– Так и знала, что найду тебя здесь, – говорит тетя. – Ты весь вечер была расстроена.
– Просто не привыкла, чтобы меня называли малодушной.
Поппи упирается руками в балюстраду и смотрит на канал:
– Лучана поставила под угрозу то, во что ты веришь. Понимаю, ты чувствуешь себя некомфортно. Она заставила тебя усомниться. Теперь ты спрашиваешь себя: а вдруг я и впрямь все эти годы пряталась за фамильным проклятием?
Я задумчиво тру шрам под губой.
– Да, пожалуй, в этом есть доля правды. И это относится к нам обеим. Я хочу сказать: ни ты, ни я даже и не пытались снять проклятие.
Тетя поворачивается ко мне:
– Дорогая, в этом отношении мы с тобой совсем не похожи. Понимаешь, я прожила полноценную жизнь. У меня был Рико. А позже Томас. Я счастлива, что родилась женщиной. Мне бы и в голову никогда не пришло подавлять свою сексуальность. А вот ты, дитя мое, боюсь, именно это и делаешь.
Я ушам своим не верю.
– Это потому, что я ни с кем не встречаюсь? Потому, что не зациклена на замужестве?
– Меня вот ни настолько, – тетя щелкает пальцами, – не волнует, выйдешь ты замуж или нет. Это твой выбор. Мне лишь хочется, чтобы ты была естественной и доверяла своим чувствам. Но ты ведешь себя так, будто у тебя кишка тонка быть женщиной.
– Такая уж я уродилась.
– Звучит как отговорка. Почему бы не постараться стать лучше? – Я не успеваю ответить, поскольку Поппи продолжает: – Эмилия, дорогая, ты одеваешься и ведешь себя так, словно специально стараешься казаться непривлекательной. Как будто затолкала свою женственность в шерстяную кофту и застегнулась на все пуговицы. Девочка моя, ты очень симпатичная, но упорно не хочешь это признать. А вот твой славный Мэтт – бьюсь об заклад! – наверняка считает тебя красавицей.
Я скрещиваю руки на груди:
– Да, я не люблю флиртовать, я не модница и совсем не эффектная женщина. Но это я. Я такая, какая есть.
Тетя задумчиво смотрит на меня, склонив голову набок:
– Да. Ты стала такой. Но, Эмилия, дорогая, ты не обязана оставаться такой всю жизнь.
Часы на прикроватном столике показывают три двадцать семь. Где же Люси? Бар в отеле закрывается в два. Надеюсь, с кузиной все в порядке. И почему только я с ней не пошла?
Лежу, уставившись в потолок, вспоминаю Лиама и думаю о том, что случилось с младшими дочерями семейства Фонтана, у которых хватило смелости влюбиться. А голос в голове все повторяет: «Эм – трусиха!»
Вот если бы сейчас поговорить с Мэттом. Он бы меня успокоил, сказал бы, что Люси заблуждается, да и тетя Поппи тоже не права: со мной все в порядке и меняться не надо.
Или не сказал бы? Мэтт явно хочет, чтобы мы были не только друзьями. Неужели я и впрямь не подпускаю его к себе, потому что трушу? А вдруг именно я могла бы стать той младшей дочерью, которая снимет родовое проклятие и спасет Люси, Мими и прочих? Мне нравится Мэтт. Так ли уж важно то, что я в него не влюблена?
Я переворачиваюсь на бок. Казалось бы, разговор с Поппи должен был помочь мне разобраться в собственных мыслях, но в результате я лишь еще больше запуталась. Что плохого в том, что я такая, какая есть? Я не хочу уподобляться Люси, которая полагается исключительно на свою сексуальность.
Но, Эмилия, дорогая, ты не обязана оставаться такой всю жизнь.
Значит, я малодушно пряталась? Позволила проклятию стать моим клеймом, моим, так сказать, личным брендом? Легко оправдывать собственную пассивность семейной легендой.
Внизу хлопает дверь. Я надеваю очки и смотрю на часы. Четыре ноль семь. В номер беззвучно проскальзывает Люси. Слава богу! Я включаю прикроватную лампочку. Кузина аж подскакивает от неожиданности.
– Господи, Эм! Ты меня до инфаркта доведешь!
Волосы у нее спутались, одежда помята. У меня к ней тысяча вопросов… но я не хочу знать ответ даже на один из них.
– Извини. Просто я за тебя волновалась.
– Я уже большая девочка.
Люси швыряет ключи на стул и скидывает туфли.
– Да, конечно, прости.
Она усаживается на край кровати и начинает растирать ступни. Вид у нее измученный. Она одинока и совершенно разбита.
– Люси, я не хочу, чтобы ты считала меня трусихой.
Кузина смотрит на меня и ждет, что я скажу что-нибудь более конкретное. Нечто такое, что действительно ей поможет.
– И я постараюсь измениться.
Глава 22
Эмилия
День третий. Венеция
Половина девятого утра. Среда – наш последний день, а значит, и наш последний вечер в Венеции; завтра мы отправляемся в Тоскану. Еще до рассвета я пообещала Люси, что начну новую жизнь. Но смогу ли я измениться? И действительно ли хочу этого?
В чудесном внутреннем дворике отеля расставлены накрытые скатертями столы, на каждом – ваза с подсолнухами. Кроме нас с Поппи, во дворе никого. На завтрак подали фрукты, йогурт домашнего приготовления и восхитительные пирожные. Я размешиваю сливки в кофе и поглядываю на кусочек лазурного неба над головой:
– Похоже, нынче выдался отличный денек.
Поппи расправляет салфетку на коленях:
– Сегодня предлагаю прогулку на теплоходе.
Я смотрю на тетю, замечаю сероватый оттенок кожи и заострившиеся скулы. Паолина Фонтана такая милая и приятная в общении, что легко забываешь про ее болезнь.
– Отличная идея! – соглашаюсь я. – Моим ногам не помешает передышка.
Мимо буфета бредет Люси с мокрыми волосами, я машу ей рукой, и она поворачивает к нашему столику.
– Кто-нибудь может объяснить, почему надо было вставать ни свет ни заря?
Поппи хлопает в ладоши и объявляет:
– Сегодня мы пойдем ко Дворцу дожей, это одна из самых популярных достопримечательностей в Венеции. Дворец пережил не один пожар, был восстановлен, но сохранились и те части, которые были построены в Средние века.
– Уверена, он никуда бы от нас не делся, если бы мы встали, как все нормальные люди.
Поппи с интересом смотрит на Люси:
– Как провела ночь?
Люси оглядывает дворик, как будто кого-то высматривает:
– Отлично!
У меня сжимается сердце. Где она была почти всю ночь? Каково это – неустанно искать свою любовь?
Поппи намазывает на круассан абрикосовый джем.
– Некоторые люди получают определенное удовольствие от страданий. Надеюсь, Лучана, ты не из их числа.
Люси бросает на нее испепеляющий взгляд:
– Я не мазохистка, уж можешь мне поверить.
– Рада это слышать. Такие люди выбирают себе партнеров, как модницы сумку. Да, дизайнерская модель хорошо смотрится на плече и вызывает всеобщее восхищение. Но очень скоро купившая ее женщина понимает, что переплатила. Она стала обладательницей эксклюзивной сумочки, хотя на самом деле ей был нужен рюкзак. – Тетя кладет нож на стол. – Ценой в пару центов.
