Но ничего запланированного и многократно отработанного на тренировках «леопарды» на этот раз сделать не могли: они лежали, накрепко связанные веревками из лиан по рукам и ногам, с кляпами во ртах, их оружие было аккуратно сложено в стороне, а откованные в местной кузнице острия копий в руках натертых серой золой бойцов, время от времени щекотали бритые затылки – не для того, чтобы напугать, а просто для порядка и вдумчивости.
Бонгани, да и все остальные «гости», этого не знали. Хотя те, кто разбирали наречие Сомаки – Рофу, поняли, что обвинения, пока только обозначенные, но еще не выдвинутые в их адрес, вполне тянут на лишение жизни, которое, правда, у рыболовов осуществляется не так мучительно, как у юка-юка или буру. Впрочем, это было слабым утешением, поэтому они вдвойне и втройне надеялись на своевременное вмешательство и эффективную защиту со стороны находящихся в засаде «черных леопардов». На ту защиту, оказать которую опытные бойцы на этот раз им не могли.
– Мы вообще никогда не были на вашей земле, – возразил Бонгани, не рискнув повторить свое умозаключение о принадлежности всей территории Борсханы государству, а не отдельным племенам. – Мы впервые пришли сюда, и с добрыми намерениями. Возможно, те злодеяния, о которых вы говорите, совершили другие люди! Ведь это было очень давно!
– Да, очень давно, племя стояло тогда ниже по реке, – старец кивнул. – Но Маоли помнит все. И не дает нам забыть ни хороших, ни плохих поступков…
В это время со стороны околицы послышался какой-то странный шум: что-то вроде шлепанья огромных босых ног, посвистываний, каких-то команд, произносимых детскими голосами…
Изумленные гости увидели, как из ведущего к реке переулка, загребая землю когтистыми лапами и шлепая огромными пилообразными хвостами, выползла колонна из нескольких десятков серо-зеленых крокодилов! Это была именно организованная колонна, а не просто стадо вынырнувших из Кванзы земноводных! Упорядоченное движение им придавали окружившие рептилий серые мальчишки, лет десяти – двенадцати, с помощью длинных тонких палок и повелительных фраз на непонятном языке. Кира вспомнила, что когда гостила у тетки в деревне, так вели в конце дня с пастбища свиней, баранов, коз, коров, гусей… И направляли их в нужном направлении такие же мальчишки, только хворостины у них были потоньше…
– Что это?! – спросил Бонгани, попятившись и непроизвольно потянувшись к кобуре, но вождь сделал запрещающий жест, и он отдернул руку.
– Вам кроки не угрожают, – пояснил он. – Просто часть нашей рыбы испортилась, и дети ведут их кормить…
– А почему не бросить испорченную рыбу в Кванзу?
– Потому что тогда в воде и начнутся болезни, о которых вы говорили, – буднично пояснил жрец.
– А кроки вас слушаются? – изумился Бонгани.
– Конечно! – кивнул старец с той же обыденностью, как российский селянин подтвердил бы, что его слушается дворовая собака.
– Это очень интересно, – растерянно сказал Бонгани. Он потерял свою обычную уверенность и невозмутимость. – Скажите, а у вас часто находят глаза Юки?
– Да, Кванза благосклонна к нашему народу. Только уносить их из джунглей нельзя. Мы отдаем их Маоле.
– Мы тоже принесли дары твоему народу и Маоле, – Бонгани сделал знак амбунду, те вынули из рюкзаков бутылку рома, зажигалки, мясные консервы, несколько пачек дешевых сигарет, упаковку бинтов и ваты, марганец, обеззараживающие таблетки, антибиотики и круг копченой колбасы.
Подарки положили у ног вождя. Тот принял подношение благосклонно: поблагодарил и даже обозначил легкий поклон. Но не притронулся ни к чему, да и другие туземцы особого интереса к дарам не проявили. Бонгани расценил такую сдержанность как не очень хороший знак. Это если предельно смягчать ситуацию.
– Мы не задержимся у вас долго, – продолжил полковник. – Мы хотим попросить разрешения все же взять пробы и чтобы ваши кроки нам не мешали…
– Я не могу дать такого разрешения, – покачал головой жрец, и этот жест повторила его молчаливая и до сих пор безучастная свита. – Сейчас мы пройдем к Маоле, как она скажет – так и будет.
– Но кто такая Маоли?
– Покровительница Самаки-Рофу, – старец опустил глаза. – Ее мать убил белый человек, похожий на тех, которые есть среди вас…
Крючковатым пальцем он указал на Рафаила, Жака и Киру.
– Впрочем, женщину можно не считать, – неуверенно добавил он. – То злодеяние совершил мужчина. Хотя он и связан с этой женщиной… Нити наших миров очень тесно пересекаются между собой…
Бонгани переглянулся со своими спутниками. Лица мужчин помрачнели, Луи и вовсе еле держался на ногах от страха. И Кира заметно побледнела, хотя умела владеть своими чувствами. Все понимали, что не забытое за несколько десятилетий убийство, будь оно подлинное или мнимое, аукнется им отнюдь не почетом и уважением, а неотвратимой местью… И значит, надо быстро уносить ноги!
– Пожалуй, мы не станем утомлять достопочтимую Маоли своим визитом, – церемонно сказал полковник, хотя понятия не имел, кого он имеет в виду. И мы не будем задерживаться на вашей земле и беспокоить воды вашей реки. Мы уйдем, оставив скромные дары и унеся память о вашем гостеприимстве…
Но слова падали, словно камни в бездонный колодец. Жрец, подняв голову, встретился с полковником холодным взглядом и снова покачал головой.
– Я не могу разрешить вам уйти, – твердо сказал он. – Вы должны посетить Маоли. Только она решает – кто уходит, а кто остается!
Бонгани вздохнул и исподволь осмотрелся по сторонам. Убедившись в мирном характере разговора, жители повыходили из домов, заполнив улицу и прилегающие переулки. Мужчины, женщины, дети толпились вокруг редких в их местах гостей, обсуждали необычную одежду и странные манеры, показывали пальцами на белых мужчин, а особенно на белую женщину, что-то громко выкрикивали, смеялись. Полковника бросило в жар от мысли о том, что сейчас начнется. А возможно, жар был предчувствием того, что их сожгут заживо…
Он снял свою форменную панаму и принялся обмахиваться ею, как веером. Движение воздуха проникло сквозь расстегнутые, вопреки уставу, верхние пуговицы рубашки и принесло некоторое облегчение. Но целью обмахивания являлось не охлаждение грузного тела полковника. Это был очередной знак «леопардам» – команда «Огонь!» Осознав это, Бонгани запоздало крикнул:
– Ложись!
И первым упал в сухую мелкую серую пыль деревни Самаки-Рофу, представляя, как через секунду сотни остроконечных сверхскоростных пуль выкосят толпящихся вокруг людей, словно острая коса выкашивает заросли сорняков. Те, кто был осведомлен о неожиданной команде, повалились рядом, закрывая руками головы. Мелкая пыль поднялась серым облаком и принялась медленно опускаться на распростертые тела чужеземцев, но ничего того, чего они ожидали, не происходило. Только туземцы испуганно затихли: они привыкли верить знакам, а потому удивились, что важные гости неожиданно распростерлись ниц. Но жрец все расставил по местам.
