— Нет, милый, какая колдунья?
Осе поднялся с трона и гостеприимно поприветствовал самрата и его войско, но Тогнейр едва ли ответил королю Ангенора. Он лишь слегка склонил голову, принимая его приветствие, но не отдал такое же взамен.
— Добро пожаловать в сердце Ангенора, мой друг, — произнёс король, сохраняя уверенность в голосе. — Но, признаться, я думал, что вы прибудете на свадьбу вместе с дочерьми.
— Дома им будет лучше, — голос самрата оказался раскатистым, как гром в горах, и напоминал медвежий рык. — И мы не друзья.
Король замер. Мало кто среди придворных не заметил, как в его светлых глазах промелькнул испуг. И всё же он проглотил это замечание во имя дипломатии.
— Вы правы, самрат, — ответил Осе, — но в наших силах это исправить.
— Где мой племянник? — громко осведомился Тонгейр. — Я хочу его видеть.
Осе указал в сторону.
— Вот, прошу. Согейр, подойди. Альвгред?
Кирасиры вышли в центр.
— Согейр, ваш племянник, сын Идалиры, и ваш внучатый племянник Альвгред. Оба лучшие среди Королевских кирасиров…
Тонгейр жестом указал королю молчать. Шея Осе налилась кровью от унижения. Влахос сделал шаг вперёд, но король остановил его. Трое касарийцев разной чистоты крови стояли напротив друг друга.
— Когда я в последний раз видел тебя, ты лежал в телеге на груди мёртвой Идалиры и вопил, — спокойно произнёс самрат, и будто ироничная улыбка скользнула по его землистому лицу. — Не думал, что ты выживешь.
— Как видно, я оказался крепким ребёнком.
— Ты похож на Идалиру, — хмыкнул Тонгейр, — смотрю на тебя и вижу её, доживи она до твоего возраста. И я бы увидел, если бы не твой папаша.
— Я знаю.
— Ангенорская кровь тебя испортила.
Внутри Согейра всё заклокотало несогласием, но он промолчал.
— Это твой старший? — Касариец кивнул в сторону Альвгреда.
— Да. Ему девятнадцать.
— Хм… И где его мать?
— Леди Нила здесь. — Согейр указал в сторону колонны, где стояла его красавица-жена.
— Никогда бы не подумал, что когда-нибудь касарийцы вздумают якшаться с баладжерами. Она чернее копоти в моей печи.
— Моя жена родилась в благородной семье из Мраморной долины. Она лучшая жена и мать в мире. Она не имеет ничего общего с баладжерами, поэтому я попрошу вас впредь не оскорблять мою жену.
— А то что?
— Вы не захотите знать подробнее.
Самрат ухмыльнулся.
— Значит, ты сегодня женишься? — Его злые глаза уставились на Альвгреда.
— Да, — ответил тот.
— Альвгред… А невеста твоя где? Где Алмазный Эдельвейс? Где та, слухи о чьей красоте дошли даже до Таш-Харана, а? Это же не она? — Тонгейр кивнул на Ясну.
— Вечера готовится к церемонии. — Альвгред с достоинством выдержал тяжёлый взгляд самрата.
— Я так и думал. Эта мала совсем и похожа на ягнёнка. О ней никогда бы не стали шептаться по ту сторону Частокола. А ты знал, что у нас невестам подрезают стопы, чтобы они не сбегали от мужей? Слышал, твоя — прыткая, своенравная, гордая, — улыбнулся Тонгейр. — Не боишься, что сбежит, пока ты тут?
— Не боюсь.
— Смотри, если о твоей невесте наслышаны даже в Касарии, покорности от неё не жди. Могу послать своих солдат, чтобы позаботились о её ножках.
— Если кто-то порежет Вечеру, я тому отрежу голову, — не моргнув ответил сын легата.
Злые глаза Тонгейра вглядывались в решительное лицо мальчишки, будто изучая, и было не понять, какие мысли притаились в их холодной глубине, как вдруг самрат разразился леденящим душу хохотом. Тонгейр смеялся, но глаза его не смеялись, и Согейр заметил это странное несоответствие.
— Касариец! — воскликнул Тонгейр и больно хлопнул Альвгреда по плечу. — Железа в твоей крови больше, чем лошадиной крови твоей мамаши!
У короля будто свалился с души тяжкий груз. Тонгейр крепко обнял кирасиров — самрат признал их своей кровью.
Касарийских гостей и их вооружённый легион разместили в комнатах с видом на кирху. Самрату и сардари были отведены самые большие покои, но сын трона приказал поселить жену отдельно. При ней, будто она была лишь частью комнатного убранства, он заявил, что сегодня покои ему понадобятся для его собственных целей, и приказал после свадьбы привести ему лучшую девицу из Миртового дома.
— У вас же есть Миртовые дома? — спросил он у Корвена, усаживаясь в бархатное кресло. Меганира села на пол рядом с мужем и, как рабыня, начала снимать с него сапоги. — Или ангенорцы живут, как монахи, боясь, что богам есть дело до того, что творится у них в штанах?
— Миртовые дома у нас есть, — спокойно ответил Хранитель ключей, учтиво склонив голову. — Их два: в Верхнем и Нижнем городах. В Нижнем городе дом подешевле, но и птички там проще, хотя и говорливы. А девушки из Верхнего города не для всех. Если у клиента в карманах нет золота, его не пустят и на порог. Зато красавицы там на любой вкус и удовлетворят любые потребности. Есть даже хромые, в возрасте, даже невинные. Худышки и пышечки, всё, что пожелаете. Все обучены грамоте и…
— У вас в Миртовый дом ходят читать?
— Не совсем, но ангенорская знать редко предпочитает видеть в своей постели косноязычную дуру. Хотя есть любители и таких. Что предпочитает самрат?
Корвен покосился на Меганиру, которая продолжала тихо сидеть в ногах мужа и чистила его грязные сапоги.
— Помоложе и погибче, — ответил самрат. — Как эта ваша «леди Нила».
— Есть такая. Юная, гибкая. Зовут Ласточка, — предложил Корвен.
— Мне все равно, как её зовут. Дикарка?
— О, она совсем не дикая. Хотя частенько кусается и царапается, и за словом в карман не полезет. Но если вам нужно удовлетворить особые желания, лучше взять Малиновку. Она постарше Ласточки, к тому же цыганка. Вот она настоящая дикарка и совсем небрезглива.
— Первая, — ответил самрат.
Корвену стало совсем неудобно, когда Тонгейр в присутствии жены заказал себе девушку.
— За ночь с ней берут три золотых.
— За такие деньги она должна творить чудеса.
— Слышал, она настоящая волшебница.
— Ты, — самрат обратился к жене. Меганира подняла лицо на мужа. — Приготовь мою спальню. Взбей подушки, принеси вина, и чтобы горели все свечи. А когда девку приведут, чтобы я тебя не видел, поняла?
Меганира опустила глаза и отвернулась.
Корвен сжал челюсти от злости, наблюдая за унижением сардари.
— Пошла вон.
Меганира встала и, хромая, неслышно скользнула к двери.
