Просто книжка годилась для обслуживающего персонала, а не для близких людей, вот и все.
Когда мы проявляем излишнее терпение и скрываем свои неудобства, мы испытываем напряжение и раздражение. Чем больше усилий мы прилагаем, чтобы скрыть раздражение, тем оно сильнее. И обращено оно уже не на ситуацию, а на самого человека. Это он противный. Это он нас разбудил и принудил вежливо отвечать. Это она рассказывала нам два часа ненужные новости и заставляла вежливо слушать. Это они навязали нам лишнюю работу и заставили вежливо согласиться, несмотря на нашу занятость.
Вот чем больше скрывать свои естественные реакции, тем противнее нам будет человек, из-за которого мы это делаем. Поэтому без злобы и раздражения надо сказать о своем неудобстве. И попросить обождать. Или вообще чего-то не делать. Потом поговорим. Или вообще это обсуждать не будем. Возьми тряпку, помоги мне, вдвоем мы быстрее управимся. Вот и все. Грубить и раздражаться не надо, конечно. Но и изображать лакейскую вежливость – это лицемерие. А лицемерие убивает добрые чувства. И любовь уходит…
Одна старенькая очень женщина сварила супик
Внук зашел, она его стала угощать и хвалиться: мол, я теперь пощусь, вот сварила чечевичный супик постный. Очень вкусно, ты попробуй! А внук увидел в супе говяжью косточку. И стал смеяться. И доказывать, что это не постный суп, он же на мясном бульоне! Ты ошиблась, бабушка. Ты напутала!
Старушка стала тоненьким голоском доказывать, что супик постный! Он же чечевичный, там еще лук и картошка. Значит, постный. На косточке мяса нет! Значит, это правильный постный суп. Так ведь? Ну зачем ты мне назло говоришь? Это постный супик!
Старушка расплакалась горькими слезами. А внук замолчал. Ему так жалко стало бабушку. Так стыдно, что он разрушил ее иллюзии и покритиковал суп. И доказывал свою несомненную правоту девяностолетней старушке, которая искренне была уверена – суп постный. Чечевичный. На голой косточке сварен, без мяса…
Не надо рушить чужие иллюзии, если никому нет от них вреда. Вот человек плачет от горя, ему обидно и тяжело. Из-за чего? Он верил во что-то свое. Может, и ошибочно верил. Он добрые помыслы имел. И никому не мешал, наоборот, старался все сделать хорошо…
А теперь слезы капают в этот суп.
Да я бы тут же согласилась, что земля плоская, а звезды – это такие дырочки в небе, если бы старая-старая бабушка заплакала. И суп постный. Или я не знаю, какой, но совершенно правильно сваренный. Только не плачь!
Внук так и сделал – перестал спорить. И поел супа.
Иногда не надо рушить иллюзии – ибо что мы дадим взамен? И чем утешим?
Может, это неправильно. И правда должна быть голой и неприглядной, как говяжий мосол. Но я так не думаю. Иногда все иначе…
Бывает, что на работе начальник отдает противоречивые указания
Сначала говорит сделать одно, а потом – совершенно другое. Или дает задание, говорит, как его выполнить. Вы задание выполняете в точности по его указанию, а он придирается к чему-то и требует исправить. Или изменить. Или девушке заказали статью. Она статью отличную написала, в точности выполнив желания заказчика. А он стал указывать на что-то неважное, и требовать изменить или переделать. Вроде бы мелочь, пустяк. Но ведь все было обговорено! Так и должно было быть. А другой мужчина внес в диссертацию поправки и дополнения, как хотел его старенький научный руководитель. Но этот пожилой ученый потом начал требовать эти правки снова поправить. Надо по-другому, я же вам говорил!
Это такие люди-самодуры. Дают указания, что-то заказывают, просят или требуют, а потом забывают о своих словах и начинают опять что-то требовать. Спорить можно, конечно. Только нервов на эти споры потратится уйма, отношения испортятся, возникнет взаимное раздражение… Но и исправлять большого смысла нет. Самодур позабудет о своих требованиях, как забыл о предыдущих. Это у него настроение такое, изменчивое. И хочется исправлять и критиковать чужой труд.
Можно обойтись без спора, как великий Микеланджело. По легенде, вельможа заказал у скульптора громадную мраморную статую греческого героя. Микеланджело тяжело трудился, вложил много сил, проявил свой гений, и статую создал – всем на диво. Но вельможа остался недоволен и стал критиковать нос статуи. Дескать, нос надо поправить. Неправильный нос! Непропорционально большой. Скульптор взял в пригоршню побольше мраморной пыли и стал по носу скульптуры усердно возюкать. Делать вид, что поправляет нос; вон как пыль сыпется, видите же. А потом спокойно сказал богачу: «Теперь нос хороший? Теперь устраивает вас?» Вельможа важно ответил, что гораздо лучше стало. Теперь хорошо. Теперь нос правильный. Он значительно уменьшился и стало красиво!
Ученик потом спросил мастера, мол, вы же ничего не исправили. Вы же только пыль в глаза пустили, так сказать! Микеланджело согласился. Да, говорит. И что? Спора не вышло, все довольны, статуя куплена, и вообще – все хорошо. Все и было хорошо. Иногда надо согласиться и сделать вид, что уменьшаешь нос статуе. Или вносишь новые правки в текст, хотя они совершенно не нужны. Если речь идет о чем-то неважном, ненужном, нет смысла заводить спор и начинать конфликт с капризным самодуром. Но это только в том случае, если он моментально забывает о том, что приказывал или просил полчаса назад. Ему важно ваше согласие, вот и все. И важно почувствовать себя важным.
Или вот принц Людвиг Баварский часто гневался и приказывал: «Отрубите ему голову!» или еще хуже: «Ослепите этого предателя!» Ужасные и кровожадные приказы. Но придворные знали, что у принца с головой неладно. Он психически нездоров. Поэтому они соглашались и кивали, а потом уводили «преступника» подальше от глаз принца. И не причиняли ему никакого зла, разумеется. А странный Людвиг благополучно забывал о своем приказании. И на следующий день мило здоровался с тем, кого приказал казнить. И спрашивал: «не правда ли, сегодня чудесный денек? Вы придете в театр смотреть представление?»
Так себе трюк, конечно. Но иногда речь идет о человеке, выжившем из ума, например. О стареньком и больном. Или о человеке импульсивном, отдающем противоречивые приказы. Которому сегодня нос статуи кажется слишком большим, а завтра – слишком маленьким. Ну что же. Если немножко повозюкать пылью по мрамору, вреда не будет. Ни статуе, ни нам, ни вредному вельможе… Так рассудил великий Микеланджело.
Одна женщина стала стыдиться куда-то ходить
с подругой. Характер у подруги изменился, она стала склочной и требовательной. Скандалить начала из-за пустяков. В магазине находила дефекты в товаре, микроскопические дефекты. Она и покупать-то это пальто, например, не собиралась, она с подругой заходила за компанию; но тут же начинала ругаться и требовать директора. В кафе из-за каждой мелочи она скандалила, жалобы писала. В театре и то нашла к чему привязаться и разругалась с гардеробщиком. Сам директор театра вышел уладить конфликт. И вроде бы подруга была права. Но скандальная мелочность и жалобы сделали общение с ней невыносимым.
Я спросила: «А когда приносят извинения, подруга успокаивается?» Женщина подумала и ответила утвердительно. Тут же успокаивается и забывает об инциденте. Как будто ей и нужно это: признание вины и извинения.
