Вот она — настоящая жизнь. Это большой гипермаркет, в котором ты проводишь отведенное время, покупая все подряд. А на выходе подсчитываешь потраченное и убеждаешь себя, что провел все часы не зря.
Вот потянуло меня пофилософствовать! Держись, Матвей! Лучше пристегнуться ремнем, чтобы с кресла не свалиться. От хохота.
Уверена, что там реально можно жить. В гипермаркете. И жизнь особо ничем не будет отличаться от той, что мы имеем. По крайней мере, от моей точно.
С утра встать с выставочного образца кровати, увлажнить кожу пробниками кремов, поесть (ох, сколько всего можно поесть!), почитать книги из соответствующего отдела, засесть за собранный компьютер, чтобы понажимать кнопки, а к вечеру снова вернуться на выставочный образец кровати.
Похоже на жизнь, разве нет? На мою — точно.
И что, выходит, что гипермаркеты мне нравятся, потому что они напоминают мой собственный ежедневный марафон?
Хм.
Хотя, может, мне просто нравится кидать всякие ненужные штуки в тележку. Разве не весело?!
Ну все. Хватит, философствовать. Родители уехали. Свобода! Лично я собираюсь заняться чем-нибудь совершенно бесполезным. Всё. Я пошла…
Сейчас семь часов вечера. По-прежнему идет дождь, по-прежнему путаюсь в догадках насчет того, что делают родители на даче в дождь.
Как-то очень сиротливо ощущаешь себя дома в одиночестве. Все стоит на своих местах, все молчит. Только я одна хожу по холодному полу в поисках холодильника с вкусной едой, только я пугаю спокойный воздух своим голосом. И всё так тихо, так пусто.
Кажется, лишь мгновение назад мама сидела в кресле и читала книгу, а папа бегал по комнате с криками: «Где моя рубашка?».
Между тем за окном без устали, словно машина, барабанит дождь. Будет ли гроза?
Я пошла на улицу.
Капли небесной воды бежали по лицу, спотыкаясь о соленые бесцветные слезы. Они ручейками неслись по всякой поверхности, и избежать их мокрого теплого давления было невозможно. Да, и не хотелось…
Всё молчало. Все залилось пустынной, обескураживающей тишиной и молчало, пока капли спешили сломя голову вперед. Ничто не было способно их остановить…
Десять часов ночи. Я собираюсь спать. А сейчас сижу на диване и боюсь. Давно я, видимо, не оставалась дома одна на ночь. Каждый шорох или звук кажется пугающим и полным опасности. Я пишу, чтобы успокоиться…
Ну что, Матвей? Ты мне поверил? Поверил наглой обманщице, Марусе Птичкиной? А я тебя обманула. Ничего я не боюсь. И вовсе мне не страшно.
Оказывается, так просто написать неправду. На самом деле, так ли сильно ложь отличается от правды?
Как ты сможешь проверить, что истина, а что вымысел? Как разгадать?
Я и сама не знаю. Можно сказать одно, и оно будет истиной. Потом сказать противоположное, и сделать истиной его. Просто все переиграть, как ни в чем не бывало.
Что есть правда, Матвей?
И есть ли она?
Не все ли только наша иллюзия? Что-то понятное и знакомое, созданное нашим воображением, чтобы хоть немного придать существованию смысл. То, что побуждает нас каждый день с утра открывать глаза, а к вечеру закрывать их в надежде, что следующий день подарит чуть больше радости, чем предыдущий.
Вот я пишу. Пишу ли на самом деле? Быть может, я просто заполняю пустоту в жизни, чтобы она выглядела не такой бесцветной и беспомощной. Быть может, это пишу вообще не я (откуда тебе знать!).
Быть может, меня совсем нет, а есть только ты — Матвей. Блондин с голубыми глазами и математическим складом ума. И ты придумал, что я пишу этот дневничок специально для тебя.
Подожди немного. Там шум. Что-то упало. Я пойду посмотрю… (как в американских фильмах: у меня в руках бейсбольная бита и связка чеснока, в ногах мечется огромный черный кот-убийца, а на лице — отсутствие каких-либо признаков интеллекта…)
Ничего страшного. Все в порядке (это не маньяк, не гигантская змея, не инопланетяне, не гоблины, не вернувшиеся внезапно родители).
Книга упала с полки. Тут на тринадцатой странице карандашом написано: «Люди, неспособные к решительным действиям, будут обречены всю жизнь скитаться по лабиринтам своей души».
Хе-хе. Ну, про тринадцатую страницу я, конечно, же наврала.
Никогда не спеши мне верить!
Однако такая надпись присутствует. Забавно, не правда ли? Кто-то написал в книге мудреную фразу, чтобы я вдруг ее обнаружила. Именно в тот день, когда никого нет дома, а за окном проливной дождь.
Интересно, ты поверил?
Не знаю.
Верил ли ты, когда я говорила о жизни, рассказывала о череде своих дней и делилась самым сокровенным?
Следовало ли верить?!
Всё! Хватит думать, писать, бегать к холодильнику и есть, пора спать. Спать! Именно спать. А не жевать очередной бутерброд. Пока, Матвей! Завтра увидимся (услышимся, учитаемся)!!!
P.S. Какая всё-таки дурацкая привычка — ставить три восклицательных знака в конце предложения.
*********
Черной стеною
Над тобой виснет душа.
А упадет ли?
Ответ не важен,
Если знаешь, как уйти,
Не найдя сути.
Глава 23. Ответ
* * *
Ответ не важен,
Если знаешь, как уйти,
Не найдя сути.
Так больше нельзя. Мне надоело. И тебе надоело тоже. Надо что-то делать.
По правде сказать, все твои попытки что-то сделать, изменить или выбраться из лабиринта настолько смешны и нелепы, что даже трудно представить.
Ты бегаешь по коридорам запертой школы без хоть какого-нибудь плана и надеешься при этом выбраться наружу?
Это как должно произойти, интересно мне? Силой мысли убедишь себя, что дверей нет, или обрушишь стены? Или сведешь воображением весь путь в одну точку, заверив себя, что весь мир — иллюзия?
Хм. Ни хрена себе варианты.
Для фэнтезяшки с драконами — да, а в твоем случае, увы, не прокатит.
Если по-честному, ты — совсем тяжелый случай.
Ты мечешься по углам плотно запертой комнаты, кричишь на воздух и бьешь кулаками стены. Верно, ты считаешь себя очень умной, решительной и смелой, но со стороны это выглядит довольно печально. Страшно смотреть, когда такая молодая девушка разбивает в кровь коленки и думает о смерти. Иногда о своей, а иногда и о чужой.
Видимо, мне стоит вмешаться. Да, давно надо было вмешаться! Надо было разъяснить, ради чего ты так долго ползешь то по коридору, то по туннелю, рассказать, что такое случилось, отчего тебя не устраивает ни один выход, и ты уперто ищешь вход.
