Когда Кинрик — по глазам было видно — перестал страдать от грандиозного предательства Вельвы Конне и начал страдать от безделья, он плюхнул перед ним довольно толстую стопку бумаг.
— Что это?
— Это? Проект изменений налоговой системы в Танеррете. Никто не отменит ежегодную подать в пользу империи. Но кое-что, если мы хотим иметь мирную процветающую провинцию, а не тот кошмар, что устроил на Побережье наш батюшка, сделать нужно прямо сейчас.
— Откуда это?
— Над этим, — задумчиво сказал Шеддерик, — мы работали с казначеем и его помощниками подробно и внимательно последние дней… ну дней десять. И весь предыдущий месяц сочиняли расклад, который и нас в убыток не вгонит, и у метрополии не вызовет вопросов. И позволит хоть немного вздохнуть местным дельцам. Это только предложение, имей в виду. Дорабатывать после обсуждения с городом придется уже тебе.
— Шедде… я не смогу. — Выставил вперед руки Кинрик, забыв про вешку, — Я вообще ничего в этих цифрах…
Сиан сердито зыркнул на него, но поскольку «инструмент тонкой магической настройки» почти сразу вернулся в прежнее положение, ничего не сказал.
— У тебя умная жена. И очень толковый казначей. Так же неплохо привлечь та Торгила, он у нас привык заниматься исключительно праздниками, а это неправильно. Советник он, или кто?
— А может, все же, ты…
— За неделю? Сам знаешь, если на Побережье штиль, то значит, в открытом море ветер дует с севера и северо-востока. Это попутный ветер, флот прибудет дня на три раньше, чем мы рассчитывали.
— Но может, ты все-таки останешься. Ты здесь нужен, император не может этого не понимать.
— Если все прошло хорошо, у императора этой зимой родился долгожданный сын…
— И?
— И. Как ты думаешь, кто сейчас официальный, признанный наследник императорского престола? И почему?
Кинрик никак не думал. Он всегда принимал решения императора как данность. Император — это стихия. Может солнышком пригреть, а может и молнией осалить. И причины искать бессмысленно.
— Ладно, — нехотя подвинул он к себе папку. — Попробую разобраться.
— Это не все.
Шедде положил перед носом брата еще одну папку, лишь чуть меньше предыдущей.
— А это?
— Проект управы порядка в нижнем городе. Структура, система подчинения, финансирование. Еще сейчас у нас в работе — предложения по реконструкции порта и старых пирсов, а так же ремонт моста через Данву… но это уже потом.
— Шедде, ты спишь вообще?
Вопрос заставил Шеддерика задуматься — Кинрик был вторым человеком, за последние дни, намекнувший ему, что изредка надо и отдыхать.
«Вообще», он спал. Часа по три-четыре каждые сутки. А в эту ночь — даже шесть.
Но сделать предстояло еще очень много.
Кинрик вскочил вдруг, подошел к окну. Поежился от прохладного весеннего ветра. Сказал:
— Шедде, мне страшно. Если одна плохо соображающая девица смогла подстроить тот пожар, и ей почти удалось уйти от наказания… Что будет, если кто-то более умный попробует устроить что-то подобное? До вчерашнего дня я не знал, насколько мы не защищены. Насколько врагам легко нас достать!
— Это означает только, что тебе нужны сильные и надежные друзья. И уж это будет зависеть только от тебя.
Поморщился — звучало это как наставление. Да вообще, многие его речи в последнее время выглядели именно так. Шеддерик внутренним чутьем чуял — открытие навигации добра не принесет.
— Юноша! — возмутился старый сиан, — Немедленно вернитесь в кресло. Если вам немного полегчало, это еще не значит, что процедура окончена!
— Да, конечно. Шеддерик, я у тебя еще кое-что хотел спросить, но не знаю, уместно ли это.
Что он такого еще придумал?
Чеор та Хенвил достаточно хорошо знал брата, но предугадывать его внезапные смены тем и вопросов так и не научился.
— Конечно, спроси.
— А скажи мне… наша… то есть моя… мальканка. Она вообще знает, что ты уедешь?
Спросил так спросил. Шеддерик от души надеялся, что знает. Весь двор знает.
— Я прогуляюсь, — сказал он одновременно и брату и сиану. — Как закончите, сможете найти меня на гранитной набережной.
Рэта Темеришана Итвена
Темери вытянула из груды длинную гвоздастую доску и почувствовала, как из расширившегося отверстия потек прохладный воздух. Это был все тот же застоявшийся, сырой воздух подземелья, но что-то его потревожило, сдвинуло. Вероятно, где-то там, дальше, было окно или отдушина.
Коридор был тот самый, который она собиралась обследовать еще позавчера, но отвлеклась на покои Шеддерика. События этого утра, а особенно — прошлой ночи, заставили ее снова вспомнить, что от этих коридоров может зависеть ее жизнь. А значит, откладывать их исследование ни в коем случае нельзя.
Коридор оказался весьма многообещающим. Несколько выходов в жилые комнаты, потайное отверстие, сквозь которое видно часть большого каминного зала. И вот теперь — это. Здесь была, похоже, самая древняя часть туннелей. Проход выложен огромными блоками, некоторые больше шага в длину. Почти чисто. Этот завал оказался первым на участке в три десятка шагов. Жаль только, что это был узкий ход, приходилось наклоняться и локти то и дело задевали стену.
В этом месте одна часть прохода заканчивалась, путь вел вверх, и вот с этого самого «верха» что-то осыпалось.
Если бы обвал был глухим, притока воздуха Темери не ощутила бы. Но он ей не показался. А значит, стоило потратить немного времени на расчистку.
На стене нашлось место, куда поставить свечу. Запас был в кармане, и это вселяло надежду, что возвращаться придется не наощупь. Парадоксально, но эта старая часть системы, кажется, сохранилась намного лучше всех прочих.
Темершана решила время зря не тратить и принялась вынимать пласты мусора и укладывать его вдоль стены прохода, таким образом, чтобы потом можно было пройти мимо, не запнувшись.
Оказалось, досок было немного, около десятка. Но к ним добавлялся песок, каменная крошка, куски давно прогнившей, рассыпающейся прямо в руках ткани. Платье оказалось упачкано и, скорей всего, спасти его уже не удастся — но это было старое платье, дареное еще Тильвой. Его никто не вспомнит и не хватится.
