Планк принес две карбидки в дополнение к пяти мощным фонарям на случай, если те разрядятся, и маленький фонарик с синим светом.
Они проехали по набережной мимо «Трески и бутылки» и остановились возле Рыбачьей лестницы.
Рики живо описал свой визит в конуру Сида, и теперь Аллейна не покидало ощущение, что он уже был там раньше. По ступенькам поднимались молча. Планк, хорошо изучивший местность за время службы в Коуве, шел впереди и фонариком подсвечивал трудные участки дороги.
– Естественно, мы не хотим, чтобы нас заметили, – сказал Аллейн. – С другой стороны, нам всего-навсего надо провести обыск, а не захватить Квебек, карабкаясь на скалы
[47]. Если в доме кто-то есть, но нам не откроют, сами войдем. Если в доме никого нет, тоже войдем.
Они преодолели половину лестницы и прошли последний на улице дом, когда Планк сказал:
– Дом Сида справа, сэр. Если бы в нем горел свет, отсюда было бы видно.
– Я вижу крышу.
– Может, сидят в комнате, которая выходит во двор, – предположил Фокс.
– Не исключено. Планк, вы хорошо знаете местность. Когда подойдем к дому, возьмете с собой помощника и незаметно подберетесь к черному ходу. Мы втроем подойдем к главному. Самое главное – действовать тихо. Не торопитесь, фонариком зря не светите и направляйте его как можно ниже.
Полицейские медленно продвигались вперед, поскальзываясь в грязи и тяжело дыша. Увалень-констебль из Маунтджоя упал, выругался и тут же извинился. Планк сделал ему выговор. Они продолжали взбираться на холм вслед за Планком, который то и дело оборачивался и проверял, не отстал ли кто.
В очередной раз обернувшись, он коснулся рукой Аллейна.
– Сэр, кто-нибудь отстал?
– Нет, все здесь. А что?
– За нами «хвост».
Аллейн обернулся. Далеко внизу на ступеньках вспыхнул свет фонарика, потом погас и зажегся снова, уже ближе.
– Кто-то из местных возвращается домой? – предположил Фокс.
– Погодите.
Фонарик снова вспыхнул на мгновение, теперь совсем близко. Послышались чьи-то неровные шаги и тяжелое дыхание. Человек почти бежал вверх по ступенькам.
– Боже мой! – воскликнул Планк. – Это же хозяюшка моя!
Миссис Планк, ужасно запыхавшаяся, ухватилась за Аллейна и сунула ему в руки листок бумаги.
– Ш-ш-ш, – сказала она. – Ничего не говорите. Читайте.
Аллейн заслонил свет ее фонарика полой пиджака и стал читать.
Стоявший рядом Фокс увидел, как листок в руке суперинтенданта дрогнул. Маленькая группка замерла. Тишину нарушали громкие голоса посетителей, покидающих «Треску и бутылку», и шум прибоя. Аллейн кивком велел подойти ближе. Все сгрудились вокруг него и склонились над запиской, освещаемой фонариком. Фокс первым нарушил тишину.
– Подписался К.О.Н.? Почему?
– Почерк его. Хоть и неуверенный, но его. Это подсказка. Конура. Наверное, они не придали этому значения, иначе вычеркнули бы.
– Разумно, – пробормотал Фокс. – И что нам делать?
Аллейн перечитал записку, сложил ее вдвое и спрятал в карман. Миссис Планк выключила фонарик.
– Миссис Планк, вы не представляете, как я вам благодарен. Как записка оказалась у вас?
– У меня такое ощущение, – сказала она, закончив рассказ, – что ее подбросил Луи Феррант. Он, бывает, балуется так – позвонит в дверь и убежит.
– Правда? Теперь вам надо вернуться. Будьте осторожны. И спасибо.
– Они… они не?.. С ним все будет хорошо?
– Ну что ты, дорогая, – сказал ее муж. – Конечно, все будет хорошо.
– Тогда спокойной ночи, – сказала миссис Планк и ушла.
– Фонарик не включила, – заметил Фокс.
– Она знает дорогу, да и вниз легче идти, – объяснил Планк.
Все это время они разговаривали вполголоса, почти шепотом.
– Теперь вопрос в том, рискнуть нам и заговорить с ними снаружи или подойти незаметно и ворваться в дом, – произнес Аллейн медленно и не так уверенно, как обычно. – Не думаю… – он помолчал, – что я на это решусь.
– Нет, – сказал Фокс. – Так не надо. Слишком рискованно.
– Да. Похоже, они… плохо с ним обошлись – почерк очень неровный.
– Но хотя бы написано «Порядке». Значит, он в порядке.
– Это можно еще понять, как «в порядке, если дадим им уйти». А уйти они могут только так, как мы предполагали, Фокс. То есть ночью выйдут из дома с вещами, а заложника возьмут с собой. Они это спланировали, чтобы мы ничего не предприняли из-за Рики. Ладно, придерживаемся первоначального плана. Мы не знаем, с какой стороны они будут выходить, так что двое встанут у черного хода, трое – у главного. Будем ждать, когда они высунутся.
– И тогда нападем?
– Да, – решил Аллейн. – Нападем.
– Быстро и решительно?
– Они будут вооружены.
– Ничего, справимся, – сказал Фокс.
Остальные одобрительно хмыкнули.
– Думаю, это самое разумное, что мы можем сделать. Хотя, может быть, – голос Аллейна впервые дрогнул, – ждать придется долго. Это будет… непросто.
Операция проходила нелегко. Очертания дома становились все явственнее в отсветах огней от деревни внизу. Впереди шел Планк. Он останавливался и делал предупреждающий знак рукой, если впереди было препятствие вроде тернового куста, к которому мисс Харкнесс привязывала лошадь и за которым Рики демонстративно закурил трубку. Двери и окна дома были погружены в темноту.
Они подходили ближе мелкими шажками, то и дело останавливаясь, прислушиваясь и шаря вокруг руками. С моря подул бриз. Слышались шорохи, какие-то ночные звуки; наверху на холме шумела сосновая роща.
Аллейн думал о том, что, возможно, за ними все-таки наблюдают, что свет выключили специально и кто-то подглядывает через окно. Как же поступят те, кто засел внутри? Еще есть вероятность, что Рики держат в каком-то другом месте – например, в одном из заброшенных домов. Нет-нет, он ведь написал «К.О.Н.». Разве только они переместились куда-то уже после… Может, Фоксу вернуться и попытаться надавить на миссис Феррант? Но здесь может возникнуть экстренная ситуация, и тогда им не хватит людей.
Они подошли к месту, где ухабистая дорожка разветвлялась, уходя за дом, к черному ходу.
– Мы подскочим к вам, сэр, если выйдут с главного, – прошептал сержант Планк. – Дверь видите?
В знак ответа Аллейн сжал его локоть и скорее почувствовал, нежели услышал, как Планк и Мосс уходят.
