Чтобы вскипятить воду, нужна была тренога. На берегу подходящих палок не было, пришлось вновь обыскать сарай. Там нашлось несколько жердей и даже обожженный на многих кострах кусок колодезной цепи — на такой удобно вешать котелок.
Когда вернулась к костру, ифленец неловко возился на прибрежном песке стараясь подняться. Бросив добычу, она метнулась к нему. Услышала:
— Ничего страшного, голова закружилась от потери крови. Сейчас встану.
Но доверия его словам уже не было. Если подумать, крови из него вчера вытекло действительно немало. Другой на его месте пролежал бы пластом самое малое — день.
Да усталость, да отсутствие нормальной еды и питья…
Шеддерик легко оперся о ее плечо, но поднявшись, тут же усмехнулся:
— Все, уже нормально. Жить буду.
Сел у огня. Сунул нос в «трофейную сумку».
— Что тут у нас… так, карта, какая-то депеша… ерунда. Вот, это уже дело. Госпожа та Сиверс, сегодня у нас праздник!
— Неужели День Хлебной Корочки?
— Я вам больше скажу. День двух хлебных корочек, лука, сушеной рыбы… о! Еще сыра и вот это да! День копченого мяса…
Темери посмотрела на него с удивленной улыбкой — не двинулся ли благородный чеор умом с голоду? Но перечисленная снедь была уже вынута из сумки и разложена у него на коленях.
Увидев такое богатство, она даже хлопнула в ладоши.
А Шеддерик задумчиво спросил себя:
— Интересно, что помешало мне сунуть туда нос вчера… а я уж собирался с утра наловить речных моллюсков. Гадость, конечно, та еще, но чего не съешь с голоду…
Темери установила треногу, обмотав жерди цепью, подвесила над огнем ведро.
— Идите сюда, — позвал ифленец. — Самое время немного перекусить!
Она села чуть в стороне, осторожно поинтересовалась:
— Вы же не собираетесь съесть все это за раз?
— Нет, — с видимым сожалением ответил ифленец. — Хотя, очень хочется. Разделим продукты на два дня. Есть будем понемногу. Первым делом хлеб — он может испортиться. И мясо. Мы не знаем, давно ли оно лежит в этой сумке, так что… смелее!
Это был очень странный и очень тихий пир. Темери отщипывала от и без того крохотного куска копченого мяса небольшие кусочки, и отправив в рот долго не проглатывала, наслаждаясь каждым мгновением вкуса.
А когда еда кончилась, собрала с подола все, даже самые маленькие крошки.
Закипела вода. Темери вспомнила, что в сарае было много разных мелких емкостей — баночек, бутылочек, кружек, так что проблемы с тем, как пить вскипяченную воду не возникло…
Еда их взбодрила.
Может, это был самообман, но это был хороший самообман, и на волне странной уверенности, что все плохое уже миновало, Темери сказала:
— Чеор та Хенвил… сегодня у нас есть свет, вода, и даже игла с нитью. Надо заново перевязать ваши раны.
Она была готова к возражениям, но благородный чеор только скривился на слово «раны». Несмотря на собственное состояние, «раненым» он себя не считал.
Темери старалась действовать аккуратно, но ткань присохла, так что управилась она не быстро. Работала, стараясь не вслушиваться в соленые словечки, которые непроизвольно вылетали у благородного чеора, когда она нечаянно причиняла боль.
Удивительно, но рана на руке не воспалилась, да и зашивать ее, похоже, не придется.
Светлый лорд Шеддерик та Хенвил
Утренняя передышка оказалась кстати. Нужно было выдохнуть хоть немного. Как обычно, выбираем одно из зол: или не жалея сил рваться в Тоненг и в результате упасть от усталости на полдороге, или пренебречь риском встречи с врагом и устроить себе передышку. Тем паче, содержимое сумки заставляло задуматься. Нет, еда, это конечно славно, но вот письмо, украшенное гербовой печатью очень непростого ифленского рода…
А карта оказалась не картой, а планом Тоненгской крепости. Зачем она кому-то здесь? Загадка, требующая подробных ответов. Шеддерику нужны были новости. Хоть какие-нибудь, хоть вчерашние слухи глухой старухи.
Передышка была нужна, чтобы восстановить силы. Чтобы продумать план возвращения. Если их ищут на тракте, то и в городе ждут наверняка.
Передышка была нужна, чтобы перестала кружиться и болеть голова, чтобы снова ощутить себя живым…
А то тоже придумал — завалиться чуть не на глазах у мальканки — чисто от головокружения…
Мальканке тоже нужен отдых. А то остались от нее одни глаза и гордость.
Впрочем, в глазах иногда вспыхивала искренняя улыбка. И хотя она не предназначалась непосредственно Шедде, все равно, видеть ее было приятно. Он даже рискнул пару раз пошутить.
И в этот раз Темершана не стала его останавливать.
Он даже вытерпел неприятную процедуру перевязки — не хватало, чтобы хоть один из порезов воспалился.
Но к полудню туман начал рассеиваться. Да и дольше тянуть смысла не было.
Еда, конечно, придаст им сил, но если сидеть на месте, в Тоненг еще не скоро попадешь. Так что они как-то одновременно поднялись и принялись готовить к отплытию…
Шедде придирчиво осмотрел все три лодки, и пришел к выводу, что лучший вариант — это та, под которой они ночевали. Прочная, относительно новая, и самая маленькая из трех. Оставалось надеяться, что она не подведет и на мелководье и на быстрине.
От идеи идти под парусом Шеддерик с некоторым сожалением отказался: ветра не было, а правильная установка оснастки заняла бы много времени. Даже чтобы найти и правильно закрепить банку ушли драгоценные минуты. Так же, как и на поиск подходящих весел.
Красть лодку было, конечно, нехорошо по отношению к здешним крестьянам… но когда-нибудь — Шедде почти верил в это — он вернется сюда и возместит все убытки. А сейчас у него не было выбора.
Темери вытащила на свет два больших куска ткани — парус и что-то вроде прочного тканого тента, широкое, но пока что не скроенное полотнище. А потом еще несколько бухт прочной и длинной веревки — взять с собой. Шедде лишь одобрительно кивнул. Под тканью можно будет, если что, укрыться от дождя и ветра, а веревка на реке вещь и вовсе незаменимая. Следовало еще позаботиться о якоре… но за якорь может сойти любой крупный береговой камень.
