Никто не хочет жить спокойно, по-человечески. Никто, хоть тресни. Кого ни возьми. Вот перспективный комбат, капитан Галимов. Коммунист, примерный семьянин. И что? Послали его в командировку, на курсы повышения квалификации в Читу. Что он там делал и какие конспекты писал, Клещиц не знает. Но вернулся Галимов с курсов в кителе и галифе на два размера больших, чем по его фигуре. Где, интересно, он дел свою форму, а? Какое-то, вроде, амурное дело у Галимова случилось на курсах…
А что ожидать от солдат с такими офицерами? Казалось бы, какой можно ожидать пакости от торжественного собрания по поводу награждения участников удачных стрельб на Телембе? Все как положено: торжественная обстановка, столы, покрытые красными скатертями, праздничный завтрак для личного состава. Награждали спокойно, пока не добрались до рядового Плотникова. Как уехал на Телембу с гауптвахты, так и вернулся туда. Прямо после торжественного собрания. А ведь он оператор угловых координат расчета станции наведения ракет, которая сбила над Телембой цель! Это по тому, как он с Малининым выскочили из люка СНР и начали прыгать и обниматься, все остальные поняли, что цель поражена! Это вам не механик-водитель какой-нибудь, а чуть ли не главный герой стрельб. И поэтому награждается рядовой Плотников в торжественной обстановке подарочным экземпляром книги Леонида Ильича Брежнева «Малая земля». Представитель политотдела торжественно протягивает ему одной рукой книгу, а другую руку протягивает для рукопожатия — для солдата это высокая честь. Очень высокая!
Так этот негодяй повел своим бледным носом, заглянул, мол, что там за книга? А потом пожал плечами и сказал:
— Да зачем она мне?
Политрук так и застыл с улыбочкой на тонких губах, с книгой в одной руке и протянутой для торжественного рукопожатия другой рукой. Командир дивизиона майор Кузьмин от неожиданности только подталкивает Плотникова и тихонько подсказывает:
— Бери, бери!
А тот только плечами пожимает да шнобелем своим клюет:
— Да ну, зачем она мне?
Так и не взял. Вся торжественная часть скомкана, Плотникова, понятно, на гауптвахту, куда он направился вроде бы даже и с удовольствием. Ну а всем политработникам пометочки в личном деле. Комбату Галимову пометочка «Не воспитал». Замполиту Козуху — «Проглядел». НачПО Клещицу — «Политически незрелый личный состав!» Подарок-то непростой был: книга генерального секретаря ЦК КПСС, дорогого товарища Леонида Ильича Брежнева! И уж совсем дурацкая история. Вчера вечером в клубе солдаты нашли замполита майора Козуха. Он лежал на сцене, мертвецки пьяный и с побоями на лице. Рядом с ним валялась недопитая бутылка водки и книга «Орлеанская дева». Какое-то массовое помешательство… С кем он там пил, а потом подрался? Сам Козух утверждает, что он зашел в клуб проверить порядок, где на него внезапно напал младший лейтенант Лосев. Если предположить, что они распили перед этим бутылку водки, то звучит вполне правдоподобно. Но зачем Козуху пить с Лосевым? Да еще в клубе? И почему рядом с Козухом нашли книгу «Орлеанская дева»? Сам Козух ответить на эти вопросы не может. Говорит, что с Лосевым не пил, откуда взялась бутылка водки, не знает, кто такая Орлеанская дева, тоже не знает.
Да, не выдерживают у людей нервы… Козух уже шестой год в Борзе служит, с самого основания части. Они там в строевой части тоже учет ведут, не только у нас, политруков, тетрадочки в сейфах есть. Ротации, замены, это все в недрах строевой части варится. Под большим секретом варится, для этого фельдъегерская почта там у них с штабом округа действует. Не завидую я тебе теперь, майор Козух, нет, не завидую. Хоть ты и политработник, а нехорошая запись в строевой части на тебя уже появилась. Да и в политотделе на тебя есть кое-что. Строгий выговор, например, за Вислякова, которому ты дал рекомендацию в партию.
Конечно, надо теперь Лосева допросить, но он пропал. Вот как объявится, придется с ними разбираться, очные ставки устраивать, может, дело в военную прокуратуру передавать, избиение замполита дивизиона — штука серьезная. А Козуха с избитой рожей, несовместимой со званием коммуниста, пришлось в отгулы отпустить. Не проводить же ему политбеседы согласно план-графику о преимуществах социализма над капиталистическим строем с фингалом под глазом.
С Мальцевым неизвестно что делать, звонят из комендатуры, спрашивают: на гауптвахту или отпустить? Ностальгия замучила, видите ли… А кого она не замучила?
Клещиц встал, проверил, заперта ли входная дверь в его кабинет, потом вытащил из-за спинки дивана гитару и стал задумчиво перебирать струны.
Отцвели уж давно хризантемы в саду,
А любовь все жива…
Все жива… Жили же люди. Хризантем Клещиц не видел уже пять лет. А любовь? И подавно… А может, и не положена комиссарам любовь. Что-то есть у них несовместимое с этим словом. А у кого совместимое, спрашивается? Кому сейчас из, скажем, знакомых Клещицу женщин, можно было бы адресовать такие слова? Клещиц стал перебирать в уме офицерских жен. Пожалуй, только жене командира первого дивизиона майора Вольфа — Анне Васильевне Вольф. На праздничных мероприятиях Анна Васильевна всегда выступала в клубе. В сопровождении солдата-баяниста она исполняла романс композитора Алябьева на слова Дельвига «Соловей». Этого наглого до предела баяниста, говорят, боится даже сам майор Вольф. Анна Васильевна выходила на сцену в специально пошитом для выступлений длинном черном платье, наглый баянист играл вступление, и ее волнующее чистое сопрано заполняло зал:
Соловей мой, соловей,
Голосистый соловей.
А ведь Алябьев тоже был офицером. И этот романс написал вообще-то сидя в тюрьме. Ударил по лицу полковника, изобличив его в шулерской игре в карты. Наверное, канделябром. Жили же люди… Интересно, а были тогда в армии замполиты? Должны были быть, ведь политика была? Значит, и замы по политической части должны были быть.
А вообще-то замполиты были всегда. Сколько существует цивилизация, столько и существуют замполиты. А кто такие египетские жрецы при фараоне? Самые настоящие заместители по политической части — замполиты! Хотя в царской армии, говорят, на офицерской чести вся дисциплина держалась. А сейчас офицерская честь у кого-то есть? Вот суд офицерской чести есть, а сама честь? Клещиц стал в уме перебирать офицеров и первым представил майора Козуха. Все-таки зачем он пил с Лосевым в клубе? Обычно всегда осторожный такой, по-крестьянски основательный, тысячу раз согласует все, план-графики там разные. И тут так сорваться!..
А Анна Васильевна хороша. Клещиц вздохнул. Где только Вольф ее откопал? Надо как-нибудь у строевиков спросить или у особистов, у них там все схвачено.
Как-то офицерские жены на День Советской армии устроили в клубе для солдат праздничный вечер с тортами, лимонадом и танцами. Так Анна Васильевна тогда со всеми солдатами дивизиона по чуть-чуть потанцевала. Сам майор Вольф, забившись в угол и что-то глухо бормоча, исподлобья наблюдал за танцами. На следующий день он поднял дивизион по тревоге в пять утра и устроил такой кросс в лесопосадке, что старослужащие до сих пор вспоминают те танцы и жестокого, но справедливого майора Вольфа.
