Побледнел мир прилизанный да благопристойный, а сквозь него совсем уже другой проступал понемногу… Ни домов в нем не было, ни аллей, зато были в нем пещеры, в скалах прорезанные, были ямы какие-то вокруг, чем-то смрадным да зловонным до краев наполненные. Исчезли люди, разгуливавшие повсюду, зато во множестве монстры кошмарные появились.
Да в таких обличьях невозможных, каких Петя ни во снах кошмарных не видывал, ни в сказках о таких не слыхивал. Были здесь во множестве драконы обычные, были драконы с рогами и с гребнями костяными, а также двух-, трех– и вообще непонятно сколько головые. Были драконы с крыльями и без них, драконы с копытами и драконы в чешуе рыбьей, драконы с лицами человеческими и без лиц вовсе.
Причем, как только Петя сумел их увидеть в обличии взаправдашнем, так и они тотчас же его увидели. Начали монстры вокруг него собираться, в кольцо плотное сбиваясь.
Стоял Петя, нечистью этой со всех сторон окруженный, да диву давался – неужто такая же дрянь и в нем самом обитает?
– Ну и дела, – бормотал он обескураженно, вокруг себя оглядываясь, – вот уж точно говорят: куда ни кинь, всюду блин.
– А ты как думал, Петя? – подал вдруг колпак голос насмешливый. – Достаточно всего лишь поддаться иллюзии, чтоб тут же ощутить ее реальные последствия.
Драконы, вокруг Пети сгрудившись, поедом глазами его ели, зубами да клыками щелкали, слюной ядовитой капали, но вот трогать почему-то не спешили.
– Твоя работа? – догадался наконец старик у колпака спросить. – Это ты меня, что ли, под охраной своей держишь?
– И да, и нет, – засмеялся колпак. – Не умаляй своих заслуг, Петя. Я всего лишь помогаю сохранить состояние твое особое, но ведь создаешь-то ты его сам…
Из толпы драконов отделился один, особо странный, он сделал несколько шагов к старику и зашипел.
– Ты зачем с-сюда пожаловал, человек? Ты с-с кем тягаться вздумал? Нас-с голыми руками не возьмеш-шь…
– Да вас голыми-то и брать противно, – усмехнулся старик, внимательно чудище рассматривая, никогда ничего подобного он не видел.
Это что же – и во мне такое живет? – пробормотал он удивленно. – Откуда б ему там взяться…
– Как это откуда? – немедленно отозвался колпак ехидным голосом. – Позапамятовал ты, небось, о случае том давнем, а вот он о тебе – нет. Был ты тогда настолько глубоко погружен в себя, что с противоположной стороны выглянула твоя голова, да там, как видишь, и осталась.
А дракон этот странный, головоногий продолжал старика запугивать.
– Нас-с много! – шипел он откуда-то из междуножья. – Нас-с легион! Нас-с рать!
– Ну, насрать, так насрать, – добродушно согласился старик. – Я, может, тоже на вас плевать хотел.
Повернулся он да прочь подался, сквозь толпу чудищ протискиваясь безбоязненно.
Но последнее слово все же осталось за драконом шипящим и еще долго звучало за Петиной спиной, напоминая ему, куда именно он должен идти.
* * *
Сидел Петя на камушке, солнцем нагретом, да на суету драконью издали посматривал. Доволен он собою был и немало причем, – а как же! – хоть в кои веки раз, а все же не дал погани уродливой себя застращать.
– Ну, что тебе сказать, Петя, – раздался в нем голос ехидный, – поздравляю – утер ты всем нос. Поставил на место. Вот только и сам на месте остался… А самое забавное, что всегда у тебя так будет – в любой твоей борьбе победа непременно будет оставаться за тобой. За тобой! – а оттого не видать ее тебе, как собственных ушей.
Удивился нестарый старик словам этим, обиделся даже.
– Но ведь понял я уже, что драконы – это я и есть, что из меня они скроены. Что плохого в том, чтоб себя в них найти?
– Ну, хорошо, – согласился колпак, – себя ты в сказке драконьей нашел, а дальше-то что?
– А что дальше? – не понял старик.
– Дурак, он ведь тем от умного и отличается, что хорошо знает, на что следует обращать внимание, – отвечал колпак. – Забыл ты, видно, зачем сюда явился. Ты не себя в сказке найти должен, а сказку в себе. Да не просто так найти, а еще и снаружи ее выстроить. А для этого сила тебе необходима, запамятовал, небось? Ну, вот и забирай ее.
– У кого – у драконов, что ли? – забеспокоился старик.
– Ну, вот еще, – засмеялся колпак, – зачем же их обижать? Не надо у драконов ничего отбирать, иначе и сам безо всего останешься. Их самих забирай. Они и есть твоя сила.
– Ничего себе, – озадачился старик, – как такое сделать возможно?
– А ты для начала попробуй просто полюбить их, – говорил колпак. – Ведь ты сам сказал, что узнал в них себя. Вот себя и полюби. В любви к себе, Петя, самое главное – это взаимность.
А любить, – продолжал он, – значит, видеть все таким, каким его создал Бог… Не любить – видеть таким, каким его создал ум.
– Да, но как отделить одно от другого? – еще больше озадачился старик. – Как суть истинную у драконов увидеть?
Но колпак уже молчал. Понял тогда Петя, что дальше ему самому разбираться придется. Попробовал он для этого дела головой воспользоваться, но, окромя боли головной, ничего другого в нее приходить не хотело.
– Отвык, должно быть, – усмехнулся Петя. – Еще немного – и совсем Дураком заделаюсь.
От нечего делать представил он себя Дураком, подле трона царского сидящим, в колпаке дурацком…
– Колпак! – хлопнул старик себя по лбу. – Ну что ж это я постоянно о силе его особой забываю!
Стянул он с себя колпак, расправил его бережно, бубенцы от плена освободил да вновь на голову напялил. Вокруг себя глянул и в который уж раз за сегодня удивился.
Изменилось все вокруг него снова, до неузнаваемости полной. Исчезли монстры драконообразные, растворилась вся грязь их наружная, даже запах гнилой – и тот куда-то подевался.
Снова увидел Петя паутину нитей светящихся, но теперь уже хорошо было видно, куда они вели. Заканчивалась каждая нить такая то ли облачком, свет источающим, то ли сгустком туманным. Были эти сгустки разных размеров и очертаний, разных цветов и оттенков.
Тянулось к некоторым из них всего по нескольку тонких нитей, и оттого были они размера небольшого, зато в другие целые снопья волокон таких входили, напитывая их до размеров невероятных.
Но главное – не ощутил старик в этой картинке никакой опасности для себя, никакого неприятия к увиденному не почувствовал. Оттого, может, что не было в ней образов привычных, коими с детства его стращали.
– Так вот как на самом деле народ драконий выглядит, – начал понимать старик суть поучений колпачных. – Сгустки силы они всего лишь, и не более того. А состоит эта сила из чувств человеческих, вот и выходит, что драконы – чувства наши и есть. Отвергнутые чувства, непрожитые, нелюбимые, а оттого и личина у них соответствующая – ужасная и враждебная.
