– То есть ты думаешь, мне в Мариинку идти?
– Безусловно! А днем можешь со мной сходить на одно очень важное мероприятие, если ты свободна. Я тебе все равно хотела показать Таврик, это как раз будет там.
– Вроде свободна… Андрей, в смысле Андрей-первый, так расстроился, что я в оперу иду, что никуда меня днем не позвал. Или я надумываю. В общем, не суть. Пойдем в Таврический, буду рада.
Пока они стояли в очереди в кафе, Миша перечисляла плюсы и минусы открывшейся после реставрации Новой Голландии. Она делала это настолько целеустремленно и сосредоточенно, что Полина не нашла в себе силы ее перебить и вставить, что дома, в Севастополе, тоже есть Голландия – бухта, названная в честь этого самого места и потому неразрывно с ним связанная. Вроде это и важно, и интересно, но в Мишин обзор явно не входит, а сама автор обзора в таких комментариях явно не нуждается.
Максим 15:15
Да, тупо вышло, ты извини, что мы раньше не общались. Но мне прям очень надо разобраться с поэтами. И мне бы на вечер какой-нибудь поэтический еще сходить. Мама твоя где-нибудь выступать в ближайшее время будет? Она же известная поэтесса! Ты можешь со мной встретиться?
Глава девятая
#мояжизньобзор
На самом деле Миша нуждалась и в комментариях, и в советах. Просто если ты сам эти советы раздаешь, это уже как бы автоматически отгораживает тебя от собеседника, вы становитесь неравны: ты (якобы) чуть выше, вопрошающий – чуть ниже, ну или в любом случае вы на расстоянии.
Миша подозревала, что, будь у нее сотня друзей, половина из которых очень-очень близкие друзья, все равно она бы чувствовала себя одинокой.
Пока на полу подсыхали плакаты, она сидела с ногами на стуле и пыталась сосредоточиться на своем блоге. Нужно было снять свои сборы перед выходом из дома, чтобы потом смонтировать это с тем, что она наснимает в Таврическом. Ей хотелось придумать что-то смешное, близкое каждому. Например, как тупо, когда ты брюнетка и не можешь покраситься в яркий цвет, даже если очень надо и хочется. Как ни осветляй, получится нечто рыжее, а не белое, и ничего оттеночное на это потом не ляжет. Светловолосые не ценят своего счастья. В детстве она хотела скорее поседеть, чтобы краситься каждый месяц в новый цвет и за полгода перебрать все цвета радуги.
Вот как это все сформулировать и придумать, как отснять, чтобы смешно и коротко?
Для вдохновения Миша решила немного посмотреть Ютьюб. Только промотала рекламу, позвонила Полина. Очень извинялась, что заблудилась и не может найти нужную арку. Миша заверила ее, что без проблем, пять секунд, и она придет на помощь, и уже собиралась смыться, как мама внезапно заметила ее бросок к двери и пристала, что в таком виде нельзя идти на улицу.
– Мам, я на пять секунд же, – нетерпеливо отмахивалась Миша. – Мам, ну меня человек ждет!
– Тем более, ну куда ты такая посреди бела дня, стой, тебе говорят!
Но Миша уже бегом спускалась по лестнице.
Обнаруженную в соседнем дворе Полину ее наряд ничуть не смутил, да и никого не смутил, естественно, – Мишин дом стоял в самом центре самого центра, напротив Московского вокзала, на углу Лиговского и Невского проспектов, тут и не такие экземпляры попадались. Да и наряд был не особенно вызывающий: индийские шаровары, майка с фиксиками, поверх нее – топ и сшитая из павловопосадского платка жилетка. Производством таких жилеток в промышленных масштабах она увлекалась прошлой зимой, но дело оказалось провальным.
На проспекте было шумно: близость двух самых знаменитых в Питере торговых центров вкупе с главным ж/д вокзалом и Невским проспектом толкала многочисленных зазывал, рекламщиков, музыкантов и таксистов на крайние меры, заставляя громко перекрикивать друг друга. Пришлось буквально на буксире тащить во двор слегка оглушенную этим дивным многообразием Полину.
А Полина за время своих каникул впервые шла в гости, и по всем законам южного гостеприимства сочла своим долгом много всего с собой принести. Но чаи распивать было некогда, надо было быстро доснять видео в блог, собраться, досушить плакаты и уже прямо на всех парах бежать. Вместо того чтобы действовать мобильно, Полина застряла на кухне с мамой. Мишу это бесило, но времени ругаться уже тоже не было. Мамины рассказы о том, как она в молодости впервые приехала в Петербург, были слышны аж в ванной, где быстро красилась Миша.
Мама что-то там Полине обещала, и Полина, судя по интонациям, чему-то удивлялась. Или делала вид, чтобы поддержать беседу. С тех пор как мама уволилась, жить стало невыносимо – у мамы появилась куча свободного времени, и Миша вдруг осознала, что маме очень не хватает хобби, которым можно было бы ее занять. Дома сразу стало тесно. Маме вдруг стало жизненно важным знать, куда и с кем Миша ходит, и когда она сегодня вернется, и что будет делать вечером. Вот как сейчас. Объяснять про акцию протеста не было никаких сил – мама сразу представит себе что-нибудь околополитическое и начнет волноваться, ничего не поймет, и в итоге они обе потеряют очень много времени и столько же нервов.
– Мам, ну хватит, ну нам уже пора. – Миша готова была взорваться. – Полина не голодная, просто не может отказать из вежливости.
Ну вот, теперь в глазах Полины она наверняка будет выглядеть хамкой.
Миша неловко чмокнула маму в щеку. Получилось неискренне. Мама, скорее всего, обиделась, хотя вида и не подала. Скорее бы отец вернулся из своей поездки. Скорее бы Миша уже смогла снять себе жилье и перестать отчитываться, куда она идет и с кем.
Полина излучала безмятежность.
* * *
Кеша был длинный и растрепанный и сутулился при ходьбе, но при этом – удивительно обаятельный. Еще он, кажется, ненавидел поэзию. Вообще он стал очень классным. То есть классным он, наверное, всегда был, просто раньше это было незаметно. А Максим был ни в чем не уверен, и ему позарез был нужен совет, и не один.
Максима интересовало, есть ли у Кеши девушка. Он очень надеялся, что есть, потому что можно было бы тогда его много о чем расспросить. Ради этого, а также из-за поэзии пришлось даже отказаться от встречи с Полиной.
– Вроде того, – как-то неуверенно промямлил Кеша на вопрос о девушке.
Глаза у него были очень светлые и прямо-таки лучистые, как и у его отца. Максим загуглил и поэта Леонида Вяземского, и Вячеслава Таганова, и их стихи. Оказывается, книги и того и другого хранились в Музее литературы XX века, куда они ходили с Полиной.
Развивать тему девушек Кеша явно не стремился, поэтому Максим сосредоточил внимание на втором вопросе.
– Значит, здесь сейчас и будут читать стихи? Прямо в баре?
– Ну да, прямо тут.
– Ну дела, – только и мог сказать Максим. – И часто тут такое?
