В самом центре стояла высокая украшенная ель, переливающаяся многоцветными точками гирлянд. Красиво, по-домашнему. Запах ёлки наполнял дом свежестью и праздничным ожиданием.
Я не заметил, что стиснул зубы и теперь с усилием воли расслаблял челюсть.
Что это, как не мираж потерянного будущего, а Игорь?
А с другой стороны, в душе я радовался, что свое счастье нашел мой брат. Где-то глубоко в душе.
— Игорь? — из гостиной вышла Яна, в длинном мягком платье, с планшетом в руках.
— Привет, — я был удивлен, по моим расчетам она должна быть в приемной в офисе.
Вместо ответа Яна подскочила ко мне, обняла за шею, прижалась так, что я вдохнул и забыл как выдыхать. Потянулась к губам и поцеловала, не разжимая зубы и не позволяя углубить поцелуй.
— Это тебе за ту ночь, — прошептала в губы и тут же отстранилась, влепив звонкую пощёчину. — А это за побег!
Я выпрямился, потирая щеку и разглядывая возмущенную девчонку.
— Отличная встреча, — я совершенно не знал, как оценить ее поведение, даже не мог сообразить, о чем спросить. — Почему ты здесь, дома?
— Я уволилась.
— Что?!
— Уволилась, потому что не нужна тебе. Ты второй раз с легкостью заменяешь меня.
— С понедельника ты работаешь на Евгения.
— С понедельника я уволилась, теперь домохозяйка, как видишь.
Она развела руками, снова приковывая мое внимание к разряженной елке. Всё меняется быстрее, чем я успеваю с этим смириться.
— Я ненадолго. С дороги. В душ и к родителям.
— Я тоже.
Тут пришлось притормозить: что «тоже» — со мной в душ? Но Яна обошла меня и уже поднялась на второй этаж и скрылась в спальне до того, как я настиг её.
Снова встретились в холле перед выездом к родителям. Женя стоял под руку с Яной и ждал меня.
— Привет, чего не сообщил, что приехал?
— Некогда было. Вы тоже едете?
Брат кинул.
— Вдвоем?
— Да. Мама хочет познакомиться с Яной.
— Ну, конечно…
Я не мог понять по Женькиному лицу счастлив он, спокоен? Если Яна теперь с ним, зачем еще подстраховка с одобрением матери?
— В субботу рождественский ужин. Ты же помнишь? Вот до него лучше познакомить Яну с семьей.
Мы ехали в одной машине. Сопровождение удвоили и практически не стояли в пробках.
Яна держалась довольно уверено. Если бы при этом не цеплялась за Женькину руку каждый раз, когда приходилось расходиться, я бы не заподозрил, что она нервничает.
В столовой Женя снова бросил Яну и поспешил обнять маму.
— Пойдем, представлю тебя.
Она доверчиво вложила свою ладонь в мою и сжала. Внутри что-то ёкнуло. Но ведь когда-нибудь я привыкну думать о ней как о чужой, когда-нибудь меня отпустит.
— Мама, это…
— Да, Яна, подойди, — Женя перехватил Яну за другую руку и притянул к себе.
Так она и стояла перед родителями, вцепившаяся в мою руку и удерживаемая братом за другую.
— Так кто на ней женится, я не понял?
Па как всегда проницателен…
— Я еще не выбрала.
А Яна все еще дерзкая.
Чёрт! Она действительно не определилась?
* * *
За столом сели не по регламенту, мама часто его нарушала, когда собиралась семья. Женя посадил Яну рядом, я сел напротив нее. Во главе стола как всегда располагался отец и с добродушной усмешкой оглядывал наше собрание.
— Итак, сегодня надо определиться, кто сделает предложение нашей Кристэн. После венского ужина она скептически относится к перспективе связать себя с Игорем.
Яна не удержалась и прыснула в кулачок, правда хватило ума замаскировать это под кашель. Мы переглянулись с Женей и промолчали.
— Яночка, а где вы учились? — мама ненавязчиво начала свой допрос, когда мы приступили к горячему.
Со своего места я мог наблюдать и за отцом и за беседующими женщинами. В голове снова крутились мысли про слабости. Все что я сделал полезного за последние три дня, это связался с Ивлевой, выслушал про себя и свою семейку массу лестного, но смог договориться о полной индульгенции, а заодно и консультации.
Теперь помощь специалиста нужна была мне…
Мы с ней дотошно копались в отношениях Веры со мной и с братом, я искал взаимосвязь с Яной, но Вероника Ивлева сразу отмела этот вариант.
— Яна у вас с братом ассоциируется с кем-то другим, но точно не с пагубной связью. Вы оба готовы ей открыться, готовы впустить в семью. Ни один из вас не ждет от нее угрозы или предательства. Вы уже перешагнули с ней границу родства, близости. Возможно, это завязано на ее психотипе и сексуальной роли легко адаптирующегося ребенка. Тогда Евгению с ней проще быть вторым ребенком и они связываются на уровне дружбы и взаимопонимания. Плюс у них сравнимый возраст, схожие интересы. А с вами она остается ребенком, в то время как вы ярко выраженный «родитель». И снова есть удобная для обоих связь, где вы берете над ней опеку, а она учится у вас.
— Вернемся к пагубной связи. Ты в курсе истории с Верой, можешь что-то предположить?
— Вам бы, конечно, помощь профессионального психолога… Но некоторые очевидные параллели могу провести и я. К примеру, у вас есть предрасположенность к доминированию. А значит, склонность оберегать и спасать зависимого от вас человека. Получается, что в сексуальной жизни Вера сознательно выбрала роль жертвы, чтобы максимально привязать вас к себе своей слабостью и зависимостью.
Я не мог поверить, что моя уязвимость в желании опекать любимого человека и контролировать его жизнь. Особенно сейчас, наблюдая за оживленным разговором Яны, которая заставила нас с братом две недели плясать под свою дудку, которая уложила нас в одну постель и отымела обоих. Вот как раз Яна у меня с жертвой никак не ассоциировалась, но до сих пор оставалась моей главной уязвимостью…
Перевел взгляд на Женю и попробовал спроецировать диагноз Ивлевой на него. Ребенок? Да. Зависим? Не сказал бы. Если он и сидит на крючке, то на финансовом, от мамы с па. Но Ивлева настаивала на своей версии.
— Он мог бы сопротивляться издевательствам, если бы воспринимал их как издевательства и унижение. Но ведь это не Евгений бросил Веру, а она оставила его? Игорь Дмитриевич, у вашего брата с его психотипом «олень» явные пассивные сексуальные предпочтения. Он готов подчиняться охотнику и Вера это почувствовала, став для него госпожой.
— Вероника, как? Он совершенно не в теме, я уверен. К тому же Женя избалованный мальчишка, которому с детства дули в задницу и кормили с ложечки. То, что он мне описывал далеко выходит за рамки нормальности! Отмечу, что брата никогда не наказывали физически, у него не может быть зависимости от подчинения и причинения боли.
