— Подожди, я, кажется, нащупала выключатель…
Оливер удивленно смотрит. Дверь, что он видит, так реально объемна и выпукла. Это нарисованная дверь. Уверенными мазками она нанесена на стену. Двери нет, но Оливер видит её. Он удивленно смотрит.
Стены удивленно смотрят на Марианну. Я смотрю на нее и вижу, какое удивление возникает в её глазах. Сначала удивление, потом страх. А потом стены видят в её глазах блестящее лезвие, склянку с лосьоном, бинт, йод, пластырь и две небольшие пустые бутылочки.
— О, Господи, зачем тебе это! — слышат стены голос Марианны. — Что ты задумала?
— Умершие люди тоже хотят есть, — слушаю я слова Грейс. — Простая пища для них не пригодна. К тому же здесь она какая-то безвкусная, и я все время хочу от нее спать. Умершие люди хотят кровь. Они любят кровь. Не бойся, Марианна. Ты знаешь, что в крови нет ничего страшного. Ты хочешь помочь мне. Хочешь, чтобы мы поладили. Чтобы мы хоть немного поняли друг друга. Это совсем не больно. Чик-чик-чик. И все. Нет ничего страшного в крови. Как не может быть ничего опасного и страшного во всем, что нас окружает.
— Не приближайся ко мне с этим! — не замечает Оливер плача Марианны.
Он берется за ручку новой двери и вдруг слышит крик. Вполне реальный человеческий крик. Он отворачивается от двери и смотрит на стену. Стена игнорирует его. Он возвращается к двери и нажимает на ручку.
Ему слышатся слабые всхлипы. Оливер восклицает: «Вот черт!» Он инстинктивно поднимает руку ко рту. Оливер никогда не видел такого. Красная комната. Кровавая комната. На стенах, на полу и потолке кусками драпирована красная ткань. Ей покрыта вся мебель, и даже люстра затянута красным лоскутом. Он боится зайти туда. Оливер стоит в дверном проеме, не решаясь сделать шаг и подавляя приступы тошноты.
Ему мерещатся еле слышные вздохи. Это медленно дышит комната. Я дышу ей в такт. Марианна дышит слабее нас.
Оливер отрешенно отступает назад и закрывает дверь. Он всё понял. Теперь он всё понял. Он боится. Он простой человек. Его тошнит. Он не тот бравый полицейский, который может бесстрашно расследовать преступления и часами смотреть на кровь. Он совсем другой. Он обыкновенный человек. Он не хочет лжи и желает справедливости, но не станет рисковать ради нее своей жизнью. Он доверяет людям и ценит их, но будет держаться подальше, чтобы не стать настолько близким, что они станут лезть на шею и просить помощи. Он — у себя на первом месте.
Мужчина отворачивается от двери и смотрит вперед. В темный коридор, не сулящий ни истины, ни спокойствия. Оливер рассматривает коридор. Почему он должен подвергать себя такой опасности? Конечно, он хочет выбраться из этого странного дома. Конечно, он хочет поскорее вернуться домой, к своей нормальной жизни и ежедневным обязанностям, далеким от взлома дверей и ползания по темным проходам. Почему он должен рисковать ради этой игры здоровьем?
Оливер очень хочет возвратиться домой. Хочет забыть всё это и начать новую жизнь.
— Хиро! Слава! — вдруг удивленно восклицает он. — Что вы здесь делаете? Вы уже обыскали свою часть дома?
— Да, — говорит ему Хиро. — Ничего не нашли. Где Марианна?
— Она здесь неподалеку. Где-то параллельно коридору. Вы знали, что он разделяется на два других?
— Мы найдем её. Наверное, и Грейс где-нибудь здесь. Продолжай поиски, если что, зови нас. Я уверен, здесь хорошая акустика, и мы услышим друг друга.
Оливер видит, как они уходят. Он снова наедине со своими мыслями. Неторопливо идет он по коридору и, с опаской открывая каждую дверь, уходит все дальше и дальше. Ему кажется, что кто-то тяжело дышит, похоже, это у него от усталости. Верно, нервы совсем сдали. Этот дом доведет любого. Уже мерещится всякое. Какие-то возгласы и обеспокоенные тона.
Оливер спокойно делает свое дело. Он заходит в комнату и осматривает её. Внимательно ищет то, о чем говорил Слава. — Марианне нужно остановить кровь, — не слышит Оливер. — Одни раны затянулись, другие ещё кровоточат. Она вся горит. У нее сильный жар. Сколько крови она могла потерять? Вряд ли много, порезы неглубокие. Оторви кусок от моей рубашки, я сам не могу. Нужно перевязать ей руки.
Оливер, одержимый идеей скорейшего освобождения от странного дома, самозабвенно ищет выход. Перетряхивает все ящики, прощупывает каждую стенку комода и шкафа.
— Грейс, как хорошо, что ты нашла её. Раны поверхностные, но она без сознания, и я боюсь, у нее очень высокая температура, — не слышит Оливер. — Ты думаешь, она хотела убить себя, Грейс? Какие-то странные места порезов. Вены обычно режут с другой стороны руки. Зачем она ещё в ящик полезла? Марианна, очнись!
Оливер осматривает последнюю комнату коридора и упирается в тупик. Он, пораженный, разворачивается и идет обратно, туда, где коридор раздвоился, проходит ту его часть, которую обыскивал вместе с Марианной и спускается по лестнице в гостиную. Там никого.
— Смотри, Хиро! — слышу я.
— Что, Слава? Вижу, что ящик внутри измазан кровью!
— Нет, смотри, задняя стенка чуть отодвинута. Марианна нашла выход. Она нашла тот ящик, о котором я говорил.
--Дневник (День 14–15)
☼
Итак, я снова болею. Уже второй раз за месяц. В месяце всего около четырех недель, и я пролежу в больном состоянии приблизительно две с половиной из них.
Кстати, если тебе, Матвей, интересно, то у меня сейчас температура тридцать девять и пять, поэтому заранее прошу прощение за написанный впоследствии бред.
Болезнь — время для экспериментов и расследований. Поэтому болеть нужно, чтобы отвлечься от повседневности и добавить в жизнь побольше разноцветных красок.
Вообще, пока болеешь, можно научиться:
Двигать предметы при помощи силы мысли или взгляда (для этого потребуется много нечеловеческих усилий и какой-нибудь предмет. Зато после достижения цели уже ничего будет не нужно: закроют в лаборатории для проведения опытов).
Завязывать галстуки (понадобятся: тряпка наподобие галстука и любое ненужное человеческое существо).
Печь большой бисквитный шоколадный торт (главное, чтобы после того как кухня окончательно сгорит, огонь не перекинулся на соседние дома).
Ходить на шпильках (только не упадите и не сломайте ноги).
Разбираться в устройстве машин (уж, и не знаю, что здесь добавить…).
Материться по-немецки (ничего личного!).
Писать левой рукой (после ампутации правой).
Танцевать ламбаду (после ампутации обеих рук).
Гадать по линиям на руке (в случае, если Вы неуязвимый человек и ещё не пострадали при вышеперечисленных действиях).
Играть в мини гольф (совет: предупредите соседей).
Выращивать карманных обезьян (совет: предупредите обезьян).
Думать не только о себе (всегда полезно!).
