Петя помолчал, пытаясь переварить услышанное, а затем спросил с ехидцей:
– Слушай, Мяв, а ты в самом деле такой умный? Может, ты просто притворяешься?
Мяв захихикал:
– Не нравится, Петя? Прямых ответов, простых советов желаешь? Хочешь, чтобы я за тебя твой путь прошел? По головке гладил… слезу с тобой пустил? Запомни: если кто-то идет тебе навстречу – значит, вам в разные стороны и не по пути. А само плывет в руки, сам знаешь что. То, что не тонет…
Рыжая улыбка начала бледнеть, исчезая, голос Мява звучал все тише.
– Не жди дня завтрашнего, когда умнее и краше станешь. Угомонись, Петя. Жизнь, она ведь сегодня проходит… Когда ты все же отыщешь счастье свое, то поймешь, что все это время оно было рядом с тобой, как заплата на твоей драной заднице…
После ухода Мява Петя еще долго прислушивался к себе, пытаясь разобраться в ощущениях. Как всегда, не сразу доходило до него сказанное котом, но он уже не раз убеждался в мудрости этой рыжей бестии.
– Хорошо, – наконец сказал он вслух, – вот стою я здесь привязанный… Что это значит? В чем-то я потерпел неудачу… А неудачник – это кто? – это человек, неправильно воспринявший урок, который сам себе и преподал. Так? Так! В чем же этот урок заключался?
Петя задумался. Стоял, только пальцами пошевеливая да плечами слегка поводя, – это было все, что он мог делать, оставаясь связанным.
– Неудача, – сказал наконец, – это всего лишь то, из чего строят удачу. Не бывает безвыходных ситуаций. Есть только те ситуации, выход из которых нас не устраивает… А что именно меня не устраивает?..
Ну, выхода мне пока и вовсе не видать, – отвечал себе Петя, – могу предположить только, что он там же, где и вход… А вот что не устраивает меня, так это стоймя стоять связанным, воронам на смех. Пить давно уже хочется – тоже не устраивает. Болваном себя чувствовать постоянно – очень не устраивает. Больно уж мотает меня – то червяком никчемным себя чую, то Хозяином сказочным… А какой я взаправду, о том сказать и некому. Мява разве поймешь, одни пинки под зад… Яга, правда, доброе говорила – так ведь баба, разве можно ей верить. Кощей или людоед энтот – вегетарианец, что с братом полудурком, так их похвалы и того меньше значат, ведь и сами-то они – мало люди…
Петя еще помолчал и вывод наконец сделал:
– Вот и выходит, что всего больше я сам себя и не устраиваю… Вот-вот, потому-то, видать, и торчу здесь, собою ж поставленный, хоть и руками разбойника рыжего.
…С оглушительным лаем откуда-то из чащобы, прямо под ноги к Пете, выкатилась собачонка малая, невзрачная. Она бегала вокруг дерева, весело облаивая его. Пока Петя наблюдал за ней, на поляну вышло несколько человек. Они подошли совсем близко, прежде чем он их приметил.
Это был уже знакомый Пете воевода, несколько стражников и еще кто-то, связанный в руках веревкой.
– А-а, знакомец смеховой… – расплылся в улыбке воевода, признав Петю. – Глядя на мир, удивляюсь, что никто не удивляется. Стоит человек посреди леса один, привязанный, будто так и надо… Ты пошто здесь?..
– Да так, видишь вот – дерево охраняю, – невесело пошутил Петя. – По царскому указу…
– А-а, – вновь сказал воевода недоверчиво и уважительно одновременно, – по царскому, говоришь… Ну то им, царям, виднее. А наше дело служивое: приказали – выполни… Вишь вот, преступника в тюрьму сажать ведем…
– И за что же его? – полюбопытствовал Петя.
– А задержан за совершение преднамеренного самоубийства, – пояснил воевода. – Опасный человек…
Он уселся рядом, снял шапку и, вытирая платком лысину, принялся сплетничать, как со старым знакомым.
– Народ, – говорил он, – безмолвствует все громче… Еще малость – и даже царь почует. Не понимает, поди, царь-то, что во всем нужна умеренность, особливо в умеренности, особливо когда прокорма энто касается… Я-то помалкиваю, а што? – закрытый рот, он зубы бережет… Надо отстаивать свою точку зрения – я и отстаиваю… как отстоится – выскажу… коли спросят… А пока, чтобы слова не расходились с делом, надо молчать и ничего не делать…
Поболтав еще маленько о том о сем, воевода поднялся и потянулся, вид при этом у него был как у человека, привыкшего всегда побеждать в борьбе со здравым смыслом.
– Собачонка вот прибилась, – кивнул Пете на что-то вынюхивающего песика. – Думал, шавка, а оказалось – волкодав. Пока идем, цельных два волка им уже подавилось. Царю в подарок, охоч он до охоты… Ну, так мы пошли. Бывай, значит…
Петя даже голоса от смятения внутреннего лишился…
– …Дык, а я? – наконец сипло вырвалось у него.
– Что – ты?.. – удивился воевода.
– Да развязать-то, – терпеливо пояснил Петя.
– Да ты что?! – возмутился воевода. – А указ царский? Сам ведь сказал… Велено охранять, так и охраняй свое дерево, царю-то батюшке оно виднее…
Петя беспомощно глядел вдогонку уходящим и шепотом ругал себя на все лады.
– …Дошутился, – выдохнул он наконец. И внезапно такой смех его разобрал, что даже дерево закачалось.
Смеялся долго и глубоко, до слез; жаль только, вытереть их было никак. Глубоко вдохнул напоследок, успокаиваясь. В голове чистоту и покой ощутил.
– А чем же это ты, Петя, недоволен? – сам себя спросил. – Ведь недавно, точно так же у людоеда на крюке болтаясь, ты как-то поспокойнее был… О Хозяине вспоминал, мыслями себя тешил, али позабыл все?..
Надоть и сейчас все изначально вспомнить… – сказал себе Петя озабоченно. – А то, как сожрал я то яблочко дивное, так вроде и сам не свой стал – то ли травленое оно, то ли порченое…
Понял я тодысь, у великана-то, – вспоминал он вслух, – что по два приказа-то Хозяин сразу командует, это чтоб играть ему было с чем. Одним приказом проблему-то готовит, а другим – решение ее… А приходят в Мир они сразу как одно…
Точно, точно… – вспоминал дальше Петя, – потому тогда и обрадовался я, что понял – нет нужды в мире этом хорошее беспрестанно от плохого отделять и суетиться, выбирая – одно это. И тот, кто к пониманию такому придет, – вновь Хозяином и становится, а как Хозяином вспомнил себя – кто ж тебе плохое сделает теперь и зачем, если вспомнил уж? Хозяин сам себя не обидит, ведь если он больно половинке своей кукольной и делает иногда, так только чтоб напомнить ей, что и она Хозяин. Это как во сне дурном – себя щиплешь, проснуться штоб, а как проснулся, то чего ж щипаться, себя мучая?
Значит, как Хозяином себя признал, – углубился Петя в умствования, – любую игру теперь выбирай – плохо уже не будет. Потому и радовался я тогда, на крюке вися, понимание такое пришло, что плохим закончиться происшествие мое не может, пока Хозяином помню себя. Отчего ж сейчас не так весело, как было-то? Ведь знание это и сейчас во мне, в голове моей имеется…
Разобраться в том надобно, – озабоченно пошевеливался в веревках Петя, – должон ответ быть. В себе искать буду, верно Мяв говорил: как из себя выскочишь, так с чужим ответом и вернешься. Раз во мне вопросы имеются, значит, и ответы есть.