— Это точно операционная медсестра! — Сергей вскакивает с сиденья и подбегает к седоволосой женщине лет шестидесяти. — Скажите, мы родственники Стрельниковой Анны, она родила? Все в порядке? — ну и кто из нас еще и девка.
— Родила, пять минут назад, — улыбаясь произносит женщина. — Мальчик, три семьсот пятьдесят, пятьдесят два сантиметра. С роженицей все нормально.
— Мальчик? — неуверенно спрашиваю я, косясь на Сергея.
— Да, мальчик.
— Вы уверены? — ошарашенно произносит Сергей, косясь то на Ксению, то на меня.
— Абсолютно. Ну вы сами в этом убедитесь.
— Спасибо! — сглатывая, выкрикивает Сергей вслед уходящей медсестре. — Илья! Я тебе говорил, что ты мой любимый зять?! Господи, спасибо! Дочь врач, еще и сына родила! Ну хоть кто-то!
— Вообще-то я сын, и только я пронесу нашу фамилию через поколения, — недовольно выдает появившийся позади нас Дима.
— Ой, молчи. Пока ты соизволишь что-то там принести, я уже помру, и моя могила мхом зарастет.
— Да я хоть сейчас могу обрюхатить любую медсестру.
— Ну вот в этом я не сомневаюсь. Молчи. Илья, — хватает меня за руку Сергей и лезет… обниматься.
Черт, этот неловкий момент. Какой на фиг мальчик, если УЗИ дважды показывало девочку?
— Ты не понимаешь, что сделал! — не перестает радоваться Сергей.
— Что?
— Прервал этот путь с вечными девками. Это начало нового пути.
— Ну да.
— Это нужно отпраздновать! И плевать, что мальчик родился восьмого марта. Главное, чтобы не гей. Ну мы его все равно перевоспитаем, даже если ему вдруг приглянутся мальчики. Скорее бы в палату, надо договориться, чтобы все организовали в лучшем виде. Ждите здесь.
Секунд десять я смотрю вслед удаляющемуся Сергею, и первой не выдерживает Ксения.
— То, что у моего мужа немного от радости поехала крыша-это факт, но вот то, что на УЗИ у вас была девочка, это ведь тоже факт? Кто-то подговорил медсестру выдумать мальчика?
— Да нет, я сам удивлен.
— Это очень странно. Если бы я сразу знала, что у вас мальчик, я бы более убедительно ему врала про эту возможность. Ладно, ерунда все это, главное, что все здоровы.
— Это точно.
— О! А вот и остальные приперлись, пойдем отсюда, там твоя бабка.
***
Наслаждаться внезапно возникшей тишиной, как и разглядыванием собственного ребенка, мне особо никто не дал. А в принципе я и не надеялась. Знала, что как только после реанимации переведут в палату, тишина мне будет только сниться. Я однозначно слышу папин голос в коридоре, и, Господи, пусть это будет не так-рев Софии. Как эта маньячка обо всем узнает? Ну как?!
Слежу как умалишенная за дверью и вуаля, она-таки приоткрывается. Вот только то, что первым я увижу лицо собственного мужа, не ожидала. Как вся эта стая его не затоптала, остается загадкой. Ну и ладно, зато приятно, улыбка сама собой появляется на моем лице. И даже не пропадает, когда вслед за ним заходят оставшиеся члены многочисленной семьи. Да уж, вот и минус отдельной ВИП палаты-она вместительная.
— Ты как? — интересуется Илья, а сам одним глазом смотрит на кроватку.
— Хорошо, я сама еще не рассмотрела нашу кроху. У нас, кстати, скоро кормление.
Удивительная вещь, но все молчат, только со странно-идиотским выражением лица смотрят в сторону ребенка.
— Вы не обижайтесь, но я не хочу, чтобы все смотрели на ребенка. Будем считать, что я суеверна. Я вам всем рада, хоть вы меня немного бесите, но можете оставить нас с Ильей? — умоляюще смотрю на папу, который улыбается сродни ненормальному, смотря на кроватку.
— Так, разошлись все, что это за скопление людей?! ВИП палата не гарантирует то, что здесь можно устраивать табор.
Никогда не думала, что буду так рада словам медсестры, но именно она надежда на то, что все уйдут.
— Давайте, давайте, маме нужно кормить дочь.
— В смысле дочь?! — выкрикивает папа.
— В прямом. Что не так? — берет на руки нашу девочку и подает ее мне.
— Вы же сказали, что у Стрельниковой сын. Три семьсот пятьдесят, пятьдесят два сантиметра!
— У Стрельниковой да, а это Купидонова.
— Твою мать! — не сдерживается папа.
— Сережа!
— Да это не про тебя, Ксюша.
Один, два, три, четыре, пять… закрываю глаза и понимаю, что вокруг стало тихо. И нет, я не умерла.
— Нам сказали, что ты родила мальчика и твой отец летал от счастья, ты понимаешь, что с ним сделала? — еле сдерживая смех, произносит Купидонов.
— Может мы когда-нибудь еще родим сына, — открываю глаза и рассматриваю нашу дочь.
— Может и родим. А пока, спасибо за дочку.
— И тебе, Купидонов, — вновь закрываю глаза и ощущаю легкое прикосновение его теплых губ. Вот так определенно лучше…
***
Полгода спустя
Веду расческой по оставшейся шерсти Жади, а самой от стыда хочется заплакать. С появлением детей жизнь не заканчивается, вот только мало что успеваешь, а если параллельно учишься или работаешь, и того меньше. А если уж честно-ничего не успеваешь. Пожалуй, впервые за полгода, после сдачи экзамена, я выдохнула и выспалась, и на том спасибо. Только совесть все равно потихоньку меня сжирает за плохое выполнение домашних обязанностей.
— Ань, может быть хватит вычесывать собаку? Там уже ничего не осталось.
— Конечно, не осталось, потому что кое-кто ее решил постричь. Тебя бы так постригли, как ты бедную Жади, посмотрела бы я на тебя. Ты бы сейчас точно не улыбался.
— У нее были колтуны. Ей теперь лучше.
— Неси ножницы, я постригу тебя так же и будешь как вшивый ходить, — привстаю с колен, и вновь смотря на собаку хочется разреветься. — Нет, ну я все понимаю, но как можно было ее вот так постричь? Да, мы запустили ее, но сейчас, когда я стала посвободнее, я бы все вычесала и она была бы по-прежнему красоткой!
— Малыш, у нее шерсть отрастет быстрее, чем ты вздохнешь.
— Я вздохнула, Купидонов! Не выросла.
— Все, успокойся. Это всего лишь собака. Оставь ее в покое, ей все равно как она выглядит.
— Прости меня, я буду тебя расчесывать каждый день, моя хорошая. Слава Богу, хоть твоего дружка успела спасти.
— А зачем ты надела на Лукаса красный шарф?
— Отвечу в духе своего папы. Чтобы было, Купидонов, — смотрю на улыбающегося Илью и понимаю, что не могу на него злиться, даже за изуродованную Жади. И ведь гаденыш понимает это.
— Ну и зачем? — притягивая меня к себе, интересуется он.
