В правоте. Потому что первосвященник мгновенно ощутил благоговейный страх и раскаяние.
Он уже очень много лет управлял орденом, привык к власти над мирянами и беспрекословному подчинению. Даже короли трепетали перед орденом, потому что запредельное, с котором приходилось прикасаться священнослужителям, делало их сопричастными к таинству.
Но то, что первосвященник видел перед собой сейчас, заставило его испытать ранее неизведанные чувства. Может быть, потому он и подчинился покорно, а может быть, из-за того, что в действительности испытывал вину за давно прошедшее?
- Да, сир, - кротко проговорил он, опуская глаза. - Виновные будут наказаны.
- Я также хочу, чтобы моему единокровному брату вернули лицо.
- Ваше величество, - первосвященник виновато развел руками. - Это невозможно. Такой ритуал не имеет обратной силы.
Король нахмурился.
- В таком случае, должен быть проведен ритуал выведения крови, а его имя объявлено публично. Я хочу подтвердить кровное родство.
- Сир, зачем это вам? - искренне изумился первосвященник. - Вы же сами сказали, что он государственный преступник и будет заточен пожизненно?
- Потому что он мой единокровный брат. И он имеет право на имя. И наказание за его преступления этого права не отнимает.
- Да... он ваш единокровный брат... Хорошо, сир. Все будет исполнено.
