- Говори, что хотел!
Нет, он не собирался спешить. Он продолжал молча смотреть на нее, склонив голову набок, лишь легкая усмешка пробежала по его губам. Как бы говорил: слабо?
Лариса развернулась и пошла к выходу. Он была уже почти у самых дверей, когда Феликс спросил:
- Как думаешь, почему я столько лет жил с тобой?
Застыла, сжимая кулаки.
- Ненавижу эту твою манеру, - прошипела через плечо.
- Знаю. Ты все во мне ненавидишь.
- Да! - повернулась она. - Да, ненавижу. И жил ты со мной только из-за денег!
Он перекинул ногу на ногу, подпер подбородок рукой и замер, изучая её. А потом спросил:
- И ты в это веришь? Деньги? Серьезно?
Короткий презрительный взгляд, и женщина отвернулась, делая вид, что его не существует. Но он-то знал правду. Невозможно жить ненавистью к человеку, если он тебе безразличен. Но выжечь все остальные чувства можно. Но все же не до конца.
- Сама подумай. Почему я продолжал жить с тобой после того как узнал, что ты родила Ромку от этого сукина сына Фомина? Ромку... Которого... - он осекся и махнул рукой.
- Но ты же расправился с Фоминым, - глухо проговорила она.
- А с тобой, Лариса, что я сделал с тобой? За все эти годы тебе я сказал хоть слово?!
Она долго молчала и кривилась лицом, потом выдавила:
- Нет.
- Вот и скажи, почему я жил с тобой?
- Я... Не знаю! - вскрикнула она, отмахиваясь от него.
А он смотрел на нее, просто смотрел. И вдруг она сдалась, разразилась слезами.
- Ненавижу тебя! Я все равно сгною тебя, запихну в психушку! Буду ждать, пока ты там сдохнешь, а потом с наслаждением сяду у твоего гроба!
- Иди сюда, Лариса, - снова похлопал он по кровати рядом с собой. - Посидим, пока ты еще не упекла меня в психушку.
Медленно, нехотя переставляя ноги, она подошла и села. Но не рядом, а с другой стороны кровати.
- Только не говори, что ты когда-то любил меня.
- Ты моя жена, Лариса. Конечно я любил тебя. Как умел, как мог. Иначе стал бы я столько лет жить с тобой.
- Ты...
- И детей наших. Наших, Лариса, наших. И Олега, и Ромку.
Она просто молчала.
- Скажи мне, чего тебе не хватало? Я же давал тебе столько, что другим и не снилось. Любой твой каприз.
- Ненавижу тебя... - женщина заплакала. Тихо, еле слышно всхлипывая.
- И все же в одном ты была права, - вдруг усмехнулся Феликс.
- В чем? - она как будто притихла.
- Что мне может понравиться в клинике.
Удивлять. Менять тактику. Дезориентировать.
- Что?? - подняла голову женщина.
- Я ухожу, Лариса. Давай мы простимся мирно.
И снова всколыхнулось пламя вражды.
- Ты сам первый затеял войну!
- Нет. Просто немного воспитания Ромке было полезно.
- Ты завещание переписал! Ты его всего лишил!
- А ты читала мое новое завещание?
- Нет! - зло бросила она и высморкалась. - Ты же всегда проворачивал сам свои делишки, никого не ставя в известность.
- Ты тоже много чего проворачивала, Лариса.
Повисло молчание.
- Неужели ты хочешь сказать, что все это время любил меня? - спросила она наконец.
Так, будто ни о чем другом не говорили.
- А как ты думаешь, почему еще я жил с тобой?
Глава 78
Он почти не врал сейчас. Потому что... кто поймет, что творится в голове у мужчины? Ведь и любить-то можно по-разному. Он терпеливо сносил все её выходки и капризы. Знал, что у нее были любовники, и не подавал вида. Он баловал её, заваливал деньгами. Он вырастил её сыновей, как своих. И, мать его, он их по-своему любил. Да, любил!
Так что да, Фелик почти не врал ей.
- Я ухожу, Лариса. Отхожу от дел. Не знаю, сколько мне осталось. Но эти годы я проведу в пансионате при клинике.
- С ней?
- Какая тебе разница, с кем, если ты все равно больше обо мне не услышишь? Да и сколько мне осталось жить? Зачем мучить тебя и себя, зачем перетряхивать наше грязное белье перед всем миром? Ты же знаешь, если пойдет война, ты НЕ выиграешь. Выбирай. Но учти, больше такого щедрого предложения с моей стороны не будет.
Казалось, он на расстоянии ощущал обуревавшие бывшую жену чувства. Она была сейчас как дикий зверь, который решает, грызться на смерть и сдаться на милость победителя. Он взял е в кольцо, но оставлял выход.
- Я ведь скоро уйду, - проговорил Феликс. - Очень скоро уйду из твоей жизни. И ты можешь объявить всему миру, что я спятил. Я тебе разрешаю. А если хочешь, можешь даже сказать всем, что я умер. Поставить гроб в гостиной и оплакивать меня.
Горький издевательский смех сорвался с её уст. Серов знал, что такая перспектива вполне устроила бы его жену. А впрочем, кто знает, что может устроить женщину, всю жизнь жившую одним желанием отомстить ему?
- Видишь, я даю тебе все, чего ты хочешь, - он развел руками и приложил их к губам. - Ты будешь шикарной вдовой. Богатой, красивой. Поверь, очень многие захотят на тебе жениться. А не захочешь замуж, не надо. Женишь сыновей. И будут у тебя внуки, Лариса. Такие...
Он вдруг замолчал, оттого что сорвался голос. Трудно говорить об этом человеку, который всю свою сознательную жизнь мечтал держать на руках своего младенца, зная, что именно она его этого счастья лишила.
Спустя несколько секунд он продолжил, всплеснув руками:
- Такие... маленькие, пухлые человечки. Новая жизнь.
- Замолчи, - пробормотала она. - Я не хочу тебя слушать.
- Я знаю, - тихо проговорил Феликс, наклоняясь вперед.
И обернулся к ней.
- Я ухожу, Лариса. Давай простимся мирно.
Женщина молчала. Что было в том молчании? Смирение? Сожаление? Ненависть? Не всегда можно исправить ошибки. А прошлое жестокий страж границ. Не прорваться через него.
Иногда надо просто отпустить, чтобы жить.
- Отзови иск. Оставь в покое Марка. Он поможет Олегу встать на ноги и вытянуть ту половину бизнеса, которую я ему оставлю. А Ромку пока до дела не допускай, поняла? Ему рано, не созрел еще. Возьмешь вторую половину на себя. У тебя получится.
Какое-то еще время женщина сидела неподвижно, лишь еле заметно покачивала головой. Потом тихо проговорила:
- Где разводные бумаги. Я хочу их видеть.
За спинкой кровати был маленький сейф. Мужчина встал, открыл его и вытащил папку.
