— И ты солгала нам?
— Нет, я думаю, что никто не застрахован ото лжи. То, что мы говорим сейчас, ничего не меняет. Один из нас вполне может быть убийцей и укокошить всех.
— Я же говорила, она — шизофреничка, — Грейс поворачивается к Хиро. — Только послушайте её: выход через шкаф и пятиугольная комната, плюс мания все время врать.
— Но я не вру. Хиро, скажи ей. Ты видел, как я вылезла из твоего шкафа.
— Видел, но не видел прохода, через который ты залезла. Я помню, как ты выходила через дверцы шкафа. И только. Я не видел ни тайного прохода в шкафу, не видел той странной комнаты и не уверен, что ты могла там находиться.
— Ты слишком ненаблюдателен для успешного психотерапевта!
— Если тебя поймали на лжи, это не очень-то приятно, Марианна, — слышен голос Оливера. — Всегда лучше признать свое поражение. Твое вранье очевидно. Не бывает таких комнат.
— Тогда почему бывают подобные отели?
— Потому что мы в этом отеле из-за тебя, и ты убьешь всех нас! — отчеканивает Грейс.
— Грейс, не надо, — говорит Оливер. — Ей и так плохо.
— Моя попытка сблизить нас друг с другом потерпела крах. Всем иногда тяжело говорить правду, — разводит руками Хиро.
— «Общество анонимных алкоголиков» не признаёт, что они алкоголики.
— Но я была в такой комнате, — Марианна смотрит полными слез глазами. — Почему можно поверить, что у психотерапевта есть клаустрофобия, а киностудия соединена с отелем, но нельзя представить комнату с пятью углами? Я не понимаю.
— Это заранее конченый разговор, — Хиро встает из-за стола. — Хорошо, давайте постановим такое правило: полное взаимное доверие. Мы уважаем и не подозреваем друг друга, а то выйдет, как в голливудских триллерах: пустой отель и кучка трупов.
Дневник (День второй)
Я
Жуть!
Нет, «жуть» — это совсем не то слово, которым следовало бы сейчас описать мое состояние. Однако я против нецензурных выражений.
Сегодня просто…(пи) какое…(пи) и…(пи), что даже…(пи)…
Прочитала вчерашние записи, и теперь злюсь (хотя не только из-за записей).
Во-первых, если выпила немножечко вина на свой День рождения, то зачем брать в руки что-либо пишущее и корябать этим бумагу?! Зачем записывать чепуху, ни в коей мере не показывающую ход твоих мыслей?!
Во-вторых, почему, если считаешь себя честной и правдивой, надо так нагло врать, описывая внешность?! Глаза вовсе не карие! Они какого-то размытого грязного цвета. Нос картошкой никак не способен быть миленьким… Хоть дыроколом проткни и сережек навесь, — спасет его только пластическая хирургия…
Золотистый отлив волос исчез после первого же мытья… Поэтому если человек, придумавший оттеночные шампуни, и был в какой-то мере замечательным, то плюс к этому плохо образованным.
В-третьих, Матвей.
Что за глупое имя такое!!! Откуда оно в голове-то взялось? Из какого сериала?
Не угадать.
Необходимо собраться с силами и начать рассказывать про проведенный день. (Сил нет, и я не знаю, с чего начать). И все же…надо…выдавить…из…себя…хоть пару слов.
Рассказывай. Пиши уже хоть что-нибудь.
5:57. Понедельник. Я, спящая Марьяна Птичкина, отправляюсь вдоль по коридору в поисках известного места, вследствие наличия у моего организма выделительной системы.
Вот завернула, не сразу поймешь, в чем вообще дело…
Так вот, только я устроилась поудобнее, как не пойми откуда раздаются дикие вопли неопределенного типа. От неожиданности я даже ударилась головой о дверь.
Угадай, Матвей, что случилось?
Давай-ка, кроме голубых глаз, еще математический склад ума тебе подарим. Но чтобы без занудства…
Это был гимн России. Кто же знал, что радио включено.
Как вообще люди пишут эти дневники? Что они тут пишут?
Я смотрю телевизор и ем. Ем, ем и ем, а по телевизору, то и дело рекламируют тренажеры, пояса и таблетки для похудения, диетические продукты и полезное питание. Ешьте и худейте одновременно!
Впрочем, Матвей, вся шумиха по поводу похудения меня совершенно не волнует, потому что я и так слишком тощая. Одно время даже пыталась потолстеть и ела шоколадки, булочки и чипсы каждый день, в результате ничего, кроме прыщей, не добилась.
Тоска.
Ах, мой дорогой Матвейчик, так жаль тебя! Будто бы надо слушать тебе разговоры про прыщи, но я обещаю быть серьезнее. Надо, надо.
Что надо?
Скажи, Матвей, ты случайно не знаешь, кто придумал рекламу? Просто, сейчас жизненно необходимо вернуться в прошлое и пристрелить этого человека.
Смотреть стало абсолютно нечего, а если что интересное покажут, то непременно вместе с рекламой через каждые пять минут. Я переключаю на другие каналы, но какой смысл: везде реклама.
Некоторым людям писать противопоказано.
Ох, эта лень! Я лежу на диване и не могу встать. Просто не хочу двигаться. Хочется пить, но для этого необходимо подняться, поэтому лучше я умру от жажды. Лень последней стадии: я совсем ничего не делаю, только лежу.
Подскажи, как от нее избавиться.
Действуй!
Если подумать, то каковы мои жизненные цели? Не думаю, что они имеют что-то общее с жуткой ленью.
Ведь целью жизни не может быть лежанье на диване, не так ли? Тем не менее, я продолжаю лежать.
Как ты думаешь, Матвейчик, если бы я узнала, что через день умру, то продолжала бы лежать на диване?
Представляешь, Матвей, жизнь идет, проходит мимо, даже не притрагиваясь, а ты лежишь и ничего не можешь с собой поделать.
И тебя кормят с ложечки овсянкой.
Интересно, Матвей, тебе бы понравилась овсяная кашка?
Нет.
Конечно же, нет!
Ах, Матюня, (честно сказать, очень долго думала, чтобы изобрести новое прозвище) я понимаю, что нужно действовать, но никак не представлю, каким именно образом.
Я лучше буду спать и есть мороженное, чем начну думать, как действовать, а думать об этом следует. Обещаю быть серьезной.
Ну, скажи, куда пойти учиться. Помнится, есть специальные сайты со всеми вузами. Ты, наверное, думаешь, что стоит поискать там, и мои проблемы решатся.
Нет.
Я уже так делала.
Хорошо все-таки, что ты есть! Нет, правда. Ты лучше собаки.
Жаль, что моя жизнь не так интересна.
Во всем виновата лень!!!
Ну вот, от чего ушли, к тому и вернулись: обещала быть серьезной, а тут, как среднестатистический прыщавый подросток, ставлю три восклицательных знака в конце предложения. Прости.
