– Но нас будут искать, – неуверенно возразила она.
– Кто? – горько рассмеялась Маша, – твоя мать или мой муж, сказавший, что я могу катиться куда угодно?
Таня замолчала, растерянно глядя на ставшую такой родной заправку. Ее подруга была права, ее действительно ничего здесь не держало. А что, если правда вот так вот взять и сделать шаг в безумие? Когда ж его еще делать, как не в молодости?
– А мы успеем заскочить ко мне, я возьму деньги и паспорт? – неуверенно спросила она.
– Да, – улыбнулась Маша, с трудом сдерживая ликование.
Наверное, только самые безумные планы так легко осуществляются. Реши она провернуть все заранее и тщательно подготовиться к побегу, ничего бы не вышло.
Таня жила в десяти минутах ходьбы от заправки. Почти бегом они добрались до ее дома. Документы и деньги Таня предусмотрительно отдала Маше – она сама рассеянная, отвлечется и непременно потеряет, Маша куда более дисциплинированная.
В небольшую сумку девушка кинула самое дорогое – новинки из предпоследней коллекции, любимые духи, безделушки и старенький неработающий Ролекс, подарок одного из постоянных «голубчиков».
На вокзал они пришли вовремя. Станция была битком набита, ведь в это время большинство жителей их небольшого городка торопились на работу. Рачительные бургеры оставляли автомобили на огромной парковке, построенной возле железнодорожного вокзала, и ехали в город на общественном транспорте, спасая планету и экономя на городском паркинге.
Маша любила местные поезда. Чистые, аккуратные, в них можно было уютно устроиться на мягком сидении, читать книгу, слушать музыку или просто думать о Валере. Иногда поезда ей нравились даже больше, чем собственный дом. Наверное, даже логично, если здесь все и закончится.
– Ты думаешь, у меня все получится? – дрогнувшим голосом спросила Таня, завидев приближающуюся электричку.
– Что получится? – рассеянно переспросила Маша, полностью погруженная в свои мысли.
– Ну новая жизнь, муж, детишки, – неуверенно пояснила Таня, ощущая непонятное волнение, нарастающее по мере приближения поезда.
– Знаешь, не в них счастье, – подруга вдруг посмотрела на нее чужими, враз потемневшими глазами.
– А в чем? – бестолково переспросила Таня.
– В любви. Без нее нет никакого смысла жить, – последняя фраза утонула в резком гудке хищного стального поезда, отпугивающего легкомысленных пассажиров от края платформы. Маша крепко обняла Таню, на секунду зажмурилась, отступила и сделала последний шаг под оглушающий крик не вовремя обернувшихся на них пассажиров.
* * *
Плач Верочки он услышал еще на улице и припустил бегом. Что происходит? Неужели опять ссора? Или, может быть, Маша ушла, оставив ребенка одного? В последнее время все труднее было предсказать ее мысли и поступки. Наверное, не надо было ему уходить из дома так рано. Дурацкая идея с букетом, который он решил подарить ей с утра пораньше и попросить прощения за вчерашние резкие слова. Неужели мертвые цветы способны вернуть любовь жены? Хотя… Однажды они уже помогли.
Давным-давно, после того как Маша сказала ему «нет», он просто каждый день приходил к ней домой, звонил в дверь, молча вручал букет и уходил. Так продолжалось много месяцев вплоть до того дня, пока она, вся в слезах и с перемотанными запястьями, не сказала ему «да».
Всю предыдущую ночь Миша не спал и решил вернуться к тактике, которая однажды ему уже помогла – осады и выжидания. Он не хотел быть жестоким, с ней так нельзя. Она слишком нежна и хрупка, как экзотический цветок. Этим она его и привлекла в свое время. Так непохожа на серых бесцветных девушек, учившихся вместе с ним в политехническом университете. Маша была словно птичка колибри – маленькая, яркая, венец Божьего творения. Вначале он и не думал, что сможет заинтересовать ее, но как только она поругалась с человеком, которого любила, Миша инстинктивно почувствовал, что у него есть шанс. А дальше действовал как варан – укусив свою жертву, он ходил за ней по пятам, ожидая, когда же она полностью окажется в его воле.
Ворвавшись в квартиру, он отбросил букет на тумбочку, стоявшую возле двери, и громко позвал:
– Маша! Вера!
К этому моменту у Веры уже не осталось сил кричать, она лишь судорожно всхлипывала, пытаясь поймать ускользавший воздух и побледнев до синевы. Миша, распахнувший дверь в комнату дочери, немедленно подхватил ее на руки и принялся гладить по голове:
– Ну же, милая, что случилось? Где мама?
При упоминании о маме Вера зашлась таким криком, что Миша на секунду предположил, что придется ехать в больницу. В руках девочка сжимала какую-то бумагу и Мише показалось, что именно они причина истерики дочери.
– Что там у тебя? Покажи! – он попытался разжать судорожно сжатый кулак, но с первой попытки ему это не удалось.
Миша попытался усадить дочь на диван, но девочка вцепилась в отца и кричала так, что он с трудом услышал звонок в дверь. Это, наверное, Маша. Но почему она не открыла дверь своим ключом? И почему ушла, оставив дочь одну? Чувствуя все нарастающее бешенство и прижимая бьющуюся в истерике дочь к себе, Миша направился в прихожую и, распахнув дверь, непонимающе уставился на двух полицейских. Те смотрели смущенно и почему-то виновато. Вид людей в форме заставил Веру замолчать.
– Мама, – всхлипнула она и полицейские переглянулись. Мише показалось, что сердце рухнуло в пропасть и увлекает его за собой. Он прислонился к стене, чтобы не упасть вместе с дочерью. Почувствовал, как слабеют руки и ноги.
– Что случилось? – с трудом прошептал он.
– Михаил Синица? – спросил один из мужчин, постарше, сверяясь с бумагой, которую держал в руках, – мы могли бы поговорить с вами наедине?
Он выразительно взглянул на Верочку, крепко прижавшуюся к отцу.
– Это Мария? – прошептал Михаил.
Второй полицейский, помладше, кивнул.
Миша попытался что-то сказать Верочке, как-то увести ее, изолировать, взять весь кошмар на себя, но вместо этого просто разрыдался, как ребенок, рухнув вместе с ней на пол.
* * *
20 лет спустя
С этого места ее не было видно, она проверяла. Как только они сюда переехали, Дина забралась в сад и тщательно осмотрела все вокруг, найдя укромное местечко, с которого могла безнаказанно наблюдать за жизнью той, кого ненавидела больше всех на свете.
Вероника и Злата, похожие на легкие воздушные зефир-ки, невыносимо прекрасные в одинаковых розовых платьях, обильно украшенных кружевом и еще какой-то дрянью, проводили фотосессию. Очередную.
Фотоаппарат был установлен немного поодаль и, наверняка, щелкал кадры нон-стоп. Вероника потом потратит несколько часов, чтобы выбрать наиболее удачные снимки, отретуширует их и выложит в сеть на любование тысячам подписчиков. И на этих фото они с малышкой будут выглядеть идеально.
