Добавил куда-то в сторону:
– Агний, действуй.
И тут же бесшумно исчез.
«Надо же, парой работали. Вот кто спрятал его визит в Севастополь. От Дозоров или Инквизиции? Кто тут еще способен засечь появление Высшего в округе? Ведь Шаркан Агния специально упомянул, чтобы я уразумел, с кем он в деле», – запоздало понял маг.
Глава 13
I
Поиски Нектона Бутырцев начал с греков, которые проживали в Севастополе. Показал картинку нескольким балаклавцам, тут пожилой седоусый грек-виноторговец и признал разыскиваемого. Сказал, что до интервенции проживал Зозимос (оставшийся в живых) Псарас (рыбак) в небольшой лачуге на берегу бухты в Балаклаве. По слухам, в его домишке сейчас стоят англичане, а сам нелюдимый рыбак ютится неподалеку не то в пещерке, не то в норе, вырытой в склоне холма.
Пришлось навязаться Фюссберри в гости и поехать в Балаклаву по дозорным делам, оспаривать правомерность действий уэльского оборотня в ночной стычке с пластунами, ходившими на вылазку с третьего бастиона прошлой ночью. Громадная овчарка в этой схватке серьезно порвала двух казаков-разведчиков, еле уползли. Сэр Джеймс, как всегда, был корректен и невозмутим. Он упирал на то, что пластуны ведут войну не по правилам, цепляя крюками часовых, сдергивая их с насыпей, убивая или утаскивая в плен. Такого издевательства и наглости сердце британца не выдержало, и он в дозоре позволил себе перекинуться. Своего подопечного Фюссберри отстаивал умно, ссылаясь на прецеденты и решения Дозоров, но делал это бездушно, по необходимости, исполняя должность. Что-то окончательно погасло в старом английском Ином после убийственного шторма. Бутырцев не верил, что гибель людей и судов могла так подействовать на повидавшего жизнь мага. Значит, было что-то еще, что Лев Петрович упустил из виду. Еще одна узкая полоска лыка в строку его наблюдений и подозрений.
Обговорив с сэром Джеймсом наказание для валлийца, он скрепил составленный документ подписью и сказал, что хочет прогуляться к скалам за входом в бухту, желает посмотреть на следы трагедии второго ноября. Если сэр Джеймс не будет против, все же эта территория относится к компетенции английского Дозора. Сэр Джеймс против не был.
Когда Бутырцев покидал домик штаб-квартиры, Фюссберри проводил его долгим понимающим взглядом. Русскому магу даже показалось, что его иноземный коллега позволил себе иронично улыбнуться: иди, мол, знаю, что ты ищешь. Но не к Нектону же это относилось?
* * *
Грека он нашел с трудом. Пришлось пройтись вдоль бухты в поисках местных жителей. Попадались ему британцы, турки и нанятые интервентами строители из числа татар, болгар, а то и вообще непонятно какого народа. Если офицеры выглядели более-менее, то низшие чины и рабочие имели вид сущего сброда: укутавшиеся в разномастные тряпки, оборванные, изможденные. Не лучше выглядели и солдатские жены, в основном крикливые ирландки, увязавшиеся за своими мужьями-вояками. Женщины на войне всегда поражали Льва Петровича – зачем они здесь, где гибель может настичь каждого в любое мгновение? Женская природа чужда войне и смерти, зачем же здесь, среди боли, грязи, болезней – они, дающие жизнь? «Жена да последует за мужем своим…»? Зачем? Чтобы умереть в один день? Неужели любовь гонит их сюда? Скорее безысходность.
Сам он холостяковал уже добрую сотню лет, стараясь не связываться с противоположным полом, оберегая себя от обреченных на смерть отношений. Возможно, если бы ему встретилась Иная, подобная ему самому, он мог бы себе позволить…
Лев Петрович отогнал ненужные мысли. Надо искать Зозимоса Псараса.
Ближе к выходу из бухты он обратил внимание на топтавшегося у самой кромки воды человека. Высокий, выше него самого, но в отличие от Бутырцева полный. Пузцо незнакомца хорошо проступало даже через просторную зимнюю одежду. Такой же оборванец, как и все простолюдины, он поражал холеным упитанным гладким лицом. Лев Петрович обратил внимание, что феска этого… грека, турка?.. была украшена маленьким серебряным значком-рыбкой. Какой-то мелкий торговец?
Толстяк что-то внимательно разглядывал в грязной воде бухты.
Бутырцев накинул на себя личину турецкого офицера и подошел к незнакомцу:
– Позволь, любезнейший, поинтересоваться… – начал по-турецки Бутырцев.
– Проходи, Темный. Я тебя не знаю. Знать не хочу, – не поднимая головы, ответил…
Кто? Лев Петрович мгновенно перестроил зрение и посмотрел на ауру загадочного человека.
Иной, Светлый, перевертыш. Много непонятного в ауре – очень сложное сочетание цветов, оригинальный узор. Кто же это? Где он мог видеть этот рисунок?
– Не гадай. Не поймешь, – слова Иного были резки, даже визгливы.
«Рисунок! И на старуху бывает проруха, – укорил себя Бутырцев. – Это же Нектон. Вот нежданное свидание».
– День добрый, господин Псарас. Или вам удобнее на имя Нектон отзываться? – уже по-русски спросил Иного Лев Петрович.
– День добрый. Но здравствовать я тебе пожелать не хочу. Кто таков? – На лице Псараса не было ничего, кроме равнодушия.
– Разрешите представиться: Бутырцев Лев Петрович, начальник русского объединенного Дозора в Севастополе. – Маг коротко поклонился, точнее, кивнул головой.
– А-а, слыхал о тебе… слыхал… – тянул паузу грек. – Зачем я тебе понадобился?
Спросил коротко, зло, с каким-то носовым присвистом. Болен, что ли?
– Привет хочу передать. Просили, – явно подстраиваясь под собеседника, ответил Бутырцев.
– Кто ж просил… – не было интереса в вопросе рыбака.
– Шаркан… И Хена.
Будто солнце осветило физиономию угрюмого собеседника русского мага. Улыбка от уха до уха прорезала чисто выбритое лицо, вмиг сделав его добродушным и даже простодушным.
– Хена… Жив, значит, котик? – Радость Псараса была неподдельной. Ровные белые зубы улыбающегося рыбака превращали его в молодого человека.
– Жив, кланяться велел, да и Шаркан присоединился. – Бутырцев постарался вернуться к делу.
– Шаркан… Значит, нужен я вам. – И опять никакого интереса со стороны Зозимоса.
– Да, Шаркан. Рекомендовал обратиться к вам за помощью в одном деле. Сказал, что, кроме вас, никто не сможет помочь. – Лев Петрович постарался чуть-чуть польстить собеседнику.
– Что за дело? – Псарас опять ушел в себя и уставился в воду бухты. Что он там пытается разглядеть?
Бутырцев в самом начале разговора накинул сферу невнимания на них двоих, теперь потер амулет, который будет доносить до ушей разговор подслушивающего, буде таковой найдется, сущий вздор, произносимый их голосами. Можно было продолжать:
– Второго ноября в бурю разбились о балаклавские скалы и затонули английские суда. Среди них был пароход «Принц»…
– «Принц»!
Когда он только упомянул бурю, гибель судов, Псарас аж вскинулся и повернулся к Бутырцеву. При упоминании «Принца» он чуть ли не подпрыгнул. «Что подумает при виде этого движения грека дотошный наблюдатель, который слышит, как мы несем всякую чушь о погоде? Не усомнится ли он в чистоте наших намерений?» – подумалось магу.
