– Потому что, если мы поднимемся вместе, я сделаю все, чтобы остаться в твоем номере.
Глава 5
Битое стекло и прочие гадости
На утреннюю читку Лионелла явилась без опозданий. В репетиционной комнате собрались оба состава будущей постановки. Не было только двоих: Кропоткиной и Петрушанской.
Виктор Харитонович произнес короткую речь:
– Вчера во время спектакля случилась трагедия, унесшая жизнь актрисы нашего театра Карины Кропоткиной. Предлагаю почтить ее память вставанием… – Закончив говорить, он опустил голову.
Все встали и, пока была видна лысина Магита, стояли молчком. Но как только он поднял голову, актеры сели.
– Теперь начнем читку. Как говорил классик: «лучшее утешение в горе – это работа». – Виктор Харитонович раскрыл пьесу на закладке: – Соню сегодня будет читать Анжелина Зорькина, няньку – Вера Петровна Магит. – Он взглянул на жену, и та напомнила:
– Витюша, Петрушанская немного задержится…
– Знаю.
– Она у следователя.
– Не скоро мы отмоемся от этого позора… Придется терпеть. – Магит перелистнул страницу пьесы туда, потом – обратно: – Начали! Действие третье: Войницкий, Соня, Елена Андреевна. С того места, где остановились вчера. – Он посмотрел на Лионеллу и указал глазами на Строкова: – Знакомьтесь, наш Дядя Ваня, артист Платон Васильевич Строков.
– Мы уже познакомились.
– Тем лучше… Итак, ваша реплика, Платон Васильевич: «Что томитесь?»
Строков прочитал:
– Что томитесь? Ну, дорогая моя, роскошь, будьте умницей! В ваших жилах течет русалочья кровь, будьте же русалкой! Дайте себе волю хоть раз в жизни, влюбитесь поскорее в какого-нибудь водяного по самые уши – и бултых с головой в омут, чтобы герр профессор и все мы только руками развели!
– Оставьте меня в покое! Как это жестоко! – прочитала Лионелла, и ее взгляд съехал в конец страницы.
Вспомнился вчерашний разговор с Кириллом, его шепот и ее бегство из гостиницы в арендованный особняк.
Если бы ей задали вопрос: от кого бежала? Она бы ответила: от себя. Все дело в том, что, стоило Кириллу постучаться в ее дверь, она бы ему открыла.
Магит вернул Лионеллу к действительности, сказав:
– Лионелла Павловна! Вы пропустили реплику!
Строков повторил предыдущую фразу:
– Ну, ну, моя радость, простите… Извиняюсь. Мир.
– У ангела не хватило бы терпения, согласитесь, – прочитала Лионелла и посмотрела на открывшуюся дверь.
В нее вошел следователь Митрошников и осмотрелся:
– Мне нужна Баландовская.
Все оглянулись на Лионеллу.
– Это я. – Она поднялась со стула.
– Идемте со мной, и быстрее.
– Что за тон? Сначала объясните зачем.
– На спектакле вчера присутствовали? – спросил следователь.
– Присутствовала.
– С Кропоткиной были знакомы?
– Коротко.
– Даже если коротко, есть основания вас опросить. Еще вопросы будут?
– Только не к вам. – Лионелла обратилась к Виктору Харитоновичу: – Позволите выйти?
– Не выйти, а уйти, – вставил Митрошников. – Две большие разницы.
– Идите! Идите! – замахал руками Магит.
Лионелла взяла свою сумочку, положила туда телефон и вышла из комнаты. За ней вышел следователь.
– Нам недалеко.
Они подошли к соседней двери, та открылась, и на пороге появилась заплаканная Петрушанская.
– Пришли в себя? – спросил следователь.
– С трудом! – с вызовом ответила примадонна. – Пришлось принять корвалол.
– Не нужно себя распускать. Так можно дойти до инфаркта.
– Вашими стараниями, – огрызнулась Петрушанская и тронула рукой Лионеллу, словно призывая ее крепиться.
Митрошников уступил ей дорогу и, когда она вышла, сказал Лионелле:
– Заходите и садитесь.
Лионелла села на стул.
– Не туда! Это мое место! – сказал следователь, и ей пришлось пересесть.
На столе уже лежал пустой бланк протокола. Митрошников взял ручку:
– Запишем личные данные.
Пока он писал, Лионелла думала о том, что сможет рассказать о Кропоткиной. По всему выходило, что рассказывать нечего. Но она ошиблась, первый же вопрос следователя поставил ее в тупик.
– Как можете охарактеризовать ваши взаимоотношения с погибшей?
Лионелла удивленно проронила:
– Никак.
– А если подумать?
– И думать нечего. Я едва ее знала.
– Подскажу вам. – Митрошников постучал концом ручки по столу: – Они были неприязненными.
– Откуда вы это взяли?
– Из показаний ваших коллег. Девять из десяти показали, что у вас и Кропоткиной был конфликт, в котором участвовала Петрушанская.
– Поэтому вы довели Зинаиду Ларионовну до сердечного приступа?
– Вас это не касается. Сейчас говорим о ваших отношениях с погибшей Кропоткиной.
– Повторяю: никаких отношений с ней у меня не было. Она участвовала в читке, так же как я.
– На какой почве у вас с Кропоткиной возник конфликт?
– На читке? – уточнила Лионелла.
– А был еще и другой?
– Не ловите меня на слове.
– Ну так выражайтесь яснее!
– Кропоткина нахамила Петрушанской, и я решила поставить ее на место.
– Зачем?
– Не понимаю вопроса…
– Назовите причину, по которой вы включились в словесную перепалку с незнакомым вам человеком. У вас были основания?
– Были.
– Так-так… Слушаю.
– Ее хамство.
– То есть вы не смогли промолчать? – усмехнулся Митрошников.
– А вы бы промолчали, если бы вас назвали старым, ни к чему не пригодным человеком?
– Кропоткина не вас назвала старой и непригодной. Вы-то с чего взвились?
– Не переношу хамства.
– Ну хорошо. Как можете охарактеризовать саму Кропоткину?
– Она умерла, и я не хочу говорить о ней плохо.
– О мертвых или хорошо, или правду, – напомнил следователь. – Вам остается второе.
– В нескольких словах: скандальная, неуживчивая, плохо воспитанная.
– Та-а-ак… Это все?
– В театре я всего третий день. Большего сказать не могу.
