– Это моя девушка. Она беременная. Нам врач нужен. В аварию попали, и она никак в себя не придёт. Помогите, пожалуйста.
– Молчать. – Треск, судя по всему – рации. – Сокол вызывает Грача. Грач, слышишь меня?
В рации что-то нечленораздельно буркнуло, судя по всему – Грач ответил.
– Здесь гражданские. Двое. Пацан какой-то. И его девчонка, без сознания. Говорит, что беременная. Что? Понял, хорошо. Отбой.
Осторожные шаги. Носки тяжёлых ботинок, порыжевшие от времени, с кажущимися даже на вид твердейшими носками остановились шагах в семи от него.
– Слушай сюда ещё раз. Как зовут?
– Мансур.
– Руки не убираешь, отвечаешь предельно кратко и ясно. Понял? Вот молодец. Первое – как сюда добрался, если в аварию попал?
– Дошёл. – Что-то внутри заставило Мансура промолчать про Егеря.
– Ну-ну. Сейчас разберёмся с ним, слышь Сапсан, и надо будет туда мотануть.
– А чего не послать второй бэтэр, а? – Голос Сапсана был таким же низким, как и у его напарника
– Мне оно надо? Я, знаешь ли, сам хочу походить в героях. А ты не хочешь, что ли?
– Логично. Так чего ждём то?
– Учёных. Сейчас подъедут. Слышь, пацанчик, так чего у вас там произошло то, а?
Мансур открыл рот, чтобы ответить, но неожиданно раздался рёв ещё одного двигателя. Рядом с бронетранспортёром притормозило ещё что-то. Он поднял голову и посмотрел, удивлённо и не веря глазам.
Машина была очень большая. Вытянутая, с сетчатой решёткой на лобовых стёклах, на высоченных колёсах. Вся утыканная какими-то антеннами и чем-то абсолютно непонятным. И вышли из неё два типа, затянутых во что-то, что напоминало скафандры для выхода в открытый космос. В руках у одного был небольшой агрегат, больше всего похожий на шуруповёрт. А у второго – свёрток, который после того, как тот дёрнул за шнурок, превратился в большой прорезиненный мешок, смахивающий на спальник. Только окошко было очень и очень маленькое, и по всей его поверхности находились очень крепкие на вид ремни.
Он понял. Сразу и всё, как только увидел, как странная машина отправилась дальше, туда, где лежала Надя. Прав был циничный Егерь. Мансур глубоко вздохнул, уткнувшись лицом в землю. Перед глазами начало закручиваться красное марево, в ушах отчётливо застучало, а в груди стало тесно. Он зарычал, услышав очень обострившимся слухом, как осторожно в его сторону двинулись те двое в скафандрах. Почувствовал, как напряглись ставшие вдруг очень сильными мышцы. И подпрыгнув на месте – кинулся на них, видя, как пульсирует внутри каждого, чётко, несмотря на плотные скафандры, заметные красные мышцы посередине груди. Как по их сосудам бежит красная жидкость. Как медленно движутся те, с автоматами, не успевая перехватить его прыжок…
– Ни хрена себе чудо-юдо… – Сапсан присвистнул, глядя на то, как расслабляется тело давешнего пацана. Как опадают взбугрившиеся мышцы и распрямляются успевшие мгновенно отрасти тёмные и густые волосы на голове и лице. Вот только на лице ли?
И ещё он, вздохнув, покосился в сторону тела бывшего его старшего, Коляна, с которым прошёл не одну войну. Тот лежал на спине, уже не хрипя и не дёргаясь. И кровь, до того бившая фонтаном из мгновенно распоротого когтями твари кевларового нагрудника боевого защитного комплекса «Кольчуга М-3». Который перекинувшийся в голливудского оборотня парень вскрыл играючи.
– Угу. Посмотри Борь, какой экземпляр, а? – Один из учёных нагнулся, рассматривая утыканное иглами парализатора тело. – Обалдеть.
– И не говори. – Второй, деловито разложивший свой мешок, подошёл ближе. – Таких я ещё не видел.
– Чего?!! – Произнёс обалдевший Сапсан. – Каких таких?..
– Слышь, военный. – Борис повернулся к нему. – Ты локаторы-то спрячь. Грузи людей на броню и в карантинную зону. Понял? А то сам таким станешь. Быстро!
Сапсан открыл, было, рот, чтобы сказать всё, что он думает по поводу всяких там умников. Но тут пискнул коммуникатор, встроенный в экран наглазника и всё такое желание у него пропало. Даже по званию стоявший перед ним был на пару звёзд больше. Спецназовец хмыкнул и махнул своим, идя к «бэтэру».
– Ты на Базу сказал, чтобы их через «мозговарку» пропустили? – Первый, начавший натягивать мешок на Изменённого, обернулся к коллеге.
– Ну, уж ни в первой. Предупредил, красным кодом. Слышь, Валь, ты представляешь, если девчонка выживет? Она же беременная. Ёлы-палы…
– И не говори. Ладно, давай паковать. Вон уже наши возвращаются. Эх, родимый ты мой, мохнатый, чего ж ты такой тяжёлый-то?..
Отправленный к мосту патруль ничего не обнаружил. Кроме следов, которые никто и не думал скрывать.
Следы от протекторов тольяттинского внедорожника уходили на мост. Громадные когтистые отпечатки вели прямо в тёмную воду.
Егерь вёл машину в сторону одного из дачных посёлков, находящихся вокруг Радостного. Посёлок, бывший одним из самых больших, назывался прямо как конфеты в детстве: «Раздолье». Они молчали долго, почти всё время, пока ехали. Уже практически полностью добравшись до скопления дачных участков, среди которых был двухэтажный кирпичный дом, доставшийся ему по наследству, Егерю пришлось притормозить и загнать «Ниву» в густой пролесок. Сверху на барраже прошёл «крокодил». И сейчас он уже начал их бояться. Наташа, молча и тоскливо плакавшая всю дорогу, повернула к нему распухшее лицо с красными глазами:
– И мы…и с нами будет тоже самое? Но как же, ведь…
– Успокойся. Ни со мной ничего пока не произошло, ни с тобой, слышишь, Наташ?
Она всхлипнула, жалобно, по-детски:
– Да слышу, я, слышу. Вот только понять не могу. Ну как же так?
– Как, как. Задницей об одно место, вот как.
Егерь вздохнул. Глубоко, стараясь успокоиться. Ему тоже было не по себе от того, что увидел там, на холме. Но им оставалось?..
***
Слава Рычинов, вышедший в отставку в звании майора, был доволен своей жизнью. Всё складывалось как нельзя лучше для него.
Работу бывшему военному строителю удалось найти очень быстро. Благо и опыт, и образование, и возраст – всё подходило. А помноженные на умения командовать людьми и решать всякие, весьма сложные дипломатические вопросы с бюрократами, давало только дополнительные плюсы. Как результат: жизнь шла как по накатанной. В отличие от большинства не таких удачливых сослуживцев, занимавших в ней, гражданской жизни, куда как более скромные посты. Став в тридцать восемь заместителем директора крупной строительной компании, Слава считал, что всё удалось. И стал задумываться о женитьбе на какой-нибудь, желательно разведённой и с взрослыми детьми, женщине. Нет, нельзя сказать, что он не любил детей, нет. Просто не хотелось, чтобы дома висели подгузники, и стоял несмолкаемый ор. Ну, так вот он был устроен. Планы рухнули в одночасье…
