Онлайн книга «А что это я здесь делаю? Путь журналиста»
Заявления Ирвина всегда дают Джорджу повод для шуток:
«И этот человек выписывал рецепты на лекарства?»
Джордж раньше был продюсером шоу Laugh In. Он – демократ и смотрит канал Fox. В такое лично я верю с трудом. Но он возражает: «Если интересуюсь дорожной аварией, это не значит, что я получаю от этого удовольствие».
И просто прекрасно, что для равновесия у нас есть Дуайт – стойкий республиканец. Дуайт купил дом под ключ, якобы совершенно готовый к заселению. Прошло уже 12 месяцев, как там идут «небольшие доделки», а в доме он так и не живет.
Следующий в нашей теплой компании – Бадд. Он всегда молчит, держится за подбородок и ничего не ест.
Зато можно гарантировать, что, если официантка Глория принесет подгорелый тост, Бадд никогда не станет на нее кричать. А если нас обслуживает Вики, то она обязательно предупредит, чего не стоит сегодня заказывать.
Иногда у нам присоединяется Сэм. Он раз десять прослушал цикл семинаров Дейла Карнеги, 50 раз смотрел Tuesdays with Morrie («Вторники с Морри») [163] и 60 раз ходил на Dances with wolves («Танцы с волками») [164]. Сэм всегда сидит рядом с Брюсом, музыкальным промоутером. Брюс однажды познакомился со спортсменкой из бразильской команды по пятиборью. Она была примерно на фут его выше и на 30 лет моложе. Когда они пришли к судье зарегистрировать брак, он был весь заросший, нечесаный, с огромной бородой. Судья взглянул на невесту, на жениха, снова на невесту, а потом неуверенно обратился к ней: «Вы делаете это по доброй воле и без принуждения?»
Они женаты вот уже двадцать пять лет.
С нами еще Майкл Винер. Он каждый день завтракает дважды. Думаете, бутерброды с индюшатиной и печеные бобы – это несколько чересчур? А что вы скажете о куриной лапше на завтрак?
Иногда Майкл приводит с собой свою дочь, Тэйлор Роуз. Однажды она вслед за отцом заказала куриную лапшу, а потом заявила, что не будет ее есть.
«Слышала когда-нибудь про Мафусаила? – спросил у нее я. – Он прожил 900 лет. И все потому, что каждый день все эти 900 лет ел на завтрак куриную лапшу. А как только однажды не поел, так тут же упал и умер».
«Ты что, был знаком с Мафусаилом?» – спросила она.
«Конечно! – ответил я. – Он каждое утро завтракал за этим столиком».
Каково в вашем возрасте быть отцом сыновей, которым всего 8 и 9 лет?
Эта тема заслуживает отдельной главы.
Квеллинг
Неужели я действительно в семьдесят побывал на первом в жизни моего сына Чанса матче по детскому бейсболу?! Ни один из игроков в обеих командах не умел играть. Чанс вышел на свою позицию и запустил мяч в центр поля. Потом сам побежал за ним. Нет, не на первую базу, а прямо в центр поля. Все бывшие в поле игроки команды противника бросились за Чансом. Все игроки команды Чанса бросились за полевыми игроками команды противника. И устроили кучу-малу, пытаясь завладеть мячом. Я думал, что умру от смеха!
Я начал водить Чанса с Кэнноном на игры Dodgers. Во время первого матча они вообще не понимали, что происходит, и к четвертому иннингу заснули. На следующем матче они продержались до пятого. Но через какое-то время стали задавать вопросы: «А почему мячей четыре, а страйков три?»
Фред Уилпон предложил Чансу сделать первую подачу в игре Mets с Dodgers. Фред – владелец Mets, а мы с ним вместе учились в школе. Шон объяснила Чансу, что это большая честь и что он должен выйти на поле в майке Mets. Но Чанс заявил:
«Я не надену майку Mets. Я фанат Dodgers!» Она возразила: «Ты должен!»
«Не буду!»
«Так надо!»
«Не буду!»
В конце концов Шон запихнула сына в майку. Чанс тут же отправился в раздевалку Dodgers и объяснил каждому игроку: «Это меня мама заставила надеть!»
Потом он вышел на поле. Я стоял у него за спиной и стал свидетелем великолепного страйка в его исполнении. Вся скамейка запасных Dodgers аплодировала ему. Игрок второй базы Джефф Кент дал Чансу пакетик семечек, чтобы он мог лузгать их и сплевывать шелуху, как настоящий игрок.
Не успел я опомниться, как Кэннон сделал в одной игре три хоумрана. Один из тренеров сказал, что еще никогда в своей карьере не видал такого. Я смотрел на маленькую фигурку сына, который носился по базам. Откуда это в нем? Я же никогда не умел бить по мячу.
Я подарил им бейсбол, а они подарили мне юность. Ни за что бы не подумал, что меня еще ожидают в жизни такие чудесные минуты. Я возил их в Зал славы в Куперстауне, смотрел, как они держат в руках первую форму Джеки Робинсона (для этого они должны были надеть белые перчатки). Мы были с ними в весеннем тренировочном лагере Dodgers. Во время этих тренировок можно посидеть в кафе с игроками и свободно пообщаться с ними. Когда-то я не мог позволить купить билет на игру в Эббетс-филд. А теперь наблюдаю, как Томми Ласорда вносит праздничный торт в день рождения Чанса и угощает его, его брата и их приятелей. Я могу описать чувства, которые испытываю при этом, только еврейским словом «квеллинга». Оно означает радость, которую испытываешь за других, разделяя их восторг. Когда дети впервые в жизни переживают что-то замечательное, частичка их счастья достается и тебе.
Это наивысшее достижение в жизни человека. Недавно в моей программе Брэд Питт сказал, что лучшая роль в его жизни – это роль отца. Все остальное не может даже близко с этим сравниться.
Я стал теперь еще лучшим отцом, потому что одновременно я уже прадед. Просто удивительно! Но вместе с огромной радостью дети приносят мне и огромную боль. Я ощущаю ее, когда они куда-нибудь уезжают. Или когда уезжаю я. Это все потому, что Чансу сейчас ровно столько же, сколько было мне, когда умер мой отец, а Кэннону – на год меньше.
Однажды я взял Чанса с собой в Бруклин, чтобы показать ему дом, где я рос. Мы побывали на том месте, где раньше был стадион Эббетс-филд. Теперь там что-то строят. Окна аптеки напротив забраны решеткой. Мы присели на бордюр, и я спел ему свою любимую песню.
There Used to Be a Ballpark Right Here
Я рассказал Чансу, что, когда Фрэнк Синатра собирался петь эту песню, он говорил, что она не только о стадионе. Она – о жизни, о переменах и взрослении.