– Вряд ли. Я ничего подобного не припоминаю.
– Может, раньше… месяцев шесть или восемь назад? Я просто не способен забыть такое красивое лицо.
Еле сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза.
– Спасибо за комплимент, но вы наверняка что-то путаете.
– А вот мне так не кажется. – Доменико встает и поглаживает бороду.
Я смотрю на бумаги:
– Это для меня?
– А-а, ну да, – спохватывается адвокат.
Он жестом предлагает подойти к другому столу, отодвигает для меня стул. Я сажусь, а он устраивается рядом.
Доменико высокий и широкоплечий, а когда он пододвигает ко мне первую страницу, я замечаю, что у него на пальце нет обручального кольца. Не то чтобы мне это очень интересно – просто замечаю, и все. Пока читаю документ, Де Лука объясняет мне значение некоторых юридических терминов. Голос у него глубокий и, признаться, и впрямь почему-то кажется мне знакомым. А еще от этого симпатичного юриста словно бы исходит тепло, и от него вкусно пахнет мылом. Мужской запах. Это мешает мне сосредоточиться.
Я отрываюсь от бумаг и понимаю, что адвокат замолчал.
Доменико внимательно смотрит на меня:
– Нет, определенно я помню это лицо и эти глаза. – Он приподнимает руку, как будто хочет прикоснуться к моей щеке. – Мы с вами встречались в кафе «Джардини»? Скажите, что да.
Я трясу головой:
– Никогда о таком даже не слышала.
Он не отрывает от меня глаз:
– А может, вы позволите пригласить вас на ужин? И мы разрешим эту загадку?
С тобой все ясно, красавчик. Небось решил, что ты неотразим и на тебя клюнет любая неопытная синьорина. Как бы не так: со мной этот номер не пройдет.
– Давайте лучше подпишем бумаги, – говорю я и достаю из сумочки авторучку.
Я качу чемодан на колесиках по выложенной булыжником улочке. Здороваюсь с проходящей мимо парочкой. Равелло окрашен в бронзовый цвет, где-то внизу волны с шумом набегают на берег. Вспоминаю валлийское слово, которое когда-то слышала от Поппи. «Hiraeth». Поппи тогда сказала, что в один прекрасный день я пойму, что оно значит. Сегодня этот день настал. Бабушка была права. У меня такое чувство, что этот приморский городок в тысячах миль от того места, где я родилась и выросла, и есть мой дом, по которому я тосковала всю свою жизнь.
Останавливаюсь возле розового оштукатуренного здания. Тускло светятся окна старой пекарни. Я представляю, как там шестьдесят лет назад пекла рано утром хлеб моя бабушка. За мутным стеклом витрины – табличка «Affittasi»
[84].
Пытаюсь рассмотреть, что там внутри. Ожидаю увидеть металлический потолок, печи и неровные оштукатуренные стены, но вижу идеальный интерьер книжного магазина с полками от пола до потолка по центру и небольшим пространством для чтения в глубине.
Пока иду во внутренний двор, я пытаюсь понять: нужен ли Равелло такой книжный магазин?
Стоит зайти во двор, и шум площади тут же умолкает. Вокруг все увито плющом и розами. Под лимонным деревом – столик с двумя стульями. Я невольно улыбаюсь: идеальное место, чтобы, спокойно расположившись в тени, сочинять очередной роман.
Обернувшись, я вижу порог дома и сразу перестаю улыбаться. Смогу ли я когда-нибудь подниматься по лестнице и не думать о том, как моя беременная бабушка лежала, едва живая, на этих ступенях? Она выдержала, у нее хватило сил и благородства, чтобы достойно пройти через все испытания. Надеюсь, мой шрам будет служить мне напоминанием о том, что и я смогу все вынести и преодолеть. В конце концов, я внучка Поппи Фонтана.
Старым медным ключом я открываю замок. Дверь со скрипом распахивается. Вхожу в квартиру Поппи и Рико, теперь это мой дом. Здесь, в Равелло, я напишу свой следующий роман. А почему бы и нет? В этом мире нет ничего невозможного.
Я щелкаю выключателем. Оживают картины: старая, с маками, и другие, более современные. Прохожу в гостиную. Слезы застилают глаза, когда я вижу фотографию, которую сделала Люси год назад во дворе больницы. Она стилизована под ретро и занимает бóльшую часть стены. На снимке я сижу между Поппи и Рико и радостно смеюсь. Бабушка целует меня в щеку, а дедушка смотрит на меня с невероятной нежностью, тепло которой я только сейчас начинаю по-настоящему ощущать.
Хожу из комнаты в комнату, улыбаюсь и мысленно благодарю бабушку с дедушкой. Эта квартира – просто мечта. Откуда они знали, что именно здесь я почувствую себя дома?
На столе в кухне лежит записка на итальянском:
Добро пожаловать домой, Эмилия.
Верю, что ты полюбишь это место, как в свое время полюбили его мы с бабушкой. Вспоминай о нас, когда будешь с бокалом вина провожать солнце на крыше.
Елена с Яном шлют тебе привет и наилучшие пожелания. Они будут рады с тобой повидаться, когда ты здесь обустроишься. Я приеду в следующем месяце, и мы вместе поужинаем.
До встречи!
С любовью,
дедушка.
P. S. Надеюсь, проблем с подписанием бумаг не возникло. Синьор Де Лука, наш адвокат, – настоящий подарок небес.
Взгляд фиксируется на слове «адвокат», и я сразу все вспоминаю.
Сверяюсь с часами на руке. Почти семь. Надеюсь, он еще там, читает свой детектив?
В мозгу, как вспышка, слова Поппи:
Мне представляется, что это будет интеллектуал. Мечтатель… Любитель литературы.
Пролистываю в телефоне деловые номера, нахожу нужный. Сердце буквально выскакивает из груди. Он отвечает после второго гудка:
– Нико де Лука.
– Я знаю, где мы виделись, – говорю я, а сама улыбаюсь. – Помните, я еще перепутала вас с авокадо?
Мой собеседник секунду молчит, а потом меня волной накрывает его теплый смех.
– Да! Точно! Кафе «Джардини». Напротив пекарни «Пьяченти».
Я улыбаюсь по пути в коридор:
– Вы, кажется, в тот день были в солнцезащитных очках и еще в шляпе, если не ошибаюсь.
– А самое главное: я тогда был чисто выбрит!
А ведь точно. Борода! Это она сбила меня с толку!
Захожу в спальню Поппи и Рико, то есть теперь в мою спальню. В местном соборе звонят колокола. Отодвигаю занавески и смотрю на площадь, на церковь в лучах заката. И замечаю:
– Столько времени прошло. Даже не верится, что вы меня помните.
– Такую встречу не забудешь. Вы возникли передо мной, как ангел, и напомнили о моей мечте.
О какой еще мечте? Я припоминаю наш разговор:
– Вы тогда, кажется, что-то говорили о пекарне?
