Мне кажется, еще немного, и она вот-вот заплачет. Не знаете, почему я чувствую себя последним дерьмом? Именно я чувствую!
— Послушай…
— Нет, это ты послушай! А лучше ответь на один вопрос.
— На какой?
— Ты действительно думаешь, что это я все подстроила? Я?!
Признаться, еще несколько минут назад я был в этом абсолютно уверен. Меня уже пытались использовать один раз, и я не хочу повторения!
— Согласись, что такие случайности довольно маловероятны. Уж слишком много всего совпало. Тебе не кажется?
Татка зарывается пальцами в растрепанные белокурые волосы и, к моему удивлению, качает головой.
— Кажется… И в такую случайность действительно трудно поверить. Но, постой… Как долго ты уверен, что я тебя обвела вокруг пальца? Сколько времени прошло с Восьмого марта? Три недели? И все это время ты, считая меня… мерзкой лгуньей… жил со мной бок о бок, спал со мной…
— А что мне надо было делать?! — огрызаюсь и так же, как она, упираю руки в бока, неосознанно копируя ее позу.
— Не знаю. Наверное, подать на развод, — Татка опускается в кресло и растерянно трет лицо руками. — Так почему ты этого не сделал? — вскидывает взгляд. И то, что я вижу там — напрочь выбивает из меня все дерьмо. В них столько страха… И столько надежды! Словно мой ответ может вознести ее на вершину мира, а может — низвергнуть в ад. Что за черт? Какого хрена вообще происходит?
— Не знаю. Решил, что не стоит рубить сгоряча. Мне… неплохо с тобой. И, может быть, через некоторое время я сумею простить это все… Дать тебе второй шанс.
— Совсем недавно ты сказал, что не даешь вторых шансов, — шепотом напоминает мне Татка.
— О, да бога ради! Не строй из себя оскорблённую невинность! В данном случае я — пострадавшая сторона, тебе не кажется?
— А знаешь что? — вдруг вскидывается Татка. — Нет! Не кажется! Никакая ты не пострадавшая сторона. Ты — тупоголовый осел! И это не мне нужны вторые шансы, понял?! Они нужны тебе, — она подходит ко мне близко-близко и подносит к моему носу грозно выпяченный вперед указательный палец. — Потому что, мерзкая ты задница, я ни в чем перед тобой не виновата.
Напоследок Татка толкает меня в грудь ладонями и, когда я отступаю на шаг, со всех ног припускает к выходу из гостиной. Срываюсь за ней следом. Перед самым ее носом захлопываю дверь, а для надежности еще и спиной подпираю — отрезая своей спятившей женушке все пути к отступлению. Окружающее нас пространство будто потрескивает от скопившегося в воздухе напряжения. Ведущий погоды пугает первой в этом году грозой, и я готов поклясться, что уже слышу приближающиеся раскаты грома.
— Клим, Тата? У вас все нормально?
Ах, это не гром! Это мой отец, которого я все никак не выгоню, стучит кулаком в дверь.
— Да!
— Нет! — кричим с Таткой одновременно.
— Немедленно выпусти меня! — шипит она.
— Мы не договорили.
— Ты ошибаешься! Я тебя вдоволь наслушалась. И знаешь что? Я от тебя ухожу!
— Никуда ты не пойдешь!
— Это еще почему?
— Потому что… потому что… — перебираю в голове причины и не нахожу ни одной стоящей: — я тебя не отпускал!
— О, это, конечно, все меняет!
Татка зло фыркает, отступает к стене и в немом отчаянии запрокидывает голову к потолку. Черте что! Может быть, она и впрямь ничего такого не делала? Я бы многое отдал, чтобы так оно все и было. Я бы все, что угодно, отдал.
— Тат…
— Что? — тяжело выдыхает она, не сводя взгляда с потолка.
— Я…
— Ты полнейший придурок!
Наверное, это должно меня оскорбить, но нет, ничего подобного не происходит. И это только лишний раз доказывает, что еще никогда я не хотел ошибиться в своих выводах так отчаянно, как сейчас. Уж лучше я буду придурком, чем ложью — все то, что было между нами с Таткой.
— Ну…
— Я ведь думала, что ты узнал меня за это время! Понял, что я… Чем дышу!
— Я понял…
— Ни черта ты не понял, Клим! Ведь если бы понял, то никогда бы… никогда, слышишь, даже мысли бы не допустил, что я способна на такую подлость.
— Меня уже однажды обманывали! — вновь срываюсь на крик. И хоть понимаю, что Татку и близко нельзя сравнивать с моей бывшей женушкой — один черт делаю это.
— Мне жаль, — печально улыбается она. Отлепляется от стенки и вновь подойдя к двери, кладет ладонь на ручку, ненавязчиво так намекая, что не изменила своего желания уйти. И от этого мне вдруг становится так страшно, что хаос в моей голове неожиданно упорядочивается. И я, наконец, отчетливо вижу все то, что раньше ускользало от моего внимания.
— Ладно! Признаю. Я был не прав. Нужно было сразу поговорить с тобой.
— Но вместо этого ты отстранился и купил огромную упаковку презервативов.
— А это тут при чем?
— Не знаю. Может быть, при том, что раньше ты мне доверял, а теперь — сам понимаешь.
— Я просто не хочу усложнять! Послушай, мы все сейчас на эмоциях. Нам нужно остыть. И еще раз обсудить сложившуюся ситуацию на свежую голову. Если ты говоришь, что ничего не подстраивала — значит, так оно и есть. Действительно, зачем бы ты стала это делать? Я — далеко не подарок, на роль принца совершенно не подхожу. Да и деньги тебе мои не нужны! — отвожу волосы ото лба, судорожно соединяя в голове факты. За все то время, что мы женаты, Татка на самом деле не приняла от меня ни одного подарка. Она, как баран, повторяла, что ей ничего от меня не надо, и, более этого, даже подписала брачный контракт, о котором я сам и забыл, но который каким-то непостижимым образом однажды попался ей на глаза. Почему я сразу об этом не вспомнил?
— Ты прав, — неожиданно соглашается со мной Татка.
— Правда?
— Да. Нам действительно не помешает остыть. И то, что ты не подарок — я даже не буду спорить.
— Вот и отлично. Рад, что мы все решили. Теперь-то ты меня покормишь? — примирительно улыбаюсь, чтобы разрядить обстановку до конца.
— Нет, Клим. Я пойду к себе. И буду там, если ты вдруг решишь, что я на самом деле тебе нужна.
— Постой! Что значит, когда решу? Ты нужна мне!
— Почему? Ты думал об этом?
Смотрю в ее влажные от слез, такие понимающие, что аж тошно, глаза и просто не могу представить, что ей на это ответить.
— Мы же все решили! Нам хорошо вместе… разве этого мало?!
— Ты знаешь, я вдруг поняла, что да… Я почти уверена, что достойна чего-то большего.
Открываю рот, но куда только девается мое красноречие?! А между тем Татка плавно оттесняет меня от двери и, открыв ту, уходит, гордо вскинув голову. Ни черта не понимаю! Это что сейчас было вообще?! Поднимаю взгляд и встречаюсь с голубыми глазами старика. Ну, только этого здесь и не хватало для полного счастья.
