А у Люсьен этой силы нет, вообще у них ни хрена нет, кроме этой избушки на курьих ножках и дореволюционных хрустальных фужеров. Вот эту силу и чует Люсьен своим дворянским недобитым чутьем. Чует и поэтому закидывает позолоченную блесну с красными перышками прямо под нос Вислому, мол, а взял бы ты меня замуж, товарищ Вислый? Я, мол, хоть и дворянская внучка, а ты сельский хлопчина, но ты предел моих мечтаний. Так полушутя — хи-хи-хи — упала спиной на диван, черные волосы по красной диванной подушке рассыпались, в глазах огоньки от свечей блестят. Смотри, Колян, счастья своего не видишь! Саксофон завывает, тени на низком потолке пляшут как живые. А Люсьен темп не теряет. Стала вдруг раздеваться перед Коляном под этот саксофон. Это вообще! Отпад… Колян раньше никогда такого не видел, где только она научилась? Странный городок… Извивается, блузку сняла, потом лифчик и швырнула его с размаху Коляну в лицо. Пока Колян лифчик ловил, Люсьен, не переставая пританцовывать под саксофон, трусы скинула и осталась только в туфлях на высоких шпильках. Ладошкой прикрылась и продолжает пританцовывать. Тогда Колян, наверное, первый раз в жизни въехал в то, что такое есть красота. Не бабы без трусов, за которыми он подглядывал, когда они летом купались на речке в его родном селе, а именно красота. Вот как эта заря, встающая сейчас над алыми сопками. Как-то не замечал раньше Вислый этой всей красоты. Может, какой-то дворянский осколочек перепрыгнул в Вислого сегодняшней ночью?
Но Висляков — парень крепкий, оперившийся как морально, так и физически. Потому как он — частица могучего и мудрого организма. Как почувствовал Колян, что совсем пронимать начинает от всего этого, так фужер шампанского опрокинул махом, головой потряс и капустой соленой закусил. Капуста ядреная, из подвала, с маленькими хрустящими льдинками. Армия-мать ему станцию наведения ракет доверила! Поэтому Колю Вислого стриптизами на кукенсваген не возьмешь!
Женился бы… Может, и женился. Люсьен хороша, ох, хороша! Никто не спорит. Но вот планы у Коляна другие. Вон сколько в дивизии майоров да полковников ходит? Если только у каждого десятого есть дочка на выданье — это ж сколько невест? Но лишь бы какому лейтенанту полкан дочку, понятно, не отдаст. Да и другие претенденты на дочек-полковниц есть. Вон хотя бы Боклан с их курса. Тоже получил направление сюда, в Борзю, хоть Боклан — круглый отличник, и папа у него сам полкан. Полкан Боклан. Правда, ни казармы, ни техники он и не нюхал, взяли сразу в штаб. Выходит, для старта Борзя тоже годится. Через годик, думается, заменят Боклана куда-нибудь в Германию. Но до этого он должен успеть жениться, холостых туда не берут. Вот он и не пьет, не курит, с местными красотками не сближается, ждет терпеливо своего часа. Но и у Вислого пока все идет по плану: он начальник СНР, других лейтенантов после Оренбуржского училища только на пусковые ставят. Опять же — партиец. Теперь нужно на стрельбах на Телембе отличиться. Если его станция поразит цель, то в строевом отделе в его личном деле появится соответствующая запись. Очень важная запись. Поэтому и сидит Вислый в своей станции, не вылазит с утра и до вечера, берет в секретной части прошнурованные, с сургучными печатями альбомы со схемами и грызет их. Станция наведения ракет — сложное изделие и не очень надежное. Станция непрерывного ремонта — недаром так расшифровывают СНР стартовики.
Правда, есть умники в их части. Командир дивизиона майор Кузьмин устроил техучебу, ну, для галочки там какой-то. Каждый офицер должен был занятие провести по какой-либо системе станции. «Кто первый?» — спрашивает Кузя. Все ветошью прикинулись, молчат, а Паренек, как обычно, дурака валяет, говорит, мол, давайте я. Кузя озадачился. Паренек-то в клубе на пианино все бренчит, да в дудку еще дуть научился последнее время, опять дурачится, что ли? Ну, была у них в вузе военная кафедра какая-то, что они там учили?
— Какой блок к докладу берете? — спрашивает Кузя неуверенно.
— Какой скажете.
Кузя на понтах так бросает:
— Станция передачи команд — СПК.
СПК — это муть такая, что Вислый знает только, что в пакете 96 кадров, первый и последний кадры засвечены. И что параметры кодирующих линий задержки являются совсекретными данными. Знает, где блок этот в станции стоит, как его вытащить и как поставить обратно, знает.
Паренек посидел в секретке вечер над техописанием, а на следующий день притащил схему на полстены и с указкой полтора часа лекцию читал. Это перед боевыми-то офицерами-стартовиками! А самое мерзкое было, когда Паренек в конце положил указку и спросил так нагло:
— Какие вопросы будут?
Это у кадрового офицера должны быть вопросы к этому чмо? Хотя нашелся один старлей, мол, не совсем понял, говорит, как работает синхронный детектор? Паренек опять за указку, так мол и так работает. А старлей: «Ага, понял, понял, спасибо».
Но техучеба — это так, баловство. Кому нужны эти схемы, когда весь ремонт станции наведения делают гражданские заводчики из Йошкар-Олы. Да и то, находят проблемный блок, потом ставят вместо него запасной, смотрят, как работает, и все. Гироскоп как-то на СНР у Вислого забарахлил, а это штука размером с бочку, так приехала бригада из киевского «Арсенала», отвинтила от пола и отправила спецрейсом в Киев. А оттуда такой же работающий прилетел. В аэропорт в Киеве его везли с сиреной и под охраной взвода автоматчиков, а здесь, в Борзе, дежурной машиной два прапорщика с аэродрома привезли, еще и по пути на Борзянку искупаться заскочили.
А у Баса тогда на техучебе кулаки чесались. Прямо реальный зуд. Нужно Пареньку морду набить. Непременно нужно. Сам-то Бас казацких кровей, горячая кровь у него играет. Одного двухгодичника из дивизии они с Тухтарычем уже завалили как-то в «Садко». То вообще было чмо конченое, юрист после иркутского университета. Напился, стал к Фигуре приставать, я, мол, юрист, имею первый разряд по боксу, давай танцевать! И давай кулачками размахивать. Ну Тухтарыч тоже ж выпивший, говорит юристу: «А давай на кулачках!» Потом уже оказалось, действительно юрист имел первый разряд, но в полулегком весе. А у Тухтарыча все сто. Короче, когда Тухтарыч приложился к юристу, то стряс ему напрочь мозги. Потому что чужеродные элементы в армии эти двухгодичники. Но с Пареньком есть одна проблема. Лось над Пареньком шефство взял. Пока пусть походит. Хотя в самом начале кто-то таки засветил Пареньку под глаз, гематома образовалась. Лось аж все свои дела борзинские забросил, устроил дознание — кто? Но Паренек так и не сказал кто. Напали, мол, в Борзе, как обычно, избили. Прапор Тонкус, женатый уже лет семь на борзянке и живущий в Борзе, допытывался, с хитрым блатным прищуром, кто напал, как выглядел. А потом успокоил Паренька:
— Мы все узнаем, кто это был, и коронку тебе вернем. А самое главное, не волнуйся — бабу мы тебе найдем!
Пока Паренек недоумевал, что за коронку ему собираются возвращать, прапор Тонкус еще несколько раз заверил его:
— Не волнуйся, бабу мы тебе найдем и коронку вернем!
Кадровый офицер прежде всего командир. Если комбат в отпуск — Висляков на месяц комбатом, а кого же еще, Плейшнера что ли? А комбату самому через год замена. А вот чтобы дальше двигаться — тут уже жена нужна. Потому что неженатого никто комбатом не поставит. Честно говоря, Вислякову и станцию наведения дали только потому, что это ЗабВО, в Европе это капитанская должность. А потом — Академия ПВО. Опять Киев, стало быть, родной Воздухофлотский проспект, гастроном за углом, в котором они с Худощавым покупали портвейн! Вот эта самая эволюция и есть! Развитие организма лейтенанта Вислякова от простого к сложному, от быдла к элите.
