— Понимаю, — сказал маркиз успокаивающе. Он догадывался, что именно этого сейчас ждала от него девушка.
— Барон разговаривал с человеком по имени Карл.
— Вы сказали Карл? — переспросил маркиз странным тоном.
—Да, — ответила Симона, — но я не знаю его фамилии.
—Я знаю, о ком вы говорите, — ответил маркиз.
— Из того, что я услышала, я поняла, что он работает в германском посольстве в Лондоне.
—Да, это так, — подтвердил маркиз, — его полное имя граф Карл Валдензее. Скажите мне, о чем они говорили?
Симона на мгновение закрыла глаза.
Она так часто повторяла в уме этот разговор, зная, что должна передать его маркизу. Сейчас она хотела вспомнить каждое слово как можно точнее.
— Барон начал так: «Я хочу узнать, как идут дела». Потом Карл ответил, что не очень хорошо, и добавил, что император, как известно, нетерпелив и не любит, когда его заставляют ждать. — Она на мгновение открыла глаза и посмотрела на маркиза, который внимательно слушал ее. — Потом барон уточнил: «Вы имеете в виду, что у вас нет больше информации об этом орудии?»
Маркиз потрясение застыл.
— Вы сказали орудии?
—Да, так он сказал, — подтвердила Симона. — И Карл ответил: «Увы, нет. А как у вас продвигаются дела с этим человеком, Уотсоном?» — Она снова взглянула на маркиза, который смотрел на нее, словно не мог поверить своим ушам. — Я поняла, что барон отрицательно покачал головой, — добавила Симона, — хотя и не могла его видеть. Потом он сказал: «Он очень упрям. Конечно, мы тщательно стережем его в Панзер-Хаусе на случай, если кто-нибудь попытается выкрасть его у нас, но пока им, кажется, никто особо не заинтересовался».
—А что на это ответил Карл?
— Он сказал: «Я уверен, что его все-таки кто-то ищет. В конце концов, он — один из основных разработчиков нового орудия». Потом барон сказал: «Мы пытались разными способами убедить его отдать нам чертежи или просто объяснить, как оно будет стрелять».
—А что сказал Карл?
— Карл переспросил: «Он не сознается?» Барон ответил, что этот человек уверяет, что ничего не знает, а это не дает ничего, за что можно было бы ухватиться или хоть как-то истолковать в их пользу.
Симона снова замолчала, но маркиз ничего не сказал, и она продолжила:
— Карл со смехом согласился и пожаловался, что и ему очень трудно найти кого-нибудь, кто бы согласился говорить с ним на эту тему.
Симона неуверенно взглянула на маркиза. Он понимал, насколько она взволнована, но сам, ошарашенный ее словами, никак не мог поверить в то, что слышит.
Как такое может быть, чтобы после всех волнений и тревог эта молодая девушка сказала ему именно то, что он хотел узнать?
Слегка смутившись, Симона отвела взгляд в сторону.
— Потом барон спросил Карла: «Вам удалось встретиться с маркизом Мидхерстом?»
—А что ответил на это Карл?
— Он сказал: «Я был ему представлен, но не могу сказать, что сильно продвинулся в этом направлении». — Симона запнулась, не желая упоминать о том, что, по словам Карла, маркиз предпочитает противоположный пол. Ей казалось, что это прозвучит слишком интимно.
Будто догадавшись, что о нем сказали, маркиз спросил:
—А что ответил барон?
— Он сказал, что вы — ключ ко всему этому предприятию и ему из достоверных источников известно, что это орудие было вашей собственной концепцией и что именно вы убедили принца Уэльского лично заинтересоваться его разработкой.
Маркиз поднес руку ко лбу.
— Я потрясен вашим умом! — сказал он. — Вы рассказали мне именно то, что я хотел знать! Вы правильно поняли, именно поэтому я прибыл в Берлин. О чем еще они говорили?
— Барон сказал Карлу, что он должен познакомиться с вами и притвориться, что очень интересуется пушками. А Карл сказал, что вы собираетесь приехать в Берлин.
— Как он мог об этом узнать? — пробормотал маркиз.
— Барон не поверил, — продолжала Симона, — но Карл убедил его написать письмо и пригласить вас в гости.
—Так вот в чем дело! — произнес маркиз, будто разговаривая сам с собой. — А что еще они обсуждали?
— Барон сказал, что они должны больше узнать о вашей пушке, чтобы они, немцы, смогли создать оружие, которое было бы более мощным и эффективным, чем любое английское орудие. — Симона немного поколебалась. — Потом он предложил, — голос девушки задрожал, — пытать Уотсона, чтобы заставить его выдать планы разработки пушки, но барон не хотел на это соглашаться.
— Это, безусловно, говорит в его пользу, — сказал маркиз. — А потом?
И снова лицо девушки залил густой румянец, отчего она стала еще красивее.
— Понимаете, — мягко убеждал ее маркиз, — все, что вы рассказали мне, чрезвычайно важно. Я не могу выразить, насколько я вам благодарен. Но я должен знать каждое их слово, как бы эти слова вас ни смущали.
Симона отвернулась и тихо произнесла:
— Барон сказал... что вы известны... как дамский угодник и что намерены никогда не жениться. Поэтому, чтобы сделать ваш визит... более приятным, он намеревается... пригласить... в гости Зивану.
Повисла пауза.
Маркиз подумал, что он оказался прав, заподозрив, что графиня была приглашена неспроста. Теперь же он спросил:
—А что на это ответил Карл?
— Он сказал, что барон — гений и что Зивана... известна тем, что... может вытянуть секрет, как бы хорошо его ни хранили... даже у самого сфинкса.
Девушка снова замолчала.
Маркиз спросил:
— Это все?
— Барон написал письмо, чтобы Карл захватил его с собой. Он торопился на поезд. Как только они ушли, я выскользнула из паланкина и побежала в другую комнату.
Маркиз накрыл руку девушки своей ладонью.
— Я могу только поблагодарить вас, — сказал он, — а позже вам принесет благодарность и принц
Уэльский за то, что вы нашли в себе смелость рассказать мне все, что услышали здесь.
— Мне казалось, что я... должна рассказать вам это, — пробормотала Симона, — потому что графиня... так красива, и я подумала, что вы можете... позволить ей... обмануть вас.
— Я догадался, что она приглашена сюда намеренно, — тихо произнес маркиз. — Но самое главное, Симона, вы не только сообщили мне, что Уотсон жив, но и подсказали, где его искать.
— Чтобы вы могли спасти его? — спросила Симона.
— Конечно, я попытаюсь, — ответил маркиз. — И тут может понадобиться ваша помощь. Поверьте, мне бы не хотелось впутывать вас в это дело и дальше, потому что оно, безусловно, опасное. Но в то же время, откровенно говоря, вы единственный человек в Берлине, кроме моего камердинера, которому я могу доверять.
