— Вот увидишь, ты поедешь в Богров. Кстати, мы были там с твоей мамой.
«В медовый месяц», — мысленно добавила Грета. Она видела фотографии в свадебном альбоме.
У большинства новобрачных совсем нет воображения, поэтому в свадебное путешествие многие летают в одни и те же города в Европе. Богров же, по личному мнению Греты, был куда интереснее, чем любой лазурный берег, и она признавала в нем один из самых красивых городов, о которых читала.
Богров был старым городом и располагался на скале, на берегу Бронзового моря, в одном из самых живописных мест юга Мраморной долины. Грета могла часами рассматривать фотографии его тихих узких улочек, тонущих в цветах, и мечтала когда-нибудь пройтись по центральной мощеной красным булыжником Площади фонтанов, к которой примыкал городской собор, зайти в местные сувенирные лавки, чтобы к концу дня, разморенной теплым морским солнцем, спуститься в гавань и отдохнуть в одном из чудных маленьких кафе или уютном ресторанчике, где хозяева подают только домашнее вино.
Когда Грета мыла посуду, отец сказал, что ближе к обеду к нему приедет его команда. В участке затеяли ремонт, и потому им понадобится место для сбора, а поскольку никто не был против, отец позвал всех домой. Для Греты это была не самая лучшая новость.
— Придут все? — уточнила она, зажав в руке чашку.
— Да, — подтвердил отец.
В груди эхом раздался отголосок зыбкого чувства, но Грета усилием воли подавила панику.
— Я могу что-нибудь приготовить, — сказала она.
— Было бы здорово.
Они сошлись на макаронах с мясными шариками.
Но перед этим Грету ожидала уборка. Отец сидел в кресле и читал сводку новостей, пока не уснул, побежденный усталостью. Грета не стала его будить. Она сама нашла тряпку, ведро, швабру и принялась, не издавая ни единого шороха, смахивать с мебели пыль. Поразительно, как можно до такой степени зарасти грязью? Ни сантиметра без серой пленки, от которой так и тянуло чихнуть. Ей даже повезло найти пару крошечных паучков, притаившихся в скромной паутине над камином и под лестницей. Пришлось выгнать незваных гостей на улицу и посадить на засохшие кусты белоцветиков. Среди книг Грета обнаружила фото матери и отца, сделанное за год до развода. Грустный обрывок прошлого. Она не стала докладывать о своей находке отцу Маркус все еще спал, не выпуская из рук новостную сводку, и никак не реагировал на дочь. После метлы и влажной тряпки комната приобрела вполне свежий и опрятный вид. Уборка утомила Грету, и, покончив с общей комнатой, она решила, что на сегодня хватит.
Приближалось время обеда. Мясные шарики, томились на огне, наполняя дом пряным ароматом черного перца и приправы для курицы, единственной, что Грете удалось отыскать на кухонных полках. Сама Грета сидела перед камином и делала вид, что погружена в работу над эскизами триптиха на вторник, но мыслями она была далеко от дома. Она то и дело поглядывала на часы и прислушивалась к звукам, доносящимся с улицы. Мысли ее двигались по кругу.
В час подъехала первая машина, и Грета почувствовала облегчение, что это машина Лоты. Сразу за ней подъехал Курт — самый невзрачный офицер в участке. Даже Грета, с ее хорошо развитой фотографической памятью, не сразу запомнила его лицо. Кроме незапоминающейся внешности он отличался и тем, что ни разу в жизни не повысив голоса, колол самых наглых подозреваемых. Через пятнадцать минут приехал Эдвин — их новенький.
— Я психиатр, а это мой отчет, — пояснил он и продолжил суетиться над разложенными на столе бумажками. Он очень волновался и все время поправлял очки.
Грета сидела в углу как на иголках, замирая каждый раз, когда мимо дома проезжал автомобиль. Последняя машина подъехала к дому Эггеров в половину второго. Приехал Мартин Соренссен. Раздался стук в дверь.
— Дочка, откроешь? — попросил отец, отвлекшись от папки с делом.
— Да, — ответила Грета и перевела дыхание.
Через окно она видела, как на крыльце в обнимку с кипой папок ожидал молодой человек. Золотистые волосы вились непокорными крупными кудрями, глаза цвета осеннего неба угрюмо взирали на дверь, узкие губы поджаты, — он мало изменился за то время, что они не виделись.
В сердце Греты предательски вспыхнула радость, но она ее подавила.
Мартин не ожидал увидеть Грету и не успел приготовиться, в отличие от девушки, которая уже спрятала свое волнение за маской безмятежности. Он так и встал, застыв в полушаге, в полуметре от нее.
— Здравствуй, — Грета отошла в сторону, впуская молодого человека в дом.
Соренссен молча ступил вперед, посмотрел на Грету, на Маркуса, снова на Грету — будто искал подвоха. Его взгляд был красноречивее любых слов. «Ты издеваешься?» — будто говорил он. Его шея покраснела, неловкое молчание повисло в воздухе. Его рука совершила невольное движение, будто он хотел обнять Грету или просто дотронуться — она заметила, и сердце колыхнулось в ее груди раненой птицей.
Они расстались полтора года назад.
Последний раз они общались полтора года назад.
Отец не знает, что они встречались.
Его начальник с командой уже погрузился в изучение новых улик по делу о трупе девушки, найденной заколотой у стадиона.
— Мартин, заходи, — позвал его отец и махнул рукой, призывая подойти.
— Я повешу твою куртку, — спокойно произнесла Грета.
Длинное скуластое лицо Мартина стало еще более угрюмым, чем бывало обычно. Она взяла из его рук документы и подождала, пока молодой человек отдаст ей свою куртку, потом вернула обратно его ношу.
— Спасибо.
— Не за что.
Мартин все так же затравленно глядел на нее, потом развернулся и зашагал внутрь комнаты.
Грета изо всех сил надеялась, что сейчас он испытывает такую же сильную неловкость, что и она.
— Что у нас? — отец обратил внимание на напряженное лицо коллеги.
— Еще один труп, — ответил Мартин, садясь на свободное место у окна. Он раздал каждому из команды по папке, которые принес с собой, и зачитал выдержки из заключения судмедэксперта. — Нашли в лесу. Девушка, на вид лет семнадцать, брюнетка, глаза зеленые.
— Точнее, глаз, — поправил его Курт без намека на шутку и отложил в сторону первый снимок с изуродованным побоями лицом.
— Следы побоев по всему телу. Так же, как у первой, отсутствует безымянный палец на левой руке. На теле семь ножевых ранения. Первый удар в сердце. Смертельный. Похоже, наш убийца.
Команда согласилась.
— Что скажешь, Эдвин? — отвлеклась от записей Лота.
— Психологический портрет убийцы? — уточнил молодой психиатр, поправляя очки.
— Если тебя не затруднит, — съязвил Мартин.
Грета наблюдала за ними из кухни.
— Ну…, — парень заерзал на стуле, будто ему было неудобно сидеть, — для того, чтобы составить портрет, слишком мало факторов, — но под испепеляющим взглядом Мартина, заговорил более уверенно. — Думаю, им руководит ненависть к определенному типу девушек. Он выбирает жертв похожих друг на друга, бьет в сердце и отрезает безымянный палец, на котором носят обручальные кольца — он мстит. Ненавидит и мстит. Он склонен к потере контроля, отсюда и многочисленные удары ножом. Они хаотичны.
