– Так лучше?
– Спасибо, – улыбаюсь я.
Джованни болтает о том о сем, и я постепенно расслабляюсь. Он рассказывает, что работает официантом в ресторане своего дяди. А затем интересуется, откуда я приехала.
– Из Нью-Йорка, – отвечаю я, но не уточняю, что из Бенсонхёрста, пусть думает, что с Манхэттена.
Джованни приподнимает брови и понимающе кивает.
– Моя мечта – когда-нибудь побывать в Калифорнии. – Он пожимает мне руку. – Без обид, я слышал, что Нью-Йорк – прекрасный город.
Я смеюсь. Мне легко и так приятно ощущать тепло его руки, чувствовать, как его бедро прижимается к моему бедру. Я с удовольствием вдыхаю исходящий от его куртки мускусный запах. Видела бы меня сейчас кузина! И тетя Поппи. Я стараюсь, как и обещала. Пусть это звучит, как говорит Люси, слишком возвышенно, она вообще считает, что я живу в своем оторванном от жизни мирке, но это, без сомнения, самый романтичный момент в моей жизни.
Спустя двадцать минут гондола останавливается. Я поднимаю голову и вижу отель «Ка’ Сагредо». Господи, как же мне хочется остаться здесь, в этой маленькой лодке с красивым итальянцем, который подарил мне чувство абсолютной защищенности!
– Вот вы и на месте, – бархатным голосом говорит Джованни. – Доставил вас в целости и сохранности, как и обещал.
– Спасибо. Вы мой спаситель.
– Рад был вам помочь, Эмилия. – Джованни подает мне руку и помогает выйти из гондолы. – Желаю хорошо провести остаток ночи.
Он улыбается. Его глаза излучают нежность. У меня сердце чуть не выпрыгивает из груди. Может, пригласить его на бокал вина? Как мне следует вести себя в такой ситуации? Как повела бы себя Люси?
Я с трудом сглатываю:
– Доброй ночи.
Джованни машет мне рукой:
– Buona notte
[40].
По пути в отель ругаю себя последними словами. Люси всегда будет пенять мне за этот упущенный шанс.
Я уже у входа, и тут он меня окликает:
– Эмилия!
Я оборачиваюсь:
– Да?
Джованни качает головой, улыбается и манит меня пальцем.
У меня сердце снова чуть не выпрыгивает из груди. Я иду к гондоле и думаю только о том, чтобы не сорваться и не побежать. С каждым шагом чувствую себя все увереннее. Ты стала такой. Но ты не обязана оставаться такой всю жизнь. Поппи права. Я могу быть той, кем захочу. И сегодня ночью я буду смелой.
Последний шаг. Я могу дотянуться до него рукой. Не оставляю себе шанса струсить, встаю на цыпочки, закрываю глаза и целую Джованни в губы.
Он дергается, как будто я его шокером ударила, и вытирает губы тыльной стороной ладони.
– La mia giacca
[41]. – Джованни показывает на куртку у меня на плечах.
– О господи! – Я еще чувствую, как колются его усы. – Мне показалось… – Я заливаюсь краской от стыда. – Простите. – Я сдергиваю куртку и передаю ее Джованни. – Еще раз спасибо.
Машу ему рукой и быстро удаляюсь в сторону отеля, а сама кляну себя на чем свет стоит. Какая же я идиотка!
– Эмилия! – снова окликает меня Джованни.
Закрываю глаза и задерживаю дыхание. Оборачиваюсь. Его глаза мерцают в лунном свете.
– Боюсь, что моей жене не понравилось бы, – говорит он, – если бы она узнала, что я одолжил свою куртку прекрасной девушке, с которой путешествовал ночью по волшебной лунной дорожке.
У меня получается улыбнуться. Джованни, не отрываясь, смотрит мне в глаза, а гондольер отталкивается веслом от причала. Я стою и смотрю, как мой герой – мой женатый герой – постепенно исчезает в темноте.
Глава 26
Эмилия
День четвертый. Венеция
Ялежу в кровати с блокнотом под боком. Пялюсь в потолок и думаю о Джованни, о Дарии, о Люси, которая до сих пор еще не вернулась в отель. В час, когда непроглядно-черная ночь уступает место лиловому рассвету, наконец-то слышу, как открывается дверь в номер.
Приподнимаюсь на локте:
– Привет, Люси.
– Тихо ты! – шипит кузина и, не переодеваясь в пижаму, забирается под покрывало и закрывает глаза.
Где она пропадала целую ночь? Все ли с ней в порядке? Как она добралась до гостиницы?
При тусклом свете разглядываю ее бледное лицо. Щеки немного распухли от избытка алкоголя, волосы спутались. Когда Люси спит с приоткрытыми губами, сразу видно, что она совсем не такая крутая, какой хочет казаться, а очень даже ранимая.
Она провела ночь с тем парнем из «Иль кампо»? Меня в дрожь бросает при одном воспоминании о том, как его приятель Гарри зажимал меня возле бара. То есть это нормально для одиноких женщин? От нас ждут, что мы будем трахаться с незнакомцем без малейшего намека на симпатию? Без обещаний встретиться назавтра, даже не притворяясь, будто влюблены?
– Эм? – сонным голосом зовет меня Люси.
– Что?
– Как думаешь, есть шанс, хотя бы самый малюсенький, что Поппи действительно избавит нас от проклятия?
– Я… я не знаю. Просто не представляю, как она сможет это сделать.
Кузина кивает и довольно быстро засыпает снова.
Я осторожно убираю прядь волос с ее лица. Люси – воительница, ступившая на минное поле свиданий. В отличие от меня она не сдается и раз за разом ввязывается в битву. От слез щиплет глаза. Бедная, бедная Люси! А я – трусиха.
Если это чертово проклятие действительно существует, клянусь, что с этого момента я буду делать все, абсолютно все, чтобы только от него избавиться!
Пролежав в постели еще час, я понимаю, что уже не засну, и на цыпочках выхожу на балкон. Солнце постепенно окрашивает небо в розовый цвет. Канал притих, слышен только легкий плеск воды о бетонный причал.
– Buongiorno.
Я вздрагиваю. Тетя Поппи в халате и босиком сидит в шезлонге и пьет кофе. Она улыбается и расставляет руки для объятий.
– Доброе утро! – Я наклоняюсь и обнимаю тетю. – Ты рано встала.
– Я никогда не пропускаю рассвет. – Поппи похлопывает по шезлонгу, я усаживаюсь рядом, и она обнимает меня за плечи. – Расскажи, как прошел твой вечер. Хорошо провели время?
Я смотрю на розовый горизонт:
– Это была настоящая катастрофа, с легкой примесью отвращения и унижения. Ах да, еще сдобренная солидной порцией ужаса.
– Всегда непросто, когда притворяешься не тем, кто ты есть на самом деле, – говорит Поппи.
– Что ты имеешь в виду?
