Отругала сама себя и с особенным усердием прислушалась к тому, что говорили в зале суда. Только на душе все равно остался какой-то неприятный осадок.
Выйдя на улицу, глубоко вдохнула морозный зимний воздух и расправила плечи — ведьма я или нет? Собралась с мыслями и направилась по засыпанной снегом мостовой. Очень скоро меня догнала Ветла и предложила:
— Тебе подвезти? Я извозчика с санями наняла.
Поначалу собиралась отказаться, но, поглядев на собеседницу, поняла, что за этим предложением кроется нечто больше обычной вежливости.
— Хорошо, давай прокатимся по заснеженной реке вместе. Мне нужно добраться до Громового переулка, — откликнулась я.
— Замечательно! Мне в ту же сторону попасть нужно! — разулыбалась Ветла.
Разместившись в просторных санях, мы покатили по замерзшей реке, словно по дороге. Пока извозчик подгонял резвых лошадок, мы с Ветлой молчали, а потом она внезапно сказала:
— Спасибо.
— За что? — вскинула брови я.
— За то, что стараешься помочь Винру и…мне!
Я опешила и собиралась произнести стандартную фразу, которую принято говорить в таких случаях, но Клеверова опередила мою речь.
— Снеженика, — сказала она, — я знаю, что ты это делаешь не только потому, что Даров тебе приказал! Я думаю, что ты искренне помогаешь этому магу! Ты всегда жалела слабых и обиженных!
— А почему это делаешь ты? — осторожно полюбопытствовала я. И, предугадав ее ответ, предупредила: — Только не утверждай, что просто ратуешь за справедливость!
— Я за справедливость! — сразу вскинулась Ветла, махнула рукой и чуть улыбнулась. — Дело не только в этом, ты правильно догадалась! Я чувствую себя виноватой перед Ладовыми, особенно перед Рейвом. Именно поэтому, помогая Карпову, я, вроде как, искупаю свою вину перед огневиками.
Я склонила голову на бок и пристально вгляделась в лицо собеседницы, потому как мне показалось, что при упоминании имени старшего брата Райта в глазах ведьмы промелькнуло выражение дикой и отчаянной тоски. Заметив мой проницательный взор, Клеверова торопливо отвернулась, пряча свои настоящие чувства. Видно, не я одна думаю о маге, с которым нам не суждено быть вместе. Я отвернулась, глядя на снежные комья, летящие из-под лошадиных копыт.
Сани остановились у моста, и я, попрощавшись с Ветлой, направилась к Громовому переулку. Шла вперед быстрыми шагами, стараясь отвлечься. Мне навстречу спешили многочисленные влюбленные парочки. Девушки и юноши, мужчины и женщины, держась за руки, улыбаясь друг другу, бежали по белым от снега дорожкам. В мою душу короткими шажками прокралась зависть, да тут и решила поселиться, довольно потирая ладони и гадко ухмыляясь.
Я поторопилась изгнать ее, переводя взор на небеса, укутанные плотными облаками, подсвеченными золотистыми лучами зимнего, холодного солнца. Коварное чувство ушло, оставив взамен пустоту, но, не притворив за собой дверь, надеясь на возвращение.
Ацур дожидался меня в Громовом переулке, суетливо бегая вокруг своего ящера.
— Приветствую тебя, ведьмочка! — белозубо оскалился он, когда я подошла.
— Здравствуй, — сдержано откликнулась на его приветствие, не желая праздно болтать с этим магом.
— Ну и погодка стоит в вашем крае! — не разделяя моего желания помолчать, молвил Зверов.
— Погодка для зимы в Озерном самая обычная!
— Перебирайся лучше в Солнечный! У нас снег бывает крайне редко, а уж таких морозов не помнят даже старожилы!
— Благодарю покорнейше, но мне и здесь хорошо живется! — проговорила я и поскорее полезла на спину ящера.
Здесь, в паланкине, мне оставалось только гадать, изредка выглядывая из-за плотной шторки, куда меня везут.
Как оказалось, Рогов назначил встречу на самой окраине Омбрии. Место это пользовалось дурной славой. Низенькие домики на узких грязных улочках, являющихся пристанищем для бродяг, нищих и прочих изгоев. Как бы сильно правители Омбрии не желали прибрать это злополучное место, скольких бы ведьм, ведьмаков и простых людей они не отправляли для наведения здесь порядка, но все совместные усилия были напрасными — Крапивная дуга оставалась самой собой! Даже зимой — это пространство выглядело донельзя грязным и неприветливым. С его улиц в воздух поднимались отвратительные запахи. Но главным являлось то, что гуляя по Крапивной дуге, всегда стоило оставаться бдительным, ожидая любой каверзы. Едва я отогнула шторку, готовясь выпрыгнуть на грязный, истоптанный множеством ног, деревянный тротуар, как ко мне уже подбежал Ацур. Предвидя протест, он сходу объявил:
— Пойдешь со мной! Я Райту пообещал тебя сопроводить!
С раздражением поглядела на Зверова, но он остался непреклонен и в подтверждение своих слов протянул руку, приглашая следовать за ним в извилистый переулок.
Пройдя по грязной улочке, мы вышли к таверне, выглядевшей очень непрезентабельно: доски фасада местами растрескались, пожухлая солома на крыше держалась там, похоже, только засчет того, что ее по осени изрядно намочили ливни, а теперь прочно сковал лед. Дверь висела на одной петле. Глядя на все это, Ацур удивился и вполголоса изрек:
— Знавал я места и похуже…но это было не в Омбрии!
— Да, — вынуждена была согласиться я, — мрачное место, точно заколдованное…
— А может, его на самом деле заколдовали? — серьезно задумался огневик, прикасаясь к ручке на покосившейся двери.
Внутри таверны оказалось еще хуже, чем снаружи. Потолок до того низкий, что чудится, будто он вот-вот обвалиться на наши головы; стены до того закопченные, что не понятно, каков был их первоначальный цвет; на полу лежит такой слой грязи, что мне подумалось: 'А есть ли там доски?'
Зверов внимательно огляделся, недобро покосился на карлика-хозяина и уверенно потопал в самый дальний угол, не забывая оглянуться через плечо на меня.
Я с опасением посмотрела на капающую с потолка воду и с трудом сдержалась, чтобы зябко не передернуть плечами. В первый раз за всю свою жизнь мне захотелось поскорее попасть обратно на улицу в трескучий мороз.
Рогов дожидался нас в гордом одиночестве, заняв заляпанный, растрескавшийся стол. Перед парнем стояла не слишком чистая кружка с мутным напитком.
Ацур тщательно осмотрел лавку, на которую нам предлагалось приземлиться, правильно истолковал мой брезгливый взгляд, подумал немного, бросил на темную поверхность свой плащ и обратился к соотечественнику:
— Камир, а места поприличнее ты подобрать не мог?
Второй маг откинул капюшон, и я едва не ахнула, так как увидела его лицо вблизи. Скулы Рогова были напряжены, а в глазах застыла лютая ненависть, ничуть не смягчившаяся за прошедшие годы. Мне вспомнился бой с древним, и я невольно потянулась к браслету, прикоснулась к гладким бусинам и, чуть успокоившись, села на лавку. Рогов, глядя только на меня, ответил Ацуру:
