Шурик поставил на песчаное дно включённый фонарь и развязал мешок. Мы приступили к ревизии запасов. Еда ещё была, а вот воды оставалось мало. Одна полная фляга и ещё немного в другой. Пить хотелось сильно. В пересохшем рту едва шевелился шершавый язык. Достав небольшую кружку, Шурик, начал отмерять порцию воды. Налив до отметки, он протянул кружку Нэнси. Девушка взяла её и осторожно, стараясь не пролить ни капли, поднесла ко рту. В такой момент каждому хочется выхлебать всё до дна, но воды мало, следует употреблять её максимально эффективно.
Отхлебнув немного, Нэнси подержала воду во рту, позволяя её впитаться в слизистые, потом добавила ещё немного, прополоскав горло. Только последнюю порцию она позволила себе просто проглотить.
Настала моя очередь, руки дрожали, но кружка, к счастью, была неполной, разлить не получилось бы. Аккуратно набрав в рот порцию тёплой, с химическим привкусом, воды, я начал болтать её в стороны. Организм был в восторге и требовал добавки. Пришлось отхлебнуть ещё. Незаметно вся порция оказалась внутри.
Когда воду приняли все, настал черёд еды. Есть в таких условиях не рекомендуется, от еды хочется пить, вода нужна для усвоения. Поэтому, оставив в покое консервы, мы обошлись ломтиком питательного батончика, который содержал кучу белка и углеводов и совершенно не требовал переваривания.
Фонарь мы потушили, дежурить первым вызвался Алик, а остальные попадали там, где сидели. Усталость брала своё, заснул я почти мгновенно. Когда Алик растолкал меня, было около двух часов ночи, я хотел напомнить, что дежурить сейчас должен Шурик, но он приложил палец к моим губам.
— Тссс, там кто-то есть.
Остальные были уже на ногах, глаза привыкли к темноте, я прекрасно видел, как Шурик, взяв автомат наизготовку, осторожно поднимается по склону. Некоторое время он смотрел наружу, где, как мне показалось, виднелось какое-то свечение. Потом повернул голову к нам и негромко сказал:
— Старый знакомый.
Мы тоже кинулись по склону вверх, я уже догадывался, какой гость пожаловал ночью. Так и было. В десяти метрах от склона стоял джинн. Не факт, что это был тот же самый, что помог нам однажды. Теперь он ещё больше походил на человека, голого мужчину могучей комплекции, целиком состоявшего из огня.
— Он что-то хочет сказать, — предположил я, выбираясь на открытую местность.
Подойти удалось на расстояние в два метра. Джинн вытянул вперёд руку в предостерегающем жесте, пришлось остановиться.
— Ты хочешь что-то сказать?
Он кивнул.
— Нам грозить опасность?
Он снова кивнул, губы его шевельнулись, но слов я не услышал.
— Кто здесь есть? — спросил я, озираясь по сторонам.
Огненная рука показала налево, потом он показал пальцем на ухо, а затем исчез. На этот раз он пропал мгновенно и тихо, не оставив после себя даже мелкой искры.
— Что он сказал? — хором спросили друзья, когда я вернулся.
— Там, — я указал в нужном направлении, — какая-то опасность, нужно слушать.
Оставалось надеяться, что я правильно истолковал слова огненного духа. Мы все обратились в слух, развернув уши в нужном направлении. Ждали около десяти минут, после чего вдали, на самом краю слышимости, раздался ровный шум мотора и скрип песка под колёсами. Машина. В голове уже сама собой выстроилась логическая цепочка. Машина, в ней люди, у людей есть вода, машина нас довезёт до города. Вот только что-то подсказывало, что люди эти не отдадут свою воду и не захотят нас подвозить, они прибыли за чем-то другим, очень может быть, что за нашими жизнями.
— Слушай, Нэнси, — прошептал Шурик, — почему, когда Белый нас отправлял, он забыл о приборах ночного видения?
— Не знаю, — ответила она растерянно, — забыл или не посчитал нужным. Вы тоже хороши, надо было купить на рынке.
— Смотри тогда сама за всех, — предложил я. Её монокль видел во всех диапазонах.
— Идут, — сказала она через четверть часа, — четверо, вооружены.
— А у них приборы есть?
— Нет, на лице ничего нет, впрочем, есть ещё линзы и напыление на глаза, но это дорогое удовольствие, а эти не выглядят богатыми.
Шурик нырнул на дно, включил фонарь и выбрался обратно. Неизвестные подошли уже близко, можно было различить их и без помощи ПНВ. Не знаю, видели они свет на дне, или просто знали о нашем присутствии. Группа разделилась, двое обходили справа, ещё двое шли прямо на нас.
Готовились и мы, на дне, недалеко от включённого фонаря, сел Алик. Шурик и Нэнси направились встречать тех, что пошли в обход. Что касается меня, то я залёг прямо на их пути, прикинувшись холмиком земли. Никаких приборов у них действительно не было, иначе, я был бы уже мёртв. Двое прошли мимо меня, я почувствовал дуновение ветерка, запах табака, машинного масла и немытого человеческого тела. Про себя отметил, что ходят абсолютно бесшумно, ни один камешек под ногами не стукнул.
Один из них заглянул через край, сделал какой-то малопонятный жест и приготовился съехать вниз по крутому склону. Это у него удалось, а вот второго, собравшегося последовать за ним, я поймал за воротник и выдернул обратно. Удивлённый возглас сразу перешёл в хрип и бульканье, когда нож по самую гарду вошёл ему в горло. Огромная сила давала о себе знать.
Вместе с трупом, который, правда, ещё шевелился, я откатился назад, чтобы не попасть под огонь снизу. Но почти сразу прозвучала короткая очередь внизу и длинная чуть поодаль. Я понял, что стрелять в меня больше некому.
Съехав вниз, я увидел, как Алик, с автоматом в руках осматривает труп, лежащий как раз напротив фонаря. Ещё двоих притащили Нэнси и Шурик.
— Есть мысли, кто это был? — спросил я, указывая на тела.
— Не из города, точно, — сказал Шурик, — то есть, приехать могли и оттуда, но не из тамошней армии.
Этого можно было и не говорить. Перед нами лежали тела бомжеватых рейдеров, в поношенной и рваной одежде, даже оружие было вытерто до блеска, а ножи представляли собой самодел, выкованный из автомобильной рессоры. На вид им было лет по тридцать-сорок, небритые, с измождёнными лицами. Пустынные бродяги, выискивающие на руинах полезные вещи, чтобы сменять их на еду, патроны и горючее. Естественно, никаких приборов у них и в помине не было.
— Надо было языка взять, — выдал я внезапно осенившую меня мысль.
— Так чего не взял? — усмехнулся Шурик, — четвёртого ты, надо полагать, зарезал?
Я виновато развёл руками, заметив, что правая кисть залита кровью, мыть нечем, надо будет хоть нож песком оттереть.
В этот момент над нами раздался душераздирающий крик, а следом прогрохотала автоматная очередь, пули которой ушли в противоположную стену, чуть выше нас. Вскинув головы, мы разглядели такую картину: ещё один рейдер, видимо, пятый и, надеюсь, последний, пытался расстрелять нас из автомата стоя на краю. Ему бы это легко удалось, но нас спас наш огненный друг. Он подошёл к рейдеру сзади и закрыл ему глаза руками. Угадай, кто? А поскольку руки его, как и остальные чести тела состояли из пламени, о температуре которого оставалось только догадываться, то и лицо рейдера стало сплошным ожогом. Расстреляв оставшиеся патроны вслепую, он, не переставая орать, рухнул на дно оврага. Я высунулся наверх и увидел там джинна, который снова собрался уходить, на этот раз медленно истаивая в воздухе.
