– Мое дело предупредить.
– Конечно. Спасибо. Я проявлю сострадание, милосердие и осторожность. Что ей лучше привезти?
– Все. По словам бабки, у нее ничего никогда нет.
– Все? Даже копченую колбасу?
– Она ее обожает. Абсолютно здоровая старуха, только ногу сломала. Купите что не жалко: чай, кофе, конфеты, молочку, сосиски, овощи. Я не знаю ваших возможностей. Если останется копеечка, прихватите книги Смоляковой, она их обожает.
– Понял. Меня впустят в квартиру?
– Мы Ирину предупредим. Когда рассчитываете к ней заглянуть?
– Я работаю. Могу после обеда, сегодня смена короткая.
– Отлично. Ирина из дома не выходит. Вы Иван Павлович Подушкин?
– Верно.
– Оставьте номер своего сотового, сброшу адрес.
Боря выключил ноутбук.
– Все. Сейчас сбегаю в супермаркет.
Через полчаса он вернулся, нагрузившись пакетами с продуктами. Еще он принес сумку с книгами Милады Смоляковой.
– Вы гений, – похвалил я Борю, – попытаюсь подробно расспросить Ирину Евгеньевну.
– Есть подозрение, что она вам не даст рта открыть, будет о себе вещать, – предупредил Борис и стал оглядываться.
– Что-то ищете? – осведомился я.
– Нет Демьянки и Китти, – протянул батлер, – нехорошее предчувствие змеей вползает в душу. Сейчас поищу кошку, если она только кошка.
– Время до визита к Шубиной есть, – воскликнул я, – осмотрю свою спальню, кабинет, санузел, гостевую комнату, кладовку. А вы идете на другую половину квартиры.
Минут через десять после того, как мы разделились, я услышал призыв Бори:
– Иван Павлович, можете подойти?
Я кинулся на зов. Борис стоял в гостиной у широкого дивана. На нем, свернувшись клубочком, спала Демьянка, а на ней уютно устроилась выводящая рулады Китти. Дёма тоже издавала сопение, но пальма первенства в исполнении арии «храпящий соловей» определенно принадлежала Китти.
– Похоже, они подружились, – сказал Борис.
– Вы правы, – согласился я, – «Мы такие разные, но мы вместе». Проблема дома для той, кого мы считаем кошкой, решена, она будет спать вместе с Дёмой.
Борис засмеялся.
– Подозреваю, что вам это обстоятельство радости не доставит.
– Почему? – не понял я.
– Потому что Дёма обожает делить с вами кровать, – объяснил Борис. – Вам придется приголубить еще и Китти.
– Ну уж нет, – отрезал я. – У Демьянки по всем комнатам расставлены ее собственные диваны. Пусть там почивают. И, скорей всего, кошка от нас вечером уедет.
Боря посмотрел на спящую парочку.
– Почему вы так решили?
Я вышел в коридор.
– Вы же помните, Жанна Николаевна пообещала, что сегодня Петр наймет нас с Дюкой для поисков своей любимицы. А мы ее мигом отыщем. Знакомство дамы с олигархом состоится, остальное – не моя забота…
Борис принес в холл продукты для Шубиной и завершил разговор о Китти словами:
– Очень надеюсь, что события будут развиваться именно так, как вы предполагаете.
Глава 22
– Вы из Фонда? – поинтересовалась Ирина Евгеньевна, впуская меня в квартиру. – Или вы священник?
За кого только меня не принимали люди! Одни думали, что я бухгалтер, другие подозревали, что я адвокат, нотариус, третьи пребывали в уверенности, что видят художника, музыканта. Одна тетушка досыта накормила меня весьма вкусным борщом, приговаривая:
– Ешь, милый, вам, дальнобойщикам, домашний супец редко достается.
Я давно перестал изумляться профессиям, которые мне приписывают, но Шубиной удалось меня удивить. Пришлось разочаровать хозяйку, которая, кстати, отнюдь не выглядела древней.
– Я не имею никакого отношения к церковнослужителям.
– Правда? – с разочарованием уточнила Ирина Евгеньевна.
– Самая истинная правда, – улыбнулся я. – Почему вы решили, что я священник?
– На вас костюм и рубашка как у попа, – ответила хозяйка дома, чем ввергла меня в еще большее изумление.
– Рубашка как у попа? Священники носят рясу.
– С полумесяцами, – уточнила Шубина.
Я постарался не рассмеяться. Символ христианства – крест, полумесяц – знак мусульманства. Но я и на муллу категорически не похож. Хотя приятно, что меня перепутали со священником. Они, как правило, образованны, у них правильная речь, они умеют слушать собеседника.
– Мне необходим поп, – воскликнула Ирина, – приведите его, пожалуйста, прямо сейчас!
Я понятия не имел, каким образом приглашают на дом священнослужителей, поэтому ответил:
– Сегодня навряд ли смогу выполнить вашу просьбу.
Ирина Евгеньевна застонала.
– Ну вот. И вы сейчас уйдете. А мне надо поговорить.
– Останусь и выслушаю вас, – пообещал я.
– Разложите продукты, заварите чай, помогите мне сесть за стол, и мы пообщаемся, – обрадовалась хозяйка.
На выполнение ее заданий ушло примерно полчаса. Наконец Ирина Евгеньевна оказалась в кресле за столом, я наполнил ее чашку чаем и предложил:
– Творожное колечко? Оно свежее.
– Обожаю пирожные! – воскликнула Шубина и зарыдала.
Следующие пятнадцать минут я нарезал круги по огромной квартире, путался в бесчисленных комнатах и коридорах, искал капли от стресса, полотенце, расческу, пудру, зеркало, губную помаду…
Наконец дама утешилась, и мы предприняли вторую попытку чаепития. Теперь я просто пододвинул к Ирине поближе тарелку с пирожными.
– Я несчастна от макушки до пяток, – заявила Шубина, – всю жизнь помогала обездоленным детям, душу в них вкладывала, дралась за каждого. И что? Замуж не вышла, матерью не стала, умираю в нищете.
Я окинул взглядом гостиную, где мы сейчас находились. В ней, наверное, метров тридцать. С потолка свисает хрустальная люстра, дизайн которой можно обозначить как «торт на богатой свадьбе». На столе старинный сервиз. Неудобно переворачивать чашку или тарелку, чтобы увидеть клеймо, но очень похоже, что посуду произвели на фирме «Мейсен». Покупка этого фарфора – совсем не дешевое удовольствие. На стенах висят картины неизвестных мне художников в бронзовых рамах, вокруг мебель красного дерева, ложки, сахарница на столе серебряные. Плед на диване из кашемира. Хозяйка облачена в новое платье, под воротничком камея, в ушах жемчужные серьги. И последняя деталь – на ее сломанной ноге удобная лангетка, ее можно снять, помыться и снова надеть. Скорей всего, Ирине Евгеньевне ее наложили не в районном травмпункте, а в платном медцентре. Пока я бегал по квартире, успел побывать и в кухне, где стоит итальянская мебель, и в уютной спаленке, на одной из стен которой висел самый современный телевизор. На бабушку, которая с трудом пытается выжить на пенсию, Шубина никак не походила. В квартире, в санузле царит идеальная чистота. Сама Ирина сейчас не способна наводить порядок. Значит, у нее есть домработница.
