Мы молчали. Когда становишься свидетелем волшебства, пропадает дар речи.
С того дня Рико звал меня il mio unico amore
[33]. Я никогда не спрашивала его о невесте: он считал меня своей единственной любовью, и этого было вполне достаточно.
Два месяца мы предавались блаженству. Мы не посвящали в свою жизнь друзей, на нас не давили родственники, мы даже от будущего были свободны. Никто не знал о наших регулярных свиданиях, во время которых мы гуляли, разговаривали и занимались любовью. Это было время между прошлым и будущим. Не имея возможности рассчитывать на завтра, мы дорожили днем сегодняшним, радовались каждой проведенной вместе минуте и не хотели думать об угрозе, которая поджидала нас за горизонтом.
В тот обычный апрельский понедельник мы с Рико, взявшись за руки, шли через площадь. Зацвели papavero, и Рико купил мне букет. Пошли дальше, остановились напротив Палаццо Веккьо. Там Рико рассказал мне о том, что он чувствовал, когда впервые оказался в Западной Европе.
– Никогда этого не забуду. – У него от волнения заблестели глаза. – Я стоял на железнодорожном вокзале, один, в чужой стране, а чувствовал себя легко, как будто с меня сняли тяжелые кандалы. Ощущение свободы переполняло, особенно после того, через что пришлось пройти моей семье.
Я смахнула слезинку со щеки, и тут рядом с нами возникла Роза, прямо как с неба свалилась.
– Паолина? – Она переводила взгляд с меня на Рико и обратно. – Ты что тут делаешь?
Я словно онемела. Старшая сестра меня застукала. Я много недель хотела рассказать ей о Рико, о том, как безнадежно в него влюбилась, но так и не собралась с духом. Ну не могла я поделиться своим секретом даже с той, кому доверяла больше всех на свете.
– Роза, – наконец сказала я, – познакомься, это мой друг Рико. Вообще-то, он больше чем друг. – Я нервно хихикнула и засунула руки глубоко в карманы. – Я люблю его, Роза.
Сестра протянула ему руку:
– Рада познакомиться. Вам, наверное, приходится нелегко, учитывая, что Паолина помолвлена с мужчиной, который живет в Америке. С очень достойным и симпатичным. У него свой магазин.
Я только ахнула. Рико повернулся ко мне, его глаза потемнели от боли.
– Нет, Роза… Я передумала выходить за Игнацио.
– Мы уезжаем через год, – продолжила сестра, словно и не слышала меня. – Вы ведь знаете об этом?
У меня сжалось сердце. Я закрыла глаза, потому что не могла смотреть ни на него, ни на нее. А потом я почувствовала, как Рико взял меня за руку.
– Мне жаль, Роза, – спокойно, но твердо сказал он, – но этого не будет. Дело в том, что мы с вашей сестрой любим друг друга.
Роза окинула его взглядом, явно заметила заплатку на рукаве отглаженной хлопчатобумажной рубашки и сбитые носки начищенных туфель.
– Вы хороший человек, Рико, я в этом не сомневаюсь. И моя сестра любит вас, это очевидно. Но вы не понимаете. Вы ставите под удар ее будущее. Дело в том, что моя сестра – младшая дочь в семье и она обречена до конца своих дней оставаться одинокой. Игнацио – единственный шанс Паолины избавиться от этого проклятия. Прошу вас, – Роза сцепила ладони, – умоляю, не лишайте ее этого шанса.
Моя сестра, моя самая надежная заступница думала, что действует мне во благо. Да, она с ума сходила по своему Альберто, но я сомневалась, что Роза знала, что такое настоящая страсть. Она просто не могла понять нас с Рико.
– В Америке Паолину ждет благополучная жизнь, – продолжала Роза так, будто моя судьба была предрешена. – А что вы можете ей дать? Расскажите мне. У вас есть планы на жизнь? Свое дело? Кто вы по профессии?
– Рико играет на скрипке, – вставила я.
– На скрипке? – Взгляд сестры стал холодным, исчез даже слабый намек на сочувствие. – А чечетку он отбивать не умеет?
Отчаяние спустило с поводка жестокость, я и не подозревала, что сестра может быть такой.
– Роза, остановись. Рико умный, сильный и талантливый. И я люблю его всем сердцем. Я никак не могу уехать в Америку.
Роза долго и пристально смотрела мне в глаза, а потом безвольно опустила плечи.
– La mia sorella testarda. – Она покачала головой. – А как же я без тебя?
Мне стало больно за любимую сестру.
– У тебя все будет хорошо. Я приеду к тебе в Америку, Роза. В гости. Мы с Рико приедем повидать тебя.
Роза посмотрела на Рико и прикусила нижнюю губу.
– Ну что же, если моя сестра действительно счастлива с вами, то я вас благословляю.
Рико обнял Розу:
– Danke schön…
[34] то есть grazie mille
[35]. – Они рассмеялись. – Надеюсь, вся семья Поппи… Паолины будет так же добра, как и вы, Роза.
– Конечно, – не задумываясь, сказала я. – Ты должен приехать к нам в Треспиано. Пора уже познакомиться с моими родителями и братом.
Роза отошла от нас на шаг и выразительно на меня посмотрела:
– А не рано ли, Паолина?
Сестра явно хотела уберечь Рико от неприятных переживаний, но я была так счастлива, что ничего не замечала.
– Пожалуйста, приезжай к нам в субботу на обед. Мои родные обязательно тебя полюбят.
В глазах Розы мелькнул страх. Наши отец с матерью никогда бы не приняли Рико, для них он был нищим иностранцем, который ставил под удар будущее их дочери. И Роза это прекрасно понимала.
Глава 21
Эмилия
День второй. Венеция
Вторник мы проводим как завзятые туристы. Посещаем рынок на кампо Сан-Джакомето – это площадь, где находится самая старая церковь в Венеции. Поппи восторгается идеальными пропорциями выставленных в витрине сфольятелла – слоеных пирожных, которые напоминают по форме хвост лобстера, – и покупает всем по одному.
Я надкусываю угощение и киваю в сторону колокольни:
– Гляньте-ка на эти старинные часы.
– Только не вздумайте сверять по ним время. – Поппи промакивает салфеткой губы и смотрит на Люси. – Они красивые и эффектные, но все знают, что на них нельзя полагаться: такое в жизни случается сплошь и рядом.
Люси метким броском закидывает салфетку в урну. Она словно бы не уловила толстый намек Поппи.
– Значит, вы с Рико расстались, – осторожно говорю я, на ходу поправляя шарф.
Тетя со вчерашнего вечера ни разу не упоминала имени Рико. Я не хочу на нее давить, но очень уж хочется узнать, что было дальше.
Поппи смотрит на меня так, как будто не понимает, о чем это я толкую.
