– Монастырь во славу которого находится в пещерах Инкермана, в тех местах, где работал свой каторжный урок святой, где он проповедовал и нес свет веры, – завершил разгром противника Филипп.
– Или просто Свет, – после небольшой паузы отметил Лев Петрович. – Что же, юноша, признаюсь: обошли вы меня. Замечательно, что я вас позвал на эту вечернюю беседу – вы сэкономили уйму времени. Ум хорошо, а два – лучше, права народная мудрость. Голубчик, не в службу, а в дружбу – сделайте визит хозяйской приживалке, время не позднее, старушка пять минут назад за дверью чем-то гремела. Повод у вас будет приличный – спросите на вечер Жития почитать, у нее точно найдутся. И ей радость – господа офицеры богоугодным делом занимаются, о душе задумались, и нам источник сведений.
– Я еще Библию бы спросил, вдруг что-то интересное в Новом Завете промелькнет, но милейшая Анастасия Феофилатовна сама его читает, мне Лидия сказывала, – отчего-то засмущался юноша.
– Библия у меня своя есть, – огорошил Ныркова Лев Петрович, – а Лидию попроси еще нам чайку заварить да Савве скажи, чтобы подал, как самовар готов будет.
Ничего не изменилось в расстановке «наставник – ученик» после грандиозной победы Филиппа в области религиозных знаний: как был он ординарцем, так и остался им. Что в морском штабе, что в Дозоре. Хорошо, что хотя бы ниже него должностью человек имеется – денщик Савка.
Что стоит Темному начальнику поднять своего Светлого подчиненного хотя бы до адъютантского уровня?..
Глава 16
I
К разговору с Шарканом Бутырцев был основательно подготовлен. Проведя день в Морской библиотеке, затем наведавшись к благочинному, протоиерею Арсению Лебединцеву, служившему в расположенном не так далеко храме во имя Петра и Павла, Лев Петрович смог многое узнать о Клименте. Просто поразительная картина вырисовывалась. Даже удивительно, что никто не догадался увязать в одно целое факты, лежащие на поверхности. Хотя наверняка многие высказывали интересные суждения, размышляя в нужном направлении. Только такие чудаки-идеалисты, как он, Нырков и другие дозорные и Иные – орудия в руках Высших – кладут здесь, в Севастополе, головы, не зная наверняка истинных причин.
«Пока Шаркан с Агнием в столичных салонах дам модным месмеризмом развлекают, мы в Севастополе…» – что такого сакрального «мы» тут творим, Лев Петрович не додумал, мысленно выстраивая логическую цепочку из добытых знаний для доклада главе Темного Дозора.
Итак. Климент родился в Риме. Скорее всего уже после того, как Иисус Христос, Мессия и Абсолютный Светлый, ушел из земной жизни. Времена были бурные, интересные, во время морского путешествия в Афины пропала мать Климента вместе с двумя его малолетними братьями. Как рос наш герой, какие науки постиг, чем на жизнь зарабатывал – не суть важно. Главное то, что, познакомившись с учением Христа, в возрасте двадцати четырех лет римлянин отправился на Восток, желая узнать обо всем из первых уст. Александрия, Иудея, последовали знакомства с апостолами Варнавой, Петром, их учениками. Петр его и окрестил. Путешествуя далее с Петром, Климент находит братьев, мать, отца. Чудеса, да и только!
Как оказалось, его братья уже давно были среди учеников Петра, родители тоже приняли новую веру.
В Риме Климент становится одним из ближайших сподвижников Петра, первого римского епископа, из его рук получает такой же сан, а после смерти соратника Христа и ряда его приемников сам становится главой христиан Рима. На этом поприще он проявляет себя мудрым руководителем, защитником веры, пишет послания к коринфянам, проповедует, благословляет и исцеляет. Конечно, все это из разряда легенд и отрывочных упоминаний в разных источниках.
Но христианская церковь, тогда еще единая, причислила его к тем семидесяти мужам Христовым, апостолам от семидесяти, которые помимо основных двенадцати апостолов были учениками самого Христа либо учениками Его учеников. Климент же – преемник самого Петра. Были ли они оба Иными? Возможно, об этом есть сведения у кого-то из Высших, у Инквизиции. Но даже если московские главы Дозоров об этом знали, то Бутырцеву об этом сообщить не удосужились. Играют в молчанку даже со своим следователем? Пусть их, мы и сами с усами.
* * *
Очередная волна гонений на римских христиан накрывает и Климента. Ему предстоит сделать выбор: или принести жертву старым языческим богам, или отправиться в изгнание на каторгу. Кто бы сомневался в его выборе.
Климента сослали к черту на кулички, в подчиненную Риму небольшую республику, в греческий полис Херсонес, что на Таврическом полуострове. Ходили слухи, что в тех дальних краях уже побывал апостол Андрей, как его потом назовут на Руси – Андрей Первозванный.
Клименту предстояло взять в руки кайло и вырубать из холмов на берегах бухты блоки мягкого белого известняка. В каменоломнях он нашел братьев по вере, которых во множестве сгоняли на каторгу. Кому, как не Клименту, возглавить паству? И он, каторжанин, взял на себя этот нелегкий труд. Утешал, наставлял, исцелял. В тех местах не было пригодной для питья воды. Климент с помощью молитвы открыл родник чистой воды близ каменоломен. Светлый? Несомненно!
Слухи о чуде быстро разнеслись по всему полуострову. Местные жители родились и выросли среди легенд и мифов, в чудеса верили и сразу же потянулись к новому чудотворцу. Климент проповедовал без устали, обращал в свою веру, крестил до полутысячи человек ежедневно. Для новых христиан строились десятки новых церквей, храмы старых языческих богов разрушались.
Когда такие новости дошли до Рима, император Траян направил в Херсонес своего посланника. Тот долго церемониться не стал, приказал привязать каторжанина Климента к якорю и утопить в море, чтобы и тело святого не нашли. Если Климент был Иным высокой степени, то императорский каратель должен был быть еще сильнее. Но что, если Климент был Светлым невыдающихся способностей? Скорее целителем, чем магом, который был бы способен биться и противостоять силе мощного Темного? Что, если вся его Сила была внешней, шла от амулета? Тогда легко понять, как императорский посланник мог одолеть такого по легенде могучего святого, – достаточно было оградить Климента от амулета.
Мученик был утоплен. Но легенда говорит, что уверовавшие в Христа последователи усердно молились о возврате им тела своего учителя. Они отмолили его у моря, оно отступило на несколько сотен сажень от берега, и мощи святого нашли. В бухте Омега, где утопили Светлого, был песчаный намыв-островок. Там тело и похоронили. В гроте, который показывался над поверхностью раз в год – в день смерти святого.
На протяжении семи веков ежегодно море на несколько дней отступало, обнажая вход в грот, к которому устремлялись желающие поклониться могиле святого. И опять случались чудеса.
Так утверждают Жития и легенды.
* * *
Следующим большим куском сведений в логической цепочке построений Бутырцева стала история с солунскими братьями, Константином и Михаилом. В шестидесятых годах девятого века дорога на Волгу к хазарскому кагану привела будущих равноапостольных святых в византийский христианский Херсонес, в котором было немало славян. Здесь братья не только пополнили свои знания о славянах, не только работали над азбукой для этих большей частью пребывающих в язычестве народах. Они проповедовали на славянском, смеси познанных ими наречий. Переводили на понятный славянам язык и несли им свет Писания. Учили грамоте и богослужению на родном языке!
