Таким образом, разоблачение бабувистов стало настоящим потрясением для французского общества. Страну охватила мания заговоров и разоблачений; даже сидельцы домов для умалишенных не остались в стороне от общего движения. Какие только взгляды не приписывали Бабёфу - вот только его доктрина «совершенного равенства» никого не интересовала!
4.3. «Охвостье» Бабёфа
10 мая были арестованы не все бабувисты. От преследования удалось уйти Дебону Лепелетье и Марешалю (ни в книге Буонарроти, ни в доносах Гризеля он не упоминается как участник собраний заговорщиков: видимо, вскоре после отклонения его «Манифеста равных» и незадолго до разоблачения поэт отошел от «равных»). Антонель был арестован несколько позже. Остались на свободе бывшие окружные агенты и те, кого они успели вовлечь в организацию. Информация о том, как повели себя эти люди после ареста Бабёфа, может пролить дополнительный свет на структуру заговора и дать дополнительный материал для оценки его перспектив в контексте современного ему общества.
Арестованный Жермен хотел узнать у своих товарищей на воле: «Ежедневно ли собираются общество у Кретьена и посетители Китайских бань»?
Эту записку перехватили тюремщики, обнаружив в одной из пуговиц его редингота, но и дойди она до адресата, ответ на заданный вопрос вряд ли обрадовал бы Жермена.
П.Н. Кретьен, содержатель заведения, носящего его имя, бывший якобинец и присяжный трибунала, после раскрытия заговора попытался вместе с пятью патриотами бежать из столицы, чем навлек на себя подозрение и был задержан. На допросе он показал, что боялся ареста, хотя, по собственным словам, не только не имел никакого отношения к заговору, даже не знал о нем, разве что слышал имя Бабёфа
. Бодре (Baudrais), хозяин кафе Китайских бань, не поддался панике, но растерял своих посетителей. 31 мая правительственный агент Бреон доложил, что Бодре очень раздосадован тем, что никто к нему не заходит: уже 8 дней как в кафе не было ни одного патриота
.
И все же сторонники Бабёфа оружия не сложили.
Выше уже упоминался донос гражданина Жанфра о подозрительных собраниях у некоего Батиста. Этот донос не был результатом умопомешательства или стремления оговорить соседа. Сохранился еще один документ, свидетельствующий о том, что Батист с улицы Герен-Буассо намеревался освободить Бабёфа из тюрьмы. Это - протокол допроса от 12 мая некоего Луи Гато (Gatau), который сообщил, что знакомый накануне отвел его к Батисту, где собрались полтора десятка человек, имен которых допрашиваемый не запомнил. Они говорили, что хотят восстановить Конституцию 1793 г., перебить членов правительства и советов, спасти Бабёфа и Друэ. Для этого предполагалось захватить два склада с военной амуницией и склад оружия, которое раздали бы народу Выступление планировали как раз на 12 мая
.
Сохранились сведения еще об одной попытке освободить Бабёфа: ее предпринял Блондо, друг Лепелетье и бывший боец полицейского легиона. Он, по словам французского историка Р. Леграна, продолжал активную деятельность вплоть до июня, когда устроил банкет, на который собрал драгун и посвятил их в свои планы. В компании нашлось двое доносчиков, так что и эта попытка освобождения Бабёфа не реализовалась, а Блондо попал за решетку и присоединился к другим обвиняемым на Вандомском процессе
.
По сообщению Шьяппы, бабувистские брошюры продолжали выходить на протяжении всего лета 1796 г., женщины по-прежнему раздавали их в казармах, но открыто объявить себя последователем Бабёфа никто не решался
. Информацию о массовой раздаче бабувистских листовок у ворот Сен-Мартен и на мосту Нотр-Дам в конце мая 1796 г. удалось найти Роузу
.
Автором одной из таких брошюр был Ф. Лепелетье, попытавшийся оправдать заговорщиков и защитить принципы равенства от критики
. Другую - «Фракции и партии, конспирации и заговоры; о нынешнем заговоре» - издал Паш. По мнению Буонарроти, он был единственным, кто открыто защищал в печати дело и принципы «равных»
.
Если верить Шьяппе, в конце мая группа бабувистов попыталась поднять бунт в мастерской Сент-Элизабет на улице Тампль. Люди, назвавшие себя восставшими предместьями Марсель и Антуан, попытались увлечь за собой работниц этих мастерских, шивших солдатские рюкзаки. В последующие дни газеты сообщали о найденных рядом с местом событий флаге с надписью «Место сбора плебейской армии № 1» и плакатах со словами: «Конституция 1793 года. Свобода, Равенство, Общее счастье»
. Когда несколько дней спустя в Республиканской типографии началась забастовка, Директория квалифицировала ее как «заговор против конституционного правительства», видимо, тоже приняв за дело рук «равных»
.
В начале лета 1796 г. агенты Директории также сообщали о нелегальных собраниях, участники которых могли быть идейно близки к бабувистам. Так, 27 мая появилась информация о сборищах «анархистов» в кафе Мадлен в предместье Сент-Оноре. По словам агентов, эти люди конспирировали в пользу Конституции 1793 г.
4 июня поступило сообщение о четырех революционных комитетах, расположенных в районе Рынка, предместьях Сен-Марсо и Сен-Жермен и на Монмартре. По словам полицейских, на руках повстанцев имелось 20 000 ружей
.
Роуз считал что, роль лидера организации после ареста Бабёфа перешла к Казену
. Видимо, это мнение основано на том, что Казен - единственный из видных участников заговора, о деятельности которого после ареста Бабёфа сохранились сведения. 9 июня на улице Верт (Сент-Антуанское предместье) он, пытаясь объединить силы бабувистов, организовал секретное собрание делегатов от разных округов Парижа. В донесении агента Лимудена сообщается о многолюдном сборище, участники которого были в гражданском, но с саблями. Гражданин Казен, «весьма дурной субъект», читал им сочинения Бабёфа и его защитников
. Вскоре после этого Казен был арестован.
1 июля имел место еще один инцидент, который должен был насторожить власти. В этот день произошли беспорядки на рынке, участники которых принялись продавать продукты по назначенным ими самими ценам, но делали это, по сообщениям прессы, «в интересах факции анархистов». В толпе были слышны профессиональные ораторы, которые поносили Директорию и пытались настроить солдат в пользу Друэ и Бабёфа
. Сложно сказать, была ли эта спланированная попытка освободить заключенных или просто стихийные волнения.
Существует интересная версия о проявлении бабувистской активности в конце лета 1796 г. По словам Шьяппы, в ночь с 27 на 28 августа бабувисты инсценировали демонстрацию роялистов в надежде испугать республиканцев и поднять волну демократического движения. Они шли по городу, взрывали петарды и выкрикивали «Да здравствует король!» Успеха эта акция не возымела
. К сожалению, книга Шьяппы не отличается хорошим справочным аппаратом, и поэтому установить, какой источник позволил историку сделать однозначный вывод о бабувистском характере этой демонстрации, не представляется возможным. Любопытно, что Бреон в своем отчете охарактеризовал этот инцидент как «новые поползновения роялизма или анархии, или первого и второй вместе взятых»
: он не только не видел принципиальной для правительства разницы между указанными группировками, но и допускал их союз. Развернувшаяся в обществе дискуссия о том, была ли демонстрация устроена левыми и правыми, может служить еще одной иллюстрацией того, насколько двусмысленной и неопределенной выглядела позиция бабувистов на французской политической сцене и в глазах общественного мнения.
