Шерил переводит внимание на свою бесполезную игрушку, нетерпеливо жмет на экран и через несколько секунд безрезультатных усилий раздосадовано матерится.
– Здесь не работает сигнал, - подтверждаю я родившиеся в красивой головке умозаключения, полученные опытным путем.
– Очень удобно, – фыркает Шерри. Запустив руку в волосы, задумчиво кусает губы, оглядываясь по сторонам, с опаской косится на задремавшую кошку. Οтступает в сторону тахты и устало опускается на нее, упираясь локтями в колени и роняя лицо в раскрытые ладони. - Я
видела записку. Возражать и изворачиваться бесполезно.
Я узнала твой почерк.
– У нас с братом одинаковый почерк, Шерри, – почти искренне сожалею, что не могу поддержать ни одну из ее выстроенных версий. Нет ничего хуже самообмана. Мне ли не знать. Единственный путь к свободе – правда, голая,
жестокая правда.
– Объясни мне … – недоговорив, девушка отчаянно стонет, признавая свою беспомощность.
– Ты знаешь, - твердо заверяю я. – Ты боишься не справиться и хочешь, чтобы я все сделал за тебя. Но это не моя война, Шерри. Если хoчешь победить,то ты должна пройти весь путь сама.
– Не понимаю, о какой войне речь…. Я не знаю, - она упрямо отрицает и верит в это. - Не знаю тебя. Дилан… Оливер.
Кем бы ты ни был. Я не знаю.
– Ты знаешь, - повторяю сдержанно и бескомпромиссно. Я
итак сказал ей более чем достаточно. - Нас обоих.
– Есть хоть что-то, способное вывести тебя из себя? - подняв голову, она впивается в меня пронизывающим взглядом. -
Стереть эту занудную маску отмороженного говнюка?
Может, придушить твою кошку?
– А ты сможешь? – спокойно осведомляюсь, неспешно поднимаясь из кресла. Шерил оборачивается на навострившую пушистые ушки проницательную хищницу.
– Не знаю, - передергает плечами, словно всерьез раздумывала над озвученной угрозой. - Ты бесшумно передвигаешься, - замечает Шерри, стоит мне опуститься рядом с ней на тахту. Она сравнительно спокойно реагирует на мое приближение, но это может быть затишьем перед бурей, которая вот-вот грянет.
– Расскажи мне об этой девушке, Дилан, – она придвигается ближе, разбивая в прах мои предположения. Нет, Шерри, меня не так легко обвести вокруг пальца. Покорность и смирение никогда не были твоими отличительными чертами, но ты хорошо играла и использовала их, чтобы добиться своего.
– Она любила гортензии, - отвечаю, не дрогнув и не изменив интонации, когда голова Шерил доверчиво ложится на мои колени. Она поворачивается на бок, подтягивая ноги к груди,и изможденно опускает ресницы.
– Это я поняла, - с деланным равнодушием кивает в мое бедро.
– А Оливер любил ее. Их чувства не были взаимными.
– Она его бросила?
– Можно и так сказать.
– Как ее звали?
– Я не знаю. Меня не интересуют имена.
– Толькo мое, - задумчиво произносит Шерил,и у меня нет повода возражать.
– Только твое.
– Мне приятно это слышать, - полуправда звучит гораздо искреннее, когда она заканчивает фразу. – Моя мать вычеркнула мое имя из памяти, как и мое лицо.
– Мы все порой хотим кого-то забыть, – глубокомысленно отзываюсь я, хoтя Шерил наверняка рассчитывала на сочувствие. - Даже если это жестоко и неправильно.
– Кого забыл ты?
– Увы, я обречен помнить.
– Наверное, это страшное бремя?
– Я мало знаком со страхом, Шерри, - скулы сковывает напряжение oт такого редкого желания улыбнуться.
Эмоция мимолетна, но желание запустить пальцы в белокурые локоны остается,и я покоряюсь ему.
– Оливер не знает тебя так хорошо, как ты его, - внезапно приходит к проницательному выводу Шерил.
– Оливер сомневается даже в собственном существовании.
– Это и есть твоя цель? Уничтожить его с моей помощью? -
Шерил приходит к поразительному умозаключению.
– Он сам это сделает, – бесстрастно озвучиваю свою личную теорию вероятности. - Ты не можешь повлиять на конечный результат. Даже если захочешь. Его уже не спасти.
Она и не планировала. Чтобы ни двигало Шерил Рэмси – это не желание спасать и помогать. И то, как легко она переводит тему, подтверждает мое мнение на ее счет.
– Невеста действительно существовала,или Оливер придумал ее?
– Как придумал меня? - продолжаю завуалированную мысль
Шерил. - Ты не задумывалась, что не Оливер придумал меня, а наоборот?
– Зачем тебе это делать? - снова оказавшись в тупике, с неподдельным недоумением спрашивает она.
– Чтобы скрыть правду о себе, которую не хочу принимать.
– Но это не так?
– Не так, - позволяю себе подобие улыбки, ее слабую, кривую тень и, следуя правилам Шерри, резко меняю тему. -
Девушка существовала.
Шерил замирает в напряженном неверии и, повернув голову, сморит на меня. Я – прямо перед собой, продoлжая ненавязчиво и лениво массировать кожу ее головы, пропуская шелковистые локоны между пальцев.
– Она нашла тебя? - затаив дыхание, Шерил озвучивает единственный пришедший в голову вариант. Вполне логичный, надо признать, но лишь частично верный.
– Да. Не сразу,и, конечно, она не поверила. Как и ты. Сочла
Оли современным прототипом Гамлета. Ты помнишь, кем был шекспировский Гамлет, Шерри?
– Он притворялся сумасшедшим, чтобы отомстить убийцам отца за его гибель, - удивительно, она помнит Гамлета, но забыла, как смогла выбраться живой из логова монстра. – Оливер выразил подозрение, чтo Уолтера
Хадсона мог убить ты.
– А что ты об этом думаешь, Шерри?
– Οн хочет, чтобы это был ты.
– Как сильная сторона его отколовшейся личности, - довожу до логического кoнца версию Шерил. - Спаситель невинной маленькой девочки, которую вынес из огня на руках. Но…
– Тебя там не было, – утверждает Шерри.
– Я был там, – спокойно говорю я. - Каждое слово, что ты прочитала, абсолютная правда.
– Но это же бред. Шизофрения в чистом виде, - восклицает
Шерил. – Зачем Хадсону разделять сыновей? А его жена?
Она разве не знала, что родила двоих? Я уже молчу про социальные службы, друзей, соседей, врачей, которые вели беременность.
– Что из вышеозвученного помогло твоей матери вспомнить, что ты жива? Соседи, друзья, социальные службы, психиатры?
– Мы говорим не о моей матери. Давай вернёмся к пропавшей девушке, - Шерри снова выбирает бегство. Я
