Клаус умело скрыл улыбку. В свое время я ему рассказывал, как бежал из Фуа почти в такой же емкости. Н-да… похоже линять таким образом становится моей традицией. Да и хрен бы с ним. Другого выхода особо и нет. В прошлый раз сработало, может и в этот сработает.
Я грозно зыркнул на оруженосца и притворно тяжело вздохнул.
— А горилки с собой своей дашь?
— Дам, дам, — с улыбкой пообещала Катя. — Целую пляшку. И сальца за закуску.
— Тогда ладно.
Я и вправду отлично поместился, даже ноги не пришлось согнуть. Клауса засунули в здоровенную корзину и завалили разным хламом. Потом нас погрузили на крышу возка, на котором почтенная вдова Сервантес собиралась выехать в свое загородное имение.
Гортанно крикнул кучер, щелкнул кнут, всхрапнули лошади. Карета дернулась и переваливаясь с боку на бок, тронулась с места.
— Блядь… — ругнулся я, нащупал глиняную бутыль с самогоном и хватил из нее добрый глоток. Потом второй.
И неожиданно задремал, убаюканный покачиванием. Бессонная ночь сказалась.
Проснулся от громкого разговора.
— Мое почтение, госпожа Сервантес… — проскрипел сиплый бас. — Слышал на вас вчера напали на рынке? Эх, был бы я там, я бы…
— Все вы только на словах герои и в борделе, — сварливо отозвалась Катерина. — А как до дела дойдет, днем с огнем не найдешь. Некому защитить бедную вдову.
— Ничего подобного! — обиделся обладатель баса. — Обидные ваши слова, госпожа Сервантес.
— Хватит болтать. Чего остановил? — отрезала вдова.
— Дык, приказано проверять все. Лазутчики в городе, сами знаете. Куда следуете?
— А тебе какое дело? — выходя из себя, завопила Катерина. — Совсем от рук отбились бездельники. Ты ко мне еще в чемоданы залезь! Ага, там как раз лазутчики сидят.
Я напрягся и осторожно взвел курок пистолета.
— Может мне пожаловаться господину прево? Или самому сенешалю? — визгливо продолжила вдова. — Базиль, разворачивайся! Сейчас вы у меня научитесь почтительности…
— Ну что вы, что вы… — поспешно забубнил стражник. — Не надо никому жаловаться, госпожа Сервантес. Пожалуйста, проезжайте. Эй, живо убрали рогатки. Счастливой дороги, госпожа Сервантес. Может отправить с вами сопровождение?
— У меня своих таких же бездельников хватает. Нет, я все-таки обязательно пожалуюсь господину Лурье…
— Нет так нет, зачем сразу грозиться…
Я облегченно выдохнул и сменил пистоль на чекушку с горилкой. Да уж, вдовушке палец в рот не клади, откусит вместе с рукой. Славная тетка. Глаз с нее не спущу. Блядь, гребанные ухабы, так можно и не доехать…
Но доехали, правда я отбил себе все бока. Увы, дорог нынче нет, одни направления.
Телега, верней — карета, черт бы побрал ее конструкторов, наконец остановилась. Крышка откинулась, в нос ударил острый соленый воздух, после городских миазмов показавшийся мне божьим нектаром.
Дюжие челядники под руки бережно извлекли меня из чемодана и поставили на ноги. Я зажмурился от яркого света, проморгался и огляделся по сторонам.
Мы находились в небольшой буковой рощице, на берегу узкой бухты, обрамленной скальной грядой.
— Приехали, вот она Лисья бухта, — печально сказала Катерина. — Твоих еще нет, но не переживай. Им долго отмели обходить, да и ветер здесь противный, постоянно меняется. Так что только на веслах. Я знаю, мне сюда контрабандисты товар доставляют.
Я взял ее руки в свои.
— Спасибо за все, Катюша…
— Скажешь тоже, Ванюша, — вдова прильнула ко мне. — Заедешь еще?
— Обязательно. И очень скоро. Считай, что обзавелась персональным ангелом-хранителем.
— Ловлю на слове.
— Забыл спросить. Тебе что-то нужно? Ну, деньги, например.
— Я и сама могу тебе отсыпать! — гордо улыбнулась вдова. — Нет, Ванечка, ни в чем нужды нет.
— У тебя слуги надежные?
— Надежней не бывает, — уверенно ответила Катерина. — Я в людях разбираюсь. Каждого привязала к себе, так что не отвяжется.
— Это хорошо. Вот что еще… Было бы неплохо, если бы ты на лето уехала из Ля-Рошели.
— Что-то будет? Война? — Катя тревожно нахмурилась.
— Будет. Но далеко не надо. Просто побудь в загородном имении.
— Как скажешь, Ваня.
— Вот и умница… — я бережно поцеловал Катю в губы. — А теперь езжай. Не нужно, чтобы нас вместе видели.
— Еще минуточку, Ванечка, пожалуйста… — тихо попросила женщина и еще сильней прижалась ко мне.
Так и стояли. А потом она резко отстранилась, не оглядываясь подошла к возку и уехала.
Клаус что-то хотел сказать, но смолчал. Молчал и я, потому что на душе было очень тяжело. Ощущения были такие, как будто я лишился маленькой частички самого себя.
А еще через четверть часа, показался конный патруль.
Трое латников в коттах с гербом города, неспешно трусили на справных лошадках по пляжу. Я их не сразу заметил, так как они неожиданно вывернулись из-за скалы. Мы сидели в кустах, но чертов бургундский колпак Клауса, радикального красного цвета, выделялся на фоне зелени, как клякса на белоснежной бумаге.
Стражники резко ускорились и направили лошадей прямо к нам.
— Эй, стоять на месте, оборванцы! — заорал один из них, с сержантским бантом на плече.
— Я уведу их, сир! — лихорадочно зашептал Клаус. — Замучаются гоняться за мной среди деревьев!
— Не дури, стой рядом, но будь наготове! — я придержал его за рукав и встал в полный рост.
— Кто такие? — подъехав, рявкнул сержант. — Что здесь делаете?
Остальные направили на нас копья.
— Я не обязан держать отчет пред тобой! — гордо ответил я. — Я нобиль, дон Кихот из славного града Ла-Манча, что в Кастилии, сержант!
— Все обязаны держать отчет перед нами! Пусть даже доны… — латник презрительно сплюнул. — Кто с тобой? Что здесь делаете?
— Со мной мой слуга Саншо Панса. А следуем мы куда глаза глядят. Странствуем в поисках славы и денег.
— Подождите… — второй стражник, смуглый горбоносый крепыш, вдруг задал нам вопрос на чистом испанском языке. — Имени какого святого собор в Ла-Манче?
Я его прекрасно понял, потому что васконский, которым я свободно владею, на четверть испанский, но отвечать на нем было совершенно бесполезно — обман сразу вскроется. К тому же, я даже не подозревал, как называется церковь в родном городе легендарного персонажа Сервантеса.
Поэтому быстро выхватил пистолет и выстрелил в сержанта.
Оглушительно бабахнуло, сноп огня ударил прямо в лицо стражнику и снес его из седла. Лошадь встала на дыбы и лягнула меня передними копытами.
