Но нет, гвардеец стоял, как должно. Вытянувшись в струнку и глядя строго перед собой.
Вот и славно!
Кинрик вновь бросил взгляд вперед, и вдруг сходу на кого-то налетел: не заметил в полумраке слабо освещенного коридора. Жертва его невнимательности, охнув, попробовала упасть. Кинрик не позволил этому случиться, быстро подхватив ее под локоть и отметив, что придерживает девушку, возможно даже — хорошенькую.
— Простите меня ради Золотой Матери, я… немного задумался.
— О, это вы меня простите, — прошелестел в ответ голос, показавшийся знакомым. — Мне следовало зажечь свечу…
— Не ушиблись? Позвольте вас проводить.
Кинрику где-то на границе ощущений и фантазии вдруг примерещился давешний цветочный запах. И надо же такому случиться — снова они в темноте, и снова не разобрать, кто перед ним стоит…
— О, не стоит беспокойства!
Тем не менее, девушка не попыталась отстраниться, и наместнику это показалось добрым знаком, тем более что он еще помнил приснившиеся поцелуи, и они ему все еще нравились!
Они прошли несколько шагов, и оказались около масляной лампы, освещавшей арку возле очередной лестницы. Наконец-то Кинрик смог разглядеть, кого отправился провожать.
Девушку он узнал сразу — чеора Вельва Конне, которую он имел удовольствие не так давно расспрашивать в связи с неприятной историей с дареным магическим украшением.
Но тогда… тогда это была просто девушка. Сейчас все иначе.
Кинрик даже задохнулся от понимания, насколько все иначе, и насколько серьезную ошибку он совершил, привязав себя к совсем другим женщинам: в свете желтого огня волосы Вельвы переливались теплой радугой, в глазах мерцали живые искры.
Она была невероятно, сказочно красива.
Одна из самых красивых женщин Танеррета… а может и всех Ифленских островов.
— Что-то не так? — почти шепотом спросила она, не отводя взгляда, и тоже вглядываясь в лицо Кинрика.
Он покачал головой: все хорошо… и все безнадежно потеряно. Впрочем, кто ему мешает иметь двух любовниц вместо одной?
Любовниц… какое-то странное, неправильное слово.
Нет! Эта девушка достойна большего… лучшего…
Неизвестно, что бы Кинрик себе навыдумывал, если бы их молчаливое свидание под фонарем не оказалось прервано самым грубым образом.
Из темноты за спиной Вельвы Конне появилась еще одна полуночная фигура.
— Кинрик, — мрачно кивнула она. — Я думал, ты давно спишь. Надо поговорить…
— Конечно, — разочарованно ответил Кинрик брату. Момент был испорчен окончательно.
Девушка печально улыбнулась:
— Простите, благородный чеор, мы почти пришли. Спасибо, что согласились меня проводить.
И упорхнула в темноту, не дожидаясь ответа. Да Кинне и не придумал, чего ей ответить. Что завтра еще продолжат этот разговор? Но ведь не было никакого разговора.
Вельва ушла, а легкий, едва заметный цветочный запах остался. И развеялся, только когда за братьями захлопнулась дверь кабинета.
Шеддерик не торопясь зажег свечи. Их свет делал черты лица резче, раскладывая у глаз густые тени. Кинрик позволил себе упасть в кресло до того, как брат закончит свое вдумчивое дело. О чем он хотел поговорить? Явно о чем-то не слишком веселом.
Наконец он сел напротив, сцепив пальцы. Собрался с мыслями и сказал:
— Я сегодня разговаривал с Нейтри. Она пришла ко мне спросить совета.
Кинрик нахмурился — он был уверен, что Нейтри-то уж точно первым делом с любой проблемой придет к нему. Просто потому, что сам он раньше не раздумывая нес свои печали в ее дом. И рядом с ней эти печали исчезали сами собой. Не нужно было даже рассказывать о них.
— Какого?
— Она хочет уехать. Уехать из города.
— Да какого же морского жуфа… — растерялся Кинрик. — Ведь мы с ней говорили… ничего же не изменилось. Я по-прежнему…
Но тут перед глазами всплыли искристые глаза и медовые локоны красавицы Вельвы, и впервые в сознание проникла предательская мысль: а может, это и к лучшему? Они не ссорились. Нейтри уедет тихо и незаметно. Место рядом с ним освободится само собой. Ведь всем понятно, что женившись по расчету, наместник обязательно заведет себе женщину, с которой ему будет хорошо. Да и жена, если держаться в рамках приличий, не станет возражать… наверное.
— По-прежнему что? — усмехнулся брат. — Любишь ее? А та красотка, с которой я тебя встретил, просто остановилась поболтать с тобой среди ночи?
— Ну, почти, — с той же растерянностью ответил Кинрик. — Я шел в каминный зал и случайно столкнулся с ней в темноте. И… да что такого? Я ее просто проводил! И вообще, это мое дело. Так что ты ответил Нейтри?
— А что должен был? Она справедливо обвинила меня в том, что я разрушил ее счастье, и что ты, став наместником, как-то слишком быстро и сильно изменился. Она думает, что ей лучше держаться от тебя подальше. Я посоветовал ей не торопиться и сначала поговорить с тобой.
— Да?
— Да. Когда вы с ней разговаривали в последний раз? Не просто случайно виделись, а именно разговаривали?
Разговаривали? В последнее время он приходил к ней совсем поздно, было не до разговоров. Нейтри к тому же с некоторых пор перестала ему пересказывать свои мысли и события из жизни, говорила — у тебя и так забот хватает, куда тебе еще и мои. И он благодарно принимал это и думал, что, наверное, так и должно быть…
— Да, хорошо. Я с ней поговорю… завтра. Но может, она права? Может быть, ей стоит перебраться куда-то подальше от цитадели? Про нас многие знали. Кто-то из малькан может захотеть помочь своей рэте, убрав конкурентку…
— А сам-то что думаешь?
Странный получался разговор. Кинрик-то считал, что свадьба с мальканкой будет последним, что он делает под давлением обстоятельств. Но, похоже, сводный брат не собирался останавливаться на достигнутом. И с этим тоже что-то надо было решать…
— Я думаю, — ворчливо сказал он, — что сам разберусь. Это все-таки моя… моя женщина. И я не спрашивал у тебя совета.
— А я его не давал. Кинрик… на всякий случай. Я сегодня говорил с сианом из морского торгового ведомства. Штиль продлится еще несколько дней. Понимаешь, что это значит?
Вот тут-то Кинрик и проснулся. Так просыпаются от ушата холодной воды или от звука боевого горна над ухом. Штиль! Долгий весенний штиль у берегов Танеррета — это почти наверняка начало навигации и у ифленских берегов.
Это значит, что императорский флот появится здесь дней через пятнадцать. А при хорошем попутном ветре — и через десять. И какие он привезет известия — сейчас сказать не сможет даже самый опытный сиан.
И еще. Это значит, что пора готовить грузы к отправке на острова. Это новые заботы и много, много новых проблем.
