Пелена перед глазами рассеялась, словно опустившийся на землю туман обнажив реальность под вечер следующего дня, когда Ефим переночевал на этой самой узкой скамейке в камере предварительного заключения. Все это время в его голове звенели односложные ответы “да” и “нет”, которые он давал на вопросы всех тех, кто его допрашивал.
– Ефим, на выход – прозвучало в динамиках, висевших где то в углу ярко освещенного коридора. В камеру на мгновение залетел свежий воздух, который в считанные секунды слился с общей пахучей массой. К черной железной решетке, которая свита из толстенных металлических прутьев подошел мужчина в форме невысокого роста. Из-за большого, свисающего живота было видно только нижнюю, узкую часть черной кобуры. По коридору пронесся скрежет от отпирания металлического замка. – Повернись ко мне спиной, руки за спину – пренебрежительно скомандовал блюститель правопорядка.
По инерции открытая дверь продолжила свое движение, издавая истошный скрип, который закончился ударом ее о стену и поочередными щелчками надетых на Ефима наручников.
– Выходи, чего встал – толстый представитель органов правопорядка привык, что арестанты сразу шли на выход как только наручники защелкнуться на их запястьях. На местном жаргоне “ходка” у Ефима была первой в его жизни. После очередной команды “стоять”, Ефим уткнулся лицом в металлическую черную дверь. По коридору пронесся звук металлического щелчка, мощный магнит на двери расслабил свою хватку. В коридор хлынул поток свежего воздуха.
– Васек, быстрее проходи, не впускай к нам эту вонь – кто-то из толпы окрикнул мужчину держащего Ефима за правый локоть. – Да что вы с ним все возитесь, пускай сидит, и долго – белобрысый мужчина, сидящий у самого окна, бросил на Ефима злобный взгляд махнул в его сторону рукой.
– Там у тебя сейчас люди прямо на пол гадить начнут. Подними свою тощую задницу и своди детишек в туалет – Васек бросил на белобрысого мужчину саркастическую улыбку, намекая ему на то, что теперь ему придется хорошенько пропахнуть.
– Куда теперь вы меня ведете? – осознав происходящее в полной мере, Ефим наконец-то вспомнил, что у него есть гражданские права, о которых он не вспоминал за все время нахождения здесь. – Я хочу позвонить? – Толстый представитель правоохранительных органов в ответ лишь обдавал Ефима противным запахом собственного пота и вонючим дыханием изо рта, смесью лука и табака.
Через череду собачьих команд “стоять”, “иди”, “быстрее”, “лицом к стене” Ефим оказался в узкой комнате, где посередине стоял стол, а с каждой его стороны были приставлены скамейки. От самой середины стола, из пепельницы извивался как бараньи рога дым, который рассеивался под потолком. Но даже на фоне сильно прокуренного помещение, вперемешку с запахом от Васьки Ефим сразу уловил тонкие нотки аромата духов с цитрусовыми аккордами. Аромат держался стойко и не позволял себя смешаться с неблагородным запахом комнаты. Как и сама Диана, которая гордо сидела за столом. Её спина выпрямлена, взгляд четкий, страха не было.
– Здравствуй милая – как только Ефим зашел в комнату, Диана бросила на него взгляд. Только Ефим мог правильно читать взгляд своей жены, в котором сейчас он увидел страх и печаль.
– Стоять – в очередной раз громко скомандовал представитель органов правопорядка. По комнате пронесся двойной щелчок отстегивания наручников. – У вас двадцать минут – сложив оба наручника в правую руку, Василий попятился назад и скрылся за дверью.
Ефим сел прямо напротив нее. Только чудом пепельница остановила свое движение на краю стола и не упала на пол после того как Ефим толкнул ее.
– Что в тебя вселилось? Я не верила своим глазам, когда тебя показывали по всем каналам. Я и сейчас не верю – Диана не отводила взгляд от мужа, ее зрачки двигались словно она читали книгу в его глазах. – Как будто в тебя вселилось какое-то очень злое существо.
– Я и сам не понимаю что произошло. Как будто пелена перед глазами. Помнишь тогда, на улице к тебе пристали трое подонков? – Ефим сжал ее кулачки в своих ладонях и ловил все ее перемещения глаз. Только так можно было заменить настоящие объятия, которое оба желали, но не могли здесь этого себе позволить.
– Как такое забудешь. До сих пор помню этот страх.
– Ведь тогда, я только на следующий день осознал, что я сделал. И то, после того как ты мне все рассказала. Я ведь даже не помнил, как у меня оказалась в руке металлическая цепь, не помню как бил ею этих подонков.
– Ефим, тогда ты защищал меня – она опустила голову и прижалась губами к его большому пальцу руки. Длинные волосы опустились на стол, полностью спрятав ото всех их объятия. Словно пытаясь услышать стук его сердца, она приложилась ухом к его запястьям, а бесконечный ее взгляд уходил сквозь двери, в которую вошел ее муж в наручниках и в которой скроется вновь через несколько минут. – А сейчас же нашей семье ничего не угрожало? – по узкой комнате пронеслась поочередная мелодия поцелуя в запястье. Вначале в левое, потом в правое. Она подняла голову и сразу была поймана заботливым, любящим взглядом вселяющей в нее уверенность в том, что все будет хорошо. Еще по дороге сюда она наказала себе, держаться, не распускать нюни, быть сильной. Нужно поддержать мужа, быть ему опорой. “Наревешься дома, когда все лягут спать – сказала она себе”
– Как пацаны? Они видели меня по телевизору? – Ефим не хотел отвечать на вопрос жены, по крайней мере не сейчас. На всех допросах его пытались выставить помешавшимся. Он предполагая что в этой комнате установлены прослушивающие устройства и не хотел накликать на жену подозрения. Голова его стала ясная, в голове зашевелились шестеренки, крутились мысли.
– Дамир для всех нас стал примером. Он оказывается у нас уже совсем взрослый. А я даже не замечала этого все это время. Артем берет с него пример. Дамир успел вовремя отвести его от телевизора. Теперь мы просто не включаем его.
– Пускай оба посидят эти дни дома, пропустят школы и сад. До тех пор пока все не прояснится.
– Конечно Ефим Он оба дома и жду тебя. Дамир хотел прийти со мной. Он очень настаивал. Он хоть и делает невозмутимый вид, но я то вижу как он переживает – в уголке ее глаз сверкнули слезы и по незримой дороже скатились по щеке, разбившись как хрупкое стекло на множество осколков.
– Милая, все будет хорошо, я разберусь. Тебе идут кудряшки – Ефим одарил ее заботливой улыбкой, обнял ладошкой ее лицо и большим пальце вытер слезу, не дав ей разбиться.
– Ты мне это каждый раз говоришь, когда я попадаю под дождь – словно кошечка она обеими ладошками умыла лицо и шмыгнула носом, скривив лицо как разобиженный ребенок. – Сегодня весь день льет как из ведра.
Цитрусовый аромат взял вверх, окутав собой каждый сантиметр воздуха в этой комнате. Пепельница перестала изрыгать дым, который покинул ее без остатка. За дверь, на фоне постоянного звона каблуков четко начало слышаться шуршание, как будто кто-то терся о дверь. Ефим и Диана заметили это и бросили украдкой взгляд на дверь.
– Давно у нас не было свиданий – в полголоса, с сарказмом произнес Ефим. – Видимо время закончилось. Толстяк наверное уже всю дверь обтер – посмеялся он.
