Клещиц подозрительно оглядел Козуха и спросил:
— Устаете на службе? Чего глаза красные, майор? Много работы? Спите беспокойно?
Чтобы как-то сгладить ситуацию, Козух и решил проинформировать Клещица о делах в дивизионе.
Доведенная до Клещица информация неожиданно заинтересовала начПО. Дело в том, что после недавнего происшествия на виадуке, когда восемь местных бичей напали на лейтенанта Тухтарова и отрикошетившей пулей зацепило одного из них, от местной милиции поступил сигнал в борзинский горком партии, а оттуда пошла нехорошая цидуля в политотдел округа. Мол, зверствуют офицеры по отношению к местным мирным жителям. Не только всех невест уводят, но и пальбу из табельного оружия открывают почем зря. Клещица даже вызывали в Читу и приказали там собрать компромат противоположного направления, мол, местные бичи избивают офицеров. А тут как раз Галимов с подбитым глазом и Козлов с пробитым черепом. И как повезло Клещицу — не просто лейтенанты какие-нибудь беспризорные, а капитаны, семейные люди, командиры батарей и ко всему прочему еще и коммунисты. Это козырь! Этим козырем он легко побьет карты местной милиции и горкома партии.
— А ты чего корячишься, может, тоже в Борзе подбили? — спросил Клещиц у Козуха.
— Да нет, товарищ подполковник, застудил, видно, на Телембе, сутки на позиции провел, на холоде, — скромно ответил замполит.
— Ну, хорошо, на Телембе, так на Телембе, — покачал головой Клещиц, с сомнением разглядывая красный нос политрука.
Достав из сейфа толстую прошитую тетрадь с сургучными печатями, Клещиц посмотрел на настольный календарь, потом опять на нос подчиненного в красных прожилках, что-то зафиксировал в секретной тетради и запер ее обратно в сейф.
Глава 11
Замысел Злобина
Должность начальника борзинского горотдела милиции майора Свиридова была номенклатурной, то есть его назначали по результатам собеседования в горкоме партии. При рассмотрении кандидатуры майора Свиридова на должность начальника горотдела милиции первый секретарь Борзинского горкома партии Николай Петрович Злобин поинтересовался у майора Свиридова:
— Спиртное употребляете?
— Да, — ответил немного озадаченный Свиридов.
— А много можете выпить?
— Это смотря чего, — осторожно ответил Свиридов.
— Водки.
— С закуской?
— А вы что, без закуски можете? — хитро прищурился первый секретарь.
После некоторых раздумий Свиридов сказал:
— Нет.
— Так сколько с закуской? — опять спросил его Злобин.
— Ну, стакан.
— И все?
— Ну, если надо, еще один.
— И все? — вперился в него взглядом первый секретарь.
— Все зависит от задачи, Николай Петрович.
— Ага, от задачи, значит. Ну вот, если бы, скажем, сейчас ты со мной распивал бутылку в этом кабинете, какая бы у тебя была задача, а?
Свиридов понял, что его испытывают на искренность и одновременно на управляемость.
— Я офицер, — после некоторой заминки ответил он. — Поэтому я должен был бы понять, что от меня требуется. Что лично Вы мне хотите поручить.
— А если бы я предложил вам взять еще бутылку и пойти к девочкам?
— Я офицер, — повторил на всякий случай Свиридов, подивившись, как легко Злобин загоняет его в угол.
— Ну, офицер, понятно, так к девочкам идем или нет? — Злобин наклонился вперед.
— Если нужно для дела, то идем.
Собеседование закончилось положительным решением, тогда майора Свиридова утвердили начальником горотдела милиции.
Однако коммунистическая партия так же легко могла и снять Свиридова. И не только исключить из номенклатурного списка, а и вообще уволить из органов без выходного пособия и пенсии. В те годы вертикаль власти, контролируемая компартией, работала как хорошо смазанный механизм.
Поэтому, когда сегодня майора Свиридова вызвали в горком к первому секретарю, у него неприятно засосало под ложечкой. На этот раз Злобин не предложил Свиридову сесть в кресло, а положил перед собой на стол папку с документами и фотографиями.
— Смотрите, вот это пришло из политотдела штаба округа.
На фотографиях были изображены какие-то офицеры в капитанских погонах, один с подбитым глазом, другой с перевязанной головой.
— Вот медицинские справки, — продолжал Злобин. — В вверенном вам городе бичи избивают капитанов советской армии. Ракетчиков. Коммунистов.
— У меня нет никаких данных, Николай Петрович. В милицию никто не обращался.
— Может, у вас какие-то трудности в личной жизни? — поинтересовался Злобин. — Может, здоровье пошатнулось? Вы говорите, мы вам подберем работу полегче. Скажем, участкового? Потянете?
Майор Свиридов благоразумно молчал.
— Если ваши бичи избивают коммунистов, а вы по долгу службы их не можете защитить, то, может быть, мы напрасно приняли вас в партию, а, майор? Знаете, мы умеем признавать свои ошибки, а главное, мы умеем их исправлять!
Злобин выдержал долгую паузу и продолжил:
— Вы вообще хотите работать в МВД?
— Так точно! — ответил Свиридов и непроизвольно щелкнул каблуками.
— Очень хорошо. Тогда мы вам предоставим шанс. Мы должны в ответ на эти бумаги предоставить ответ, мол, так и так, меры приняты. Вы следите за моей мыслью, майор?
— Так точно!
— А чего вы тогда стоите? В ногах правды нет. Тут соображать надо. Головой. Садись, майор, будем соображать. Уволить из органов мы всегда вас успеем.
Свиридов с облегчением вздохнул и сел в кресло.
Злобин продолжал:
— Но они там в Чите могут цидулю накатать в обком, соображаешь? Надо в ответе представить факты и документы, чтобы заткнуть им глотку. Ты соображаешь, какие факты, майор?
— Нет, — честно признался Свиридов.
— Правильно. Соображаю я. Поэтому я сижу здесь, а ты сидишь там. И это правильно. Такова расстановка фигур! Как в шахматах. Эндшпиль. Они нам шах, а я тебе мат! Если ты мне в ближайшее время не представишь симметричные документы и фото, я тебе устрою мат. Понял? В два хода. Шах и мат. Протоколы и фото, на которых будут избитые местные жители и пьяные офицеры, оскорбляющие человеческое достоинство в нетрезвом виде. Все понятно?
— Так точно, — ответил Свиридов.
— Идите работайте! — Злобин протянул ему руку.
Свиридов осторожно пожал руку первому секретарю и пошел к выходу из кабинета.
— Стой, майор, — раздался сзади скрипучий голос Злобина. — Ты помнишь наш разговор на собеседовании?
— Помню, Николай Петрович.
