Грета завидовала Сунниве — теперь той восемнадцать. Самой Грете оставалось ждать еще 8 месяцев.
Дорога в город казалась слишком короткой, несмотря на то, что они снова с трудом проехали по узкой колее через лес к трассе. Грета не чувствовала себя счастливой, как всего пару часов назад. Скорее подавленной. Она взяла Мартина за руку, как он взял ее по дороге сюда, и он ответил ей, но Грета нутром чувствовала, что он не здесь, не с ней. Где-то в другом месте.
— Эй, — тихо позвала она его.
Он отвлекся от окна.
— Все хорошо?
Мартин придвинулся к ней и обнял за плечи.
Почему они просто не могут быть вместе? Отец бы понял.
Когда их головы соприкоснулись, Грете стало спокойнее. Она обхватила руками его колено. Так они и доехали до города.
Отец звонил Мартину около девяти, спрашивал, где он? Мартин соврал, что проспал и извинился. Сказал, что скоро будет. Грета понимала, что он никогда не скажет отцу правду Когда Пауль высадил Мартина у станции метро, откуда он планировал поехать в участок, Грета сказала:
— Я ему не скажу, — и обняла на прощание.
— Спасибо.
И они расстались.
Как и обещала, Грета ничего не сказала никому из родителей. Ее угнетало то, что она не может поделиться переживаниями даже с Суннивой — случись ей встретиться с отцом, подруга могла и проболтаться.
Та ночь не выходила у Греты из головы, становясь почти осязаемой каждый раз, когда она вспоминала глубокое горячее дыхание Мартина на своей шее. Ей трудно было судить о том, насколько хорошим любовником был ее первый мужчина — она толком почувствовала только внезапно накрывшее ее с головой желание просто быть вместе с ним, каждой клеткой, а остальное не так уж и важно. Она доверилась ему и заметила, сколько в нем спрятано жара — удивительно для человека в обычной жизни скупого на эмоции. И ей вспомнились контрастные светотени на его лице. А еще ей врезались в память его руки с красивыми ухоженными ногтями. Она не думала, что он тратил время на уход за ними, скорее природа сама наградила его такими нежными руками. Она очень хорошо запомнила их силуэт в мерцающем рыжеватом свете ночника. Его рука, большая, но тонкая, лежала на ее руке — маленькой и узкой на фоне черного в красно-желтую клетку покрывала.
Когда оказалась дома, она сделала набросок их рук, в масле, отчего-то используя цвета человеческой коже несвойственные.
После поездки Грета и Мартин перезванивались несколько раз по ночам, когда обоим не спалось, и болтали о всяких глупостях. Вернее, больше болтала Грета, взбудораженная голосом Мартина, а он же молчал и слушал.
В сентябре начались занятия. Грета уговорила Мартина пойти с ней в Парк развлечений «Звездный двор» — там как раз открывался фестиваль по случаю Дня осеннего равноденствия. Мартин купил ей сахарную вату, и она пыталась накормить ею парня. Грете вдруг все стало казаться таким милым — все эти нежности в отношениях влюбленных пар, которые она раньше не понимала, а теперь же во всем этом неожиданно находила смысл. Грета больше не просила Мартина сказать ей то, что просила в палатке. Одна половина ее сознания говорила, что это не так уж и нужно — глупая сентиментальность, другая надеялась, что он догадается, как это важно для нее. Мартин предпочитал слушать Грету, изредка допуская какие-то комментарии. Когда они поднялись в кабинке колеса обозрения на самый верх, она забралась ему на колени.
— Вон там мой дом, — сказала Грета, тыкая пальцем в стекло, в сторону торчащих на фоне неба высоток Ринга. — А твой?
— Где я живу?
— Да.
— Там, — он показал в противоположную сторону, — Знаешь, где Новый рынок?
— В районе Гёллинхаут?
— Рядом с Арочным мостом.
— Ты живешь один?
— С сестрой. Снимаю квартиру.
— Давно?
Мартин пожал плечами.
— Лет пять.
— И все это время ты живешь с сестрой?
— Да.
Грета поуютнее устроилась у него на руках.
— Как ее зовут?
— Ханна.
— Со своей бывшей подругой вы жили там же с сестрой? Или у нее?
— Мы не жили вместе.
Это было для нее откровением.
— Почему?
— Так вышло.
Грета испытала что-то вроде надежды однажды оказаться у него дома. И может быть даже подружиться с его сестрой. Интересно, а они похожи?
На землю они спустились молча. Потом они сидели в кафе «Грот» в глубине парка, и уплетали брусничное мороженое. Когда Грета разрезала ложкой розовый шарик, рядом с ней раздался щелчок — Мартин сделал снимок на телефон.
— Я же ем, — засмущалась Грета. Она сомневалась, что хорошо получилась на фото.
Мартин перегнулся через стол и оставил на ее подслащённых пломбиром губах поцелуй. Грета чувствовала себя почти счастливой.
Они гуляли до позднего вечера. Грете не терпелось напроситься к Мартину в квартиру, но он, угадав ее намерения, тактично объяснил, что это не лучшая идея. Грета расстроилась. Когда он подвез ее к дому, было совсем поздно, мать уже оборвала телефон, выясняя, собирается ли Грета домой. Они сидели в машине и целовались, но отчего-то Грета не ощущала удовлетворенности. В ту ночь она плохо спала.
Однажды в пятницу Грета приехала после занятий к отцу на работу — они вместе собирались на выставку современного черногорского искусства в галерее «Сальвадори».
Мартин сидел в его кабинете, опирался бедром о стол и невозмутимо листал страницы чьего-то дела. Грета молча сидела в своем углу и ждала — или отца, пока тот вернется от шефа полиции, или решительных действий от Мартина — она сама толком не знала. Если бы Мартин был актером, его бы наградили за виртуозное исполнение роли чужого ей человека. Ей же с трудом удавалось не броситься ему на шею. Чтобы отвлечься, она листала альбом с набросками и подштриховывала детали наточенным куском грифеля. Пальцы стали черными, и на белой бумаге начали появляться грязные отпечатки. Грета достала влажные салфетки и принялась вытирать руки. Потом встала, подошла к Мартину, выхватила из его рук папку и отбросила на стол.
— Эй?..
Грета жестом призвала его к молчанию, взяла его руку и указала идти за ней. Мартин сдался почти без боя. Они тихо, как кошки, вышли в коридор и скользнули вверх по лестнице, выше, выше, с каждым пролетом ускоряя шаги. Людей в участке было много — они то и дело натыкались на кого-то по пути и делали вид, что идут независимо друг от друга, но стоило им оказаться в пустом коридоре, тут же хватались за руки и шмыгали дальше, беззвучно, как призраки. Грета сильнее сжимала горячую руку любимого и уводила его все дальше. На третьем этаже они едва не столкнулись нос к носу с Куртом, который выходил из кабинета баллистиков. Сердце зашлось от волнения у обоих. Курт прошел мимо, в нескольких метрах от них. Глупый радостный смешок. Мартин показал Грете быть тихой, но нечто похожее на улыбку нет-нет, да и скользнуло по его губам. Они вышли на узкую лестницу — слева двери, сколоченные из старого ДСП. Мартин из ведомого превратился в ведущего. Он вышел вперед, легонько втолкнул Грету в кладовку, быстрее, чем она успела опомниться, и ловко захлопнул за собой дверь. В кладовке было настолько тесно, что вдвоем там с трудом можно было развернуться. Мартин набросился на Грету и, обхватывая руками, как тисками, прижал к себе. Они почти потеряли равновесие, и только столешница без ножек, прислоненная к стене, не дала им упасть. Жадный поцелуй, от которого у них обоих свело все внутренности. Он бедром прижал Грету к столешнице, и ее рука сама собой оказалась у него под рубашкой, другая запустила пальцы в непокорные кудри. Грета почувствовала, что пропадает в этом человеке, и уже не понимала, где заканчивается она и начинается он — они оба клубок обезумевшей энергии. У обоих, где-то в самой глубине, мышцы сводило от сладостного томления. Внезапно Мартин отстранился. Взяв лицо Греты в ладони, он нежно очертил большим пальцем контур ее губ. Тусклая лапочка на потолке освещала его неспокойное лицо. Он ее хотел — Грета это чувствовала. Она положила свои ладони на его, и он оставил на ее губах нежный поцелуй, ласково играя с ее разноцветными прядками, обнимая, запечатлел себя в ней еще одним поцелуем. Потом прильнул лбом к ее лбу. Грета обвила руками его шею, и поймала себя на странном желании превратиться в статую, чтобы навсегда остаться с чувством этого счастья. Так они и стояли, растворяясь друг в друге, а когда вернулись, отец уже был в кабинете, и ее Мартин снова спрятался за стеной учтивого равнодушия и задумчивости.
