— Подай, пожалуйста, молоток, — доносится голос Ильи, который тут же выводит меня из моих раздумий.
— Конечно, Илья Купидонович, держите, — наклоняюсь к стулу, демонстрируя попу, обтянутую коротеньким летним платьем, и беру в руки молоток. — А ты знаешь, что стучать до девяти утра дурной тон?
— А ты знаешь, что святить задницей и грудью в любое время суток еще более дурной тон?
— По-моему, закона, который запрещает носить такие вещи-нет.
— Вот ты паскуденыш!
— Паскуденыш?! За что? — наигранно удивляюсь я, прикладывая руку к груди.
— Хотел бы назвать паскудой, да не хочу последствий. На кой хрен ты меня дразнишь? — зло цедит Илья.
— Я? Да ни за что. Мне больше нравится быть малышом или моей девочкой, ну твоей в смысле.
— Паскуденыш и ничего другого. Уйди с глаз долой, неужели не понимаешь, что я держусь из последних сил. И вообще, что с тобой такое? Прожила же ты как-то двадцать один год без секса, проживешь еще пару дней.
— Ну вот после того, как моя Хуанита познала твоего Хуана Педро, у меня возникла потребность в сексе. Нет, нет, не подумай, исключительно с тобой.
— Я тебя просил без этих дурацких кличек.
— Ой, да подумаешь, член изменила на что-то более приятное слуху.
— Последний раз говорю, прекрати меня дразнить и надевать такие шорты, юбки и прочую хрень.
— Видимо не судьба мне познать радость от секса, хотя может проблема не во мне, а в тебе, а я тут переживаю, — понимаю, что в очередной раз играю с огнем, но сдержанный и донельзя правильный Илья меня выводит из себя. — Ладно, ладно, я не буду тебе мешать ремонтировать комнату. Хотя знаешь, папа с мамой все же собираются на озеро с Матвеем. По крайней мере, вечером мама меня в этом уверяла, так что…
— Уверена?
— Точно тебе говорю. Вот пойдем и узнаем, они должны уже встать. И если уедут, то ту прям сам Бог велел шуметь. Не молотком, конечно.
— Доиграешься, Аня.
— Не каркай.
***
— Мам, а ты уверена, что вы хотите на озеро? Там нет голубой водицы, белоснежного песочка и шезлонга.
— Да мне плевать. Пока твой папа будет играть с Матвеем во что-то там с мячом, я лягу на вот этот чудный надувной матрасик, который Илья дал мне в пользование. Спасибо, кстати, — кивает в сторону Купидонова. — И после того, как Сережа мне его накачает, знаешь, что я сделаю?
— Ляжешь на него и отплывешь на середину озера?
— С ума сошла?! Лягу на него и просто засну, на суше в смысле. Беруши есть?
— Неа.
— А у вас, Илья?
К сожалению, нет, — копаясь в полке, и делая вид, что занят поиском какой-то важной вещицы, с досадой произносит Илья.
— Ну и ладно. О, а вот и вся команда в сборе. Сережа, можно чуть побыстрее, кто разбудил меня в такую рань и в очередной раз втирал про полезное солнце?
— Мы все, — весьма сдержанно произносит папа. Не пойму, что-то с ним не так. — Илья, вы не надумали присоединиться к нам?
— Не получится, много работы.
— Надеюсь, кое-кто ее не притормозит. Аня, лови, — секунда и в сантиметре от моего носа оказывается мяч, каким-то чудом я все-таки его поймала. Ну, папа! — Реакция есть, это безусловно плюс. Ладно, мы поехали, — подходит ко мне и выхватывает его из рук. — Ну что, Матвей, готов?
— Готов. Всем пока, — машет кепкой Матвей, подбегая к выходу. Святые угодники, неужели мы реально останемся одни?
Пока я размышляла о предоставленном шансе, не заметила, как мои родители вместе с мальчиком вышли из дома. Очухалась только тогда, когда подо мной просел диван, и это не моя резко пожирневшая пятая точка. Это примостившаяся справа от меня задница Купидонова.
— Точно уехали? — шумно сглатывая интересуюсь я, не поворачиваясь к Илье.
— Точно.
Глава 39
Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять… Как только я произношу в своей голове десятку, мы синхронно поворачиваемся лицом друг к другу. Секунда и Купидонов обхватывает мое лицо одной рукой, ощутимо сдавливая скулы, и совершенно не церемонясь впивается в мои губы с такой жадностью, что у меня напрочь выбивает все дыхание. А когда его язык коснулся моего, я, кажется, издала стон или что-то похожее, от чего Илья тут же отстранился.
— Ты уже намерена имитировать, паскуденыш? — шепчет Илья.
— Подождем середины, Купидоныш. Чего тебя со счетов списывать раньше времени, — ой, заткнуться бы, не говорят такое нормальные девочки своим мужчинам. Хотя с другой стороны, во-первых, я ненормальная, во-вторых, я извращенка, которой нравится злой Илья. И вот сейчас, схвативший меня за затылок Купидонов, проводящий языком по шее, нравится куда больше, чем выдержанный Илья… мать его, как у него отчество?! Купидонович… Ильич… — Дмитриевич!
— Это что сейчас было?!
— Не то, что ты подумал.
— Придушу и закапаю в сарае, — цедит Купидонов мне в губы. — Поняла меня?
— Ну в сарае святое дело, только ты до оргазма сначала меня доведи, а потом закапывай. Только не сжигать и гроб нормальный!
— Я тебе говорил, что у меня после твоих речей член плачет?
— Я бы тебе сказала, что у меня плачет. Может заткнемся уже, и ты примешься за дело, пока случайным образом не вернулись только что ушедшие товарищи или София на часок не заглянула?
— Продолжим, только рот на замок.
Сказать что-либо в ответ Купидонов мне не дал, в очередной раз закрыв рот поцелуем. Хотя, о чем я? Целоваться с ним, это как наминать огромное ведерко с мороженым. Кажется, от его губ у меня все поплыло перед глазами, я даже не заметила, как зарылась пальцами в его волосы, пока не ощутила его шевелюру. Вот же гаденыш, у него и волосы приятные на ощупь, хоть в рекламу шампуней отправляй. Когда мне в очередной раз стало не хватать воздуха, Илья сам отстранился, при этом сверля меня взглядом, от которого у меня внутри все перевернулось.
— Пойдем, — резко встает с дивана и берет меня за руку, приподнимая с дивана.
— А я хочу тут.
— Тебя жизнь ничему не учит?
— До меня никогда и ничего не доходило с первого раза.
— Нарываешься, Анька, — осматривая меня с ног до головы внимательным взглядом и останавливаясь на груди, озвучивает свой вердикт Купидонов, а затем резко притягивает к себе за пояс платья. Вдохнула запах его кожи и самым настоящим образом поплыла.
Секунда и мы одновременно потянулись друг к другу, вновь сливаясь в поцелуе как какие-то оголодавшие звери. Никогда бы не подумала, что вот так жадно и грубо сминать губы может быть приятно. Вжимаюсь в тело Купидонова, в очередной раз вдыхая его запах, но Илья отстраняется, демонстрируя на своей красивой мордашке улыбку. Не даю ему ничего произнести и вновь тянусь к нему, хватая за рубашку. Принимаюсь расстегивать дрянные пуговицы, а они как назло не поддаются моим дрожащим пальцам. Ну, пожалуйста, молюсь непонятно кому, и таки круглые заразы решили сжалиться надо мной. Одна за другой и все пошло как по маслу. Вот я уже стягиваю рукава с удивленного и улыбающегося Купидонова. Да, да, это я тебе еще ремень не расстегивала, там вообще можешь поржать, аки лошадь. Откидываю рубашку в сторону и провожу кончиками пальцев по его груди, наслаждаясь видом его тела. Только насладиться прикосновениями к коже, Илья мне не дал, неожиданно перехватив мою руку. Медленно подносит ее к губам и легонько целует тыльную сторону ладони, вызывая во мне какую-то непонятную реакцию от простого по сути жеста.
