Я нахмурилась. Почему она считает, что я так думаю о ней? Мне кажется, нет ничего странного в том, чтобы упасть, когда пытаешься сделать сложное сальто. А то, что она упала вниз лицом, – просто жуткое невезение. Тут нет ее вины, не за что считать ее ничтожеством.
– Конечно, нет. Я беспокоилась за тебя. Я никогда не считала тебя ничтожеством.
– А она считает. Постоянно. Саша постоянно напоминает мне, какая я уродина, ни на что не способная зануда со странными вкусами, ни на что не годный чирлидер и жирное бесполезное ничтожество. – Я в ужасе смотрела на нее, открыв рот. – Я слышала, как она говорила Эми, что я уродка, когда она увидела… когда она увидела… – Она показала на свой рот.
– Она… она назвала тебя жирным бесполезным ничтожеством?
– Не совсем… она пишет мерзкие комментарии на моих страницах в фейсбуке и инстаграме, так что это видят все. «Ой, Прия, ты так хорошо выходишь на фотографиях», – она фыркнула. – Как будто я в реальной жизни уродина. И все понимают, что она имеет в виду.
У меня перехватило дыхание. Я и раньше слышала, как Саша говорит подобные вещи, но думала, что Прия просто воспринимает все слишком близко к сердцу. Саша так мило обращалась со мной, так помогала мне, что мне казалось, будто она действительно не может иметь в виду ничего такого.
– Через некоторое время все стало еще хуже, – продолжала Прия. – Она стала оставлять комментарии со ссылками на средства от прыщей, а некоторые из них даже разбавляла собственными советами. – Она изобразила пальцами кавычки. «Ой, Прия, лучше почаще носи волосы распущенными, потому что они закрывают твое лицо». Или: «Слышала когда-нибудь о фотошопе»?
– Нет, – прошептала я.
– И это еще не самое худшее.
О господи.
– Кто-то снял видео, как я вчера упала на тренировке… – Она проглотила всхлип. – Разумеется, не Саша… наверное, ей прислал его кто-то другой. Но она выложила его на всех платформах с комментариями о том, как чирлидеры должны лучше заботиться о своей безопасности. Как будто она делает это ради общей пользы. И ролик стал вирусным.
– Что? – У меня сжался желудок, словно я выпила прокисшего молока. Саша не упоминала об этом. Прия взяла со стола телефон, промотала несколько постов и попыталась сунуть его мне в руки. Я вздрогнула и отшатнулась.
– Нет необходимости. Я… верю тебе. Прости, я понятия не имела…
– Знаю, знаю. Ты не пользуешься соцсетями. Ты единственный человек на этой долбаной планете, который не пользуется соцсетями.
Я удалила все свои аккаунты после смерти Мэгги, под влиянием ПТСР, в страхе, что могу увидеть что-то, чего уже не смогу забыть.
Как это случилось с Мэгги.
– Почему ты не рассказывала мне, как она с тобой обращается?
– Я пыталась. Но ты оправдывала ее нападки… те, которые ты сама видела.
– Я… я не понимала…
– И я знаю, как ты относишься к соцсетям. Так что я по-прежнему пыталась с ней дружить, как полная идиотка, потому что хотела дружить с тобой. И знаешь что? Мне теперь все равно. С меня хватит.
Я покачала головой, не в силах осмыслить ее слова.
– Что ты имеешь в виду – с тебя хватит?
– С меня хватит, – повторила она. – Всего этого. Начиная с чирлидинга. Я уже ушла из команды.
– Но ты не можешь уйти сейчас. Ты так много работала… – Тут я взглянула на ее рассеченную губу и чуть не подавилась.
– Да ладно. – Прия покачала головой. – Я ухожу из команды, я больше видеть не хочу Сашу, и я больше не хочу видеть тебя.
Мое сердце словно онемело.
– Что?
– Что слышала. Я больше не могу это выносить. Я не могу конкурировать с другими за твое внимание. – Я несколько раз открыла и закрыла рот, не в силах найти слова. – Давай это просто признаем, Эмбер. Наши пути разошлись.
Я встала.
– Нет. Вовсе нет!
– Ты просто живешь в своем маленьком уютном пузыре. Тебя волнует только твоя пьеса, и твоя идеальная подруга, и твой идеальный парень. Ты выбрала их, а не меня. А я всегда была рядом с тобой. Но так больше не может продолжаться.
Мои глаза наполнились слезами. Я поверить не могла, что она говорит подобное.
– Прия… Я понимаю, что ты расстроена из-за видео…
– Дело не только в видео. Честно говоря, нужно было сделать это несколько месяцев назад.
Боже. Наверное, она давно копила это в себе, и теперь ничто не могло предотвратить взрыв.
– Но я не хотела терять тебя. И хотела остаться в команде чирлидеров. Я хотела воплотить свою мечту – как и ты свою. Я хотела, чтобы ты гордилась мной за то, что я вышла из своей раковины. Я хотела, чтобы твои друзья стали и моими друзьями, чтобы мы оставались лучшими подругами – навсегда.
Слово «навсегда» она произнесла едва слышно. Слезы заливали ее лицо.
– И дело не только в том, как ужасно она ко мне относилась. Она заставляла меня саму делать ужасные вещи. Я пила в школе, хотя не хотела. Я украла ответы к экзамену. Я издевалась над Филом Праттом, чтобы вписаться в компанию, а потом он принес в школу эту долбаную пушку…
Я хотела взять ее за руку, но она тут же отдернула ее.
– Это не твоя вина. Прия, ты не издевалась над ним. Только один раз.
– А что, если это стало для него последней каплей? Может, он подумал, даже если такое ничтожество, как Прия Гупта, может его оскорблять… и это стало для него последней соломинкой. Что, если он собирался всех перестрелять и я – одна из тех, по чьей вине он почувствовал себя настолько паршиво? Вся эта кровь – может, даже моя собственная – была бы на моих руках.
– Но он ведь этого не сделал!
Я покачала головой – я и не знала, что это так сильно давит на нее. Именно я заставляла ее вести себя насмешливо и глупо рядом с Зейном, и в результате она стала прикалываться над Филом. Если в этом и была чья-то вина, то моя.
– Почему ты раньше не рассказала мне обо всем этом?
– Когда? – выкрикнула она. – Когда я могла это сделать? Саша всегда рядом с тобой. А ты никогда не выходишь в Сеть и не любишь писать сообщения. А если ее нет поблизости, то ты не думаешь ни о чем, кроме своей музыки. И, честно говоря, я была не уверена, что ты выберешь меня, а не ее.
Я вытерла слезу, стекавшую по щеке.
– Я думала, она подруга. Для нас обеих.
– Но ты видела, как она на меня кричит! Видела же!
– Я думала, она просто не справляется со стрессом, или под веществами, или еще что. – Но стресс и наркотики не могли быть оправданием для такого обращения с Прией.
В последние месяцы я вела себя эгоистично. Я получила возможность написать музыку к пьесе, как и хотела, со мной подружилась самая популярная ученица, в меня влюбился гений бейсбола, и я стала считать себя одной из них. Впервые за все время я почувствовала себя частью группы, почувствовала, что меня принимают люди, которых я считала «выше» себя. Но я перестала уделять внимание человеку, который был для меня действительно важен, и позволила им уничтожить его. Нужно положить этому конец. Я не могла потерять Прию из-за всего этого. Я не могла допустить, чтобы ей и дальше причиняли боль.
