– Прекрати! Ты провоцируешь разборки на дороге.
Водитель снова сигналит. Он пойдет на огромный риск, если попытается обогнать меня, а заодно и автобус с трейлером. Он хочет, чтобы я пропустила его вперед.
– Проклятье!
За очередным поворотом начинается прямая дорога.
– Жми! – говорит Люси. – Давай! Обгони этих улиток!
– Что? Нет!
За нами начинает одновременно сигналить вся длинная очередь машин. Это из-за меня на дороге образовалась пробка. Меня начинает трясти. Я включаю поворотник и очень осторожно выезжаю на встречную полосу.
– Ну же! – вопит кузина.
Я выжимаю педаль газа, и внедорожник резко набирает скорость.
Еще немного – и я обгоню автобус, но впереди очередной поворот.
– О господи! – в ужасе восклицаю я.
Двигатель рычит. Я пытаюсь вклиниться между автобусом и трейлером, но места не хватает.
– Пустите же меня! – кричу я, а Люси подбадривает меня:
– Вперед!
Я жму на газ. У меня нет выбора – надо обогнать дом на колесах. У меня от пота подмышки стали мокрыми.
– Ура! Мы победили! Ты сделала это, Эм!
И тут из-за поворота, метрах в десяти впереди, появляется автомобиль. Он мчится прямо на нас.
– Охренеть! Мы все умрем! – Люси прикрывает голову и сползает с кресла на пол.
У меня сердце выскакивает из груди. «Господи, прошу Тебя! Помоги!» Я жму на газ. Встречная машина все ближе. Длинный металлический трейлер едет параллельно со мной.
– Пусти меня, козел!
За секунду до столкновения я круто выворачиваю руль и возвращаюсь на свою полосу. Встречное авто со свистом проносится мимо.
– О мой бог!
Я смотрю на Люси. Она, схватившись за голову, скрючилась на полу.
– Можешь сесть обратно.
Кузина осторожно подтягивается на пассажирское кресло.
– Господи, Эм, ты нас чуть не угробила!
Я нервно хихикаю:
– А я тебя предупреждала.
Люси улыбается:
– Я уже приготовилась остаться без носа, но превращаться в урну с пеплом не собиралась.
В глубине моей души есть темный закуток, где давно поселился страх и прекрасно там себя чувствует. И вот сейчас дверь в этот закуток открылась, и туда хлынул свет. Я смеюсь. Сначала тихо, потом громче. Ко мне присоединяется Люси. Очень скоро это становится похоже на истерику. Мы хохочем и таким образом избавляемся от страха и пережитого шока. Кузина стучит по приборной доске, слезы текут у нее по щекам.
– Видела бы ты свое лицо, когда появилась та машина!
Тут я бросаю взгляд в зеркало заднего вида и замечаю, что Поппи тоже посмеивается.
– Извини, тетя, – говорю я. – Мы что-то расшумелись. Больше не будем. Ты спи.
– И пропустить все веселье? Да ни за что!
Глава 35
Поппи
1960 год,
Равелло, Амальфитанское побережье
Втот вечер, в мой двадцать первый день рождения, массивные двери собора очень громко скрипели. Мы обмакнули пальцы в чашу со святой водой и перекрестились. В соборе царил полумрак, посетителей не было, пахло фимиамом и заплесневелыми коврами. В молитвенной нише горели целые ярусы свечей – белые огоньки в море безмолвия.
Рико провел меня по центральному проходу к алтарю. Взял мои руки в свои. Глаза его сверкали, когда он говорил:
– Я, Эрих Йозеф Краузе, беру тебя, Паолина Мария Фонтана, в законные жены. Я обещаю любить и почитать тебя всю свою жизнь, пока смерть не разлучит нас.
Я приложила пальцы к дрожащему подбородку и тоже произнесла дрожащим от волнения голосом слова клятвы.
– Могу я поцеловать невесту?
Рико взял мое лицо в ладони, и, когда его губы прикоснулись к моим, нас спугнули чьи-то шаги. Из темноты вышел священник, но это был не отец Пьетро, а незнакомый молодой человек с темными волосами и тонким длинным носом.
Он поднялся на три ступени к алтарю и встал рядом с нами.
– Склоните головы, – сказал он и возложил на нас руки. – Да благословит и защитит вас Господь! Да облегчит он путь, который лежит перед вами. И наделит вас смирением, чтобы вы с одинаковым достоинством встречали и счастье, и горести. Будьте крепкими, как красное дерево, столкнувшись с трудностями, и гибкими, словно ива, когда требуется прощение. И главное – любите радостно, с благодарностью и верой, во имя Христа. Аминь.
– Аминь, – повторили мы за этим непонятно откуда взявшимся молодым священником.
Потом мы поблагодарили его и вышли из церкви, уже как самые что ни на есть настоящие муж и жена.
На улице Рико притянул меня к себе и поцеловал. А я спросила:
– Как будет по-немецки «мой муж»?
– Mein Ehemann, – ответил он и погладил меня по щеке. – Однажды, когда твои родители примут меня, мы вернемся сюда для настоящей церемонии, и тогда я по-настоящему стану твоим мужем.
– О чем ты говоришь? – Я затрясла головой. – Mein Ehemann, мы женаты. И ничего реальнее этого быть не может.
Рико сжал мою руку:
– Я чувствую то же самое.
И тут я заметила, что на каменной ступени церкви что-то блестит. Я наклонилась, подняла монетку и показала ее Рико:
– Смотри, это нам на счастье.
Мы стояли и разглядывали монетку, как будто она и впрямь обладала волшебной силой. Рико накрыл мою руку своей:
– Я хочу, чтобы через год, в твой день рождения, мы снова стояли на этом месте и любили друг друга ничуть не меньше, чем сегодня.
У меня холодок пробежал по спине. Мы оба были очень счастливы в тот момент, но где-то в глубине души уже догадывались: впереди нас ждут мрачные времена.
– Через год? – бодро переспросила я, чтобы хоть как-то рассеять мрачные предчувствия. – Это слишком просто.
– Хорошо, – Рико почесал подбородок, – мы вернемся сюда в день твоего тридцатилетия.
– Через девять лет? Нет, надо придумать что-нибудь поинтереснее.
Я зажала монету в кулаке, отыскала в небе свою любимую звезду и подумала, что никому не дано знать грядущее.
– Мы будем стоять здесь, на ступенях кафедрального собора Равелло, в день, когда мне исполнится восемьдесят лет. Обещай, что так и будет, mein Ehemann.
Рико улыбнулся, и глаза его заблестели от слез.
– Да. В день, когда тебе исполнится восемьдесят лет. Обещаю.
Глава 36
Эмилия
День седьмой.
