Вернувшись в спальню, Дрого увидел, что Текла еще спит. Пересмотрел одежду своего брата, повешенную в платяной шкаф, выбрал белые брюки и белую рубашку, повязал шею своим офицерским галстуком. Отложил красивый клубный пиджак с бронзовыми пуговицами, чтобы надеть перед тем, как спуститься на берег. В этом костюме он будет выглядеть как должно - настоящим англичанином.
Заканчивая одеваться, Дрого услышал, что корабль уже пришвартовался и на причал спустили трап. Сейчас на борт поднимутся офицеры-таможенники проверить бумаги капитана Мак-Кея. После этого начнется разгрузка.
Было еще совсем рано, и причал выглядел непривычно малолюдным. Дрого знал, что скоро здесь появятся торговцы цыплятами, египетскими коврами, жареным миндалем, фисташками и разной чепухой, привлекающей туристов. Но сейчас здесь были только портовые рабочие. Они приняли брошенные с судна причальные канаты и всем своим видом демонстрировали готовность принять участие в разгрузке, если капитан спешит.
И тут Дрого заметил в тени пакгауза две фигуры. Казалось, что они просто наблюдают за тем, как швартуется судно. Но было в них что-то такое, что привлекло внимание Дрого. Его инстинкт разведчика, все еще обостренный после Афганистана и России, подсказал: это враги. И хотя чувство опасности ничем, казалось бы, пока не было подкреплено, он знал, что не ошибся.
С быстротой, которая не раз спасала ему жизнь, Дрого сообразил, что надо делать. Подойдя к кровати и склонившись над Теклой, он разбудил ее поцелуем, как и хотел. Она почувствовала тепло его губ, застонала от удовольствия и, не открывая глаз, потянулась к нему.
- Просыпайся, моя любимая!
Она послушно открыла глаза и, вся еще пронизанная ощущениями прошедшей ночи, сказала:
- Я люблю тебя! О, Дрого, как я люблю тебя!
- Я тоже тебя люблю, - отозвался он. - Но сейчас вставай, пожалуйста, тебе предстоит очень важное дело! - Приподнял ее, чтобы она села, и продолжал:
- Послушай, мое сокровище. Я должен выйти на мостик и увидеться с капитаном и таможенниками, которые только что поднялись на борт. Я хочу, чтобы ты заперла дверь, когда я уйду, и не открывала ее никому.
Глаза Теклы расширились.
- Что… что случилось? - спросила она испуганно.
- Ничего не случилось, - ответил Дрого.
- Ты не думаешь, что этот… араб…
- Нет, нет! Конечно, нет! - быстро заговорил Дрого. - Здесь совсем другое дело.
- А ты… надолго уйдешь?
- Нет, всего на несколько минут, - с этими словами он взял со стула шкиперский пиджак и надел его.
- Ты выглядишь… таким красивым… импозантным! - воскликнула Текла.
- Я хочу, чтобы ты выглядела так же, - сказал Дрого, - поднимайся и надень свое самое лучшее платье.
- На кого я должна произвести впечатление? - улыбнулась Текла.
- В основном на меня, - отозвался Дрого. - А я теперь с удовольствием представлю свою жену всему свету.
- Я постараюсь, чтобы тебе не было за меня стыдно! - сказала Текла и, все еще улыбаясь, стала подниматься с постели. Она выглядела такой невозможно желанной, что Дрого с трудом удалось заставить себя отойти от постели.
- Запрись, - сказал он, открывая дверь.
Как будто зная, что он сейчас чувствует, Текла лукаво спросила:
- И ты не поцелуешь меня на прощанье?
В солнечных лучах, струившихся сквозь иллюминатор, она была так прелестна, так соблазнительна, что Дрого понял: именно этого ему сейчас как раз делать и не следует.
- Я поцелую тебя, когда вернусь, - он закрыл за собой дверь, дождался, когда в замке повернется ключ, и поспешил наверх, на капитанский мостик.
Как он и предполагал, капитан был там вместе с двумя офицерами таможенной службы, проверявшими бумаги. Дрого обрадовало, что один из них - англичанин.
Наполеон когда-то называл Египет «самой важной страной», и, когда Дрого вплотную занялся делами Британской империи, он понял, почему англичане испытывают к Египту прямо-таки патологическое влечение. Для англичан Египет был воротами на пути в Индию. Вереница лайнеров, скользящих по Суэцкому каналу, заставляли их не спускать глаз с этой загадочной страны.
Египет не был частью Британской империи, но каждый год англичане внедрялись туда все глубже. Дрого знал, что в Египте сейчас довольно много английских войск. А главное - огромные инженерные и ирригационные работы, год от года расширявшиеся благодаря инициативе, изобретательности и организованности англичан.
Заметив Дрого, появившегося на капитанском мостике, один из офицеров оторвался от бумаг и удивленно взглянул на него.
- Доброе утро, капитан, - сказал Дрого. - Я буду чрезвычайно признателен, если вы представите меня этим джентльменам. У меня есть для них важная информация.
Наступила пауза. Дрого своей просьбой явно обескуражил Мак-Кея. Затем капитан жестко сказал:
- Это мистер Форде, который следовал на борту моего корабля из Ампьюлы.
Дрого протянул руку офицеру-англичанину:
- Раз приветствовать вас. - Затем он пожал руку второму офицеру, египтянину.
- Смитсон, - представился англичанин. - Надеюсь, плаванье было приятным?
- Вполне, - ответил Дрого. - Могу я сказать вам несколько слов наедине?
Брови таможенника поползли вверх, но, поскольку Дрого уже спустился на палубу, офицер последовал за ним.
Тихим, но властным голосом Дрого произнес:
- Я выполняю чрезвычайно важную военную миссию и прошу организовать вооруженный эскорт для сопровождения меня и моей жены в Британское посольство.
Офицер- таможенник был поражен:
- Эскорт?
- Не приходил ли сюда недавно русский корабль из Козана?
Таможенник подумал немного и ответил:
- Вчера пришел русский эсминец.
- Именно это я и подозревал, - сказал Дрого. Он знал, что один из двух эсминцев, которые он видел в Ампьюльском порту, мог прибыть в Александрию раньше «Чертополоха».
- Вы имеете в виду, - начал Смитсон, - что русские…
- Поймите, я не могу это обсуждать, - прервал его Дрого. - Я прошу карету и эскорт, который, я уже сказал, должен быть вооружен.
Он надеялся, что безапелляционность его тона удержит офицера от дальнейших расспросов и заставит выполнить его просьбу. Каждый британский чиновник, даже самого низкого ранга, знал, что русские представляют угрозу для Британской империи.
- Я незамедлительно позабочусь об этом, - почтительно произнес таможенник.
- Благодарю вас. Мы с женой будем на борту корабля, пока не прибудет экипаж.
Мистер Смитсон поспешил на мостик, вручил капитану его бумаги и дал разрешение на разгрузку. Затем он спустился на причал, причем проделал этот путь значительно быстрее, чем когда поднимался на борт.
