— Кроме волков.
Согейр почувствовал, что готов ударить её, а потом перекинуть через быка и силой увезти в замок. Они простояли в тишине ещё с минуту, оба уверенные в своей правоте, прежде чем Вечера, наконец, снова обернулась.
— Ты замёрз? — спросила она. — Нам нужен костёр. Отведёшь меня к склепу брата на рассвете.
Кремень совершил маленькое чудо и подарил продрогшим людям огонь. Несколько найденных неподалёку пучков сухой травы и веток тихо потрескивали в ямке, обложенной камнями, чтобы ветер не выдувал их из костра. Конечно, разводить огонь, который мог привлечь зверя, было не самым разумным решением, но за ночь в горах можно замёрзнуть до смерти. Вечера грелась у огня и жевала припасённое ещё в Эквинском замке яблоко, задумчиво наблюдая за резвившимися вдали бродячими огоньками. Если верить легендам, все они — её предки, похороненные в этих горах. Только сейчас Согейр разглядел, как она на самом деле замёрзла. Велиборка и Ревущий сгрудились вокруг тепла, подставив свои бока озябшим людям, и спали. Вечера задумчиво крутила в продрогших руках узкий жёлто-рыжий лист альмиона и продолжала молчать. Что творилось у неё в голове? Согейра ужасно клонило в сон, но он решительно отказывался спать этой ночью и, ковыряя клинком промёрзшую землю, всматривался в темноту, из которой — то ближе, то дальше от места привала — иногда доносился голодный вой.
— Как его похоронили? — нарушила молчание Вечера.
— Пышно, — ответил Согейр, — как подобает принцу. Было много цветов. Когда гроб с телом Кирана выставили на площади между статуями богов, горожане до ночи несли к нему цветы и камни. Приехали многие лорды и графы, и…
— Когда над телом брата читали «Морген-эрею», гроб был закрыт?
На секунду легату вспомнилась страшная картина того, что осталось от убитого принца.
— Да.
— Мать в письме писала, что брата похоронили в склепе рядом с альмионом. Забыла только сказать, что альмионы здесь повсюду.
— Принц похоронен чуть дальше по той тропинке. — Согейр указал в сторону. — Нужно будет подняться наверх и пройти сквозь проход в горе и дальше. Там в темноте лучше не ходить.
Вечера промолчала, и от её молчания сквозило холодом сильнее, чем от камней. Потом она спросила:
— Как твой сын?
— Хорошо.
— Скоро дядя нарисует на груди Альвгреда мишень.
Клинок Согейра соскользнул и едва не проткнул ему ногу.
— Я знаю, что нас поженят, — добавила принцесса.
— Откуда?
— А ты думал, в Эквинском замке только и ведутся разговоры, что о жемчужинах на дне Бронзового моря, сортах мрамора да о новой ткани для плащей? Помимо этого, там ещё говорят и о политике. Только я не думаю, что план моего дяди удастся.
— Мы имеем шансы на успех.
— У нас были бы шансы на успех, не будь твоя мать такой дурой.
— Не говорите так о моей матери.
— Она поступила очень глупо, сбежав в Ангенор. Ты же сам наполовину касариец, неужели даже толика их крови в твоих жилах не помнит их нравы? Кто сейчас самрат Касарии?
— Младший брат моей матери — Тонгейр.
— Тонгейр Свирепый. Наслышана о нём. Особенно о его любви насаживать головы врагов на пики, а тела скармливать свиньям. Этот брак будет так же бестолков, как и человек, который додумался до него.
— Зато по праву первой наследницы вы получите трон. Разве вы не этого хотели?
— А кто бы не хотел?
— Альвгред. Ему не нужна власть.
— В отличие от Ложного короля или того, второго, кто даёт ему деньги на содержание армии. Поставь ты хоть тысячу наследников между ними и троном, они перебьют их всех до единого, и ни мой, ни даже будущий брак Ясны ничего не изменит. Жаль, что король слишком туп, чтобы понимать очевидные вещи. — Она вспыхнула, как факел, сдобренный смолой.
Согейр поджал губы. Огонь отбрасывал на лицо принцессы тёплый свет, от чего оно казалось совсем юным, как у Ясны. На её груди, будто впитывая в себя отблески пламени, гордо сиял разноцветными искрами огненный опал.
— Послушать вас, так лучше сразу отворить Ворота Мира и пустить войска Теабрана в город.
— Королевство будет захвачено, — ответила Вечера, — потому что альмандиновая корона покоится не на той голове.
— Не будь вы принцессой, я бы отрезал вам язык за такие слова.
— Не сомневаюсь. Ты же это уже делал. Ты и Бродяга. Вы оба слепо выполняете приказы, увечите и кидаете в тюрьмы всех, кто косо посмотрит на короля. Интересно, что вы чувствуете, когда понимаете, что люди ропщут не зря? Кожевничье восстание, помнишь? — Она вернула память Согейра на несколько лет назад. — Я совсем маленькая была, когда они вышли на площадь с требованиями снизить налоги на сырьё. Ничего не понимала, думала, что они хотят напасть на замок, а они всего лишь боялись остаться без денег, потому что всё съели новые налоги. И что ты сделал с ними? Их кровь на ваших с дядей руках.
— Они штурмовали ворота замка. Если бы им удалось их сломать, королевская семья могла погибнуть. При всем уважении, принцесса, но вы понятия не имеете, на что способен человек, когда у него в руках оказывается оружие, а в его сердце обида и злоба. Или вы думаете, вашему дяде просто далось решение пустить в ход мечи против своего же народа? Он отдал приказ кирасирам, только когда начался штурм. Он лишь хотел защитить свою семью, и вас в том числе. — Согейр из последних сил подавлял растущее в нём раздражение. — И я следовал приказу.
— И устроить показательную казнь он тоже приказал? Я прекрасно знаю — то, что вы устроили с Бродягой, была полностью инициативой северянина. Но ты согласился. О чём ты только думал?
— Вы прекрасно знаете, зачем Влахос устроил казнь при всех. Он стал жертвой лжи точно так же, как и я. Но, как бы это ни было мерзко, его поступок пошёл короне на пользу — после этой казни в городе не вспыхнуло ни одного крупного бунта. Король знает, в каком свете он предстаёт перед своими гражданами, и это его цена за спокойствие в городе.
— Ему всего лишь нужно было аккуратнее обращаться с налогами, тогда Влахосу бы не пришлось надевать змеиную маску.
— Содержание армии всегда обходилось недёшево, — спокойно ответил Согейр.
— Отец с этим справлялся.
— Вы многого не знаете.
— Я знаю достаточно. Я прочитала о нём все книги, что есть в библиотеке Туренсворда. И я знаю, что отец в отличие от вас никогда никого не казнил.
Согейр подавил горькую усмешку.
— Да, — тихо ответил он и потёр глаза.
Вечера не оставляла попыток окончательно смешать Согейра с грязью.
— Негерд тоже выжгли люди, как ты, — говорила она, глядя на легата сквозь огонь. — Люди, которые лишь следовали приказу, и ты ничем не лучше их. Когда твои люди рубили головы тех кожевников, а их кровь хлюпала у тебя под ногами, неужели в тебе ничего не шевельнулось? Ты заткнул людям глотки, но это не значит, что им не о чем больше молчать. Жителям королевства нужен лидер, который обласкает их и защитит, а не пошлёт на плаху за мольбы о милостыне! Лучше бы Осе понять это раньше, чем это им пообещает Теабран. Иначе, войди его войска в город, вдоль главной улицы выстроятся сотни людей, которые будут ему рукоплескать.
