Хотя Валера и предложил ей развестись и даже собирался растить девочку, как собственную, Маша отказалась. Умом она понимала, что в Европе Верочку ждет лучшее будущее. Девочка вырастет, поступит в университет, встретит хорошего парня, которого будет любить и с которым вместе состарится. Она, Маша, просто обязана дать ей все это, чтобы хотя бы немного искупить то ужасное чувство, точившее ее каждый раз при взгляде на дочь. Чувство вины за то, что она так и не смогла полюбить эту девочку, так похожую на папу. Ведь это должна была быть дочь Валеры, а не Миши. Она вообще не должна была рожать от другого. Это было предательством того, для кого она была создана. Но она непременно еще родит Валере ребенка. Сына. Время у нее еще есть.
Валера был готов ждать, признавался в любви, говорил, что жизни без нее не представляет. Втайне от любимого, она записывала все это на телефон. Будет слушать, когда станет совсем тяжело. А в том, что будет тяжело, она была уверена.
* * *
Про мужа Маша старалась не вспоминать до того момента, как увидела его в аэропорту – такого высокого, мягкого, похожего на игрушечного медведя. В руках традиционный букет розочек – он всегда встречал ее с цветами и дарил их после каждой ссоры. Сейчас Маша и не могла вспомнить, с какого момента возненавидела живые цветы.
– Как папа? – Маша ловко уклонилась от мокрого поцелуя мужа, неуклюже клюнув его в щеку и крепко обняв дочь. Надо будет ограничить ей сладкое и мучное, у Верочки уже наметилась фигура отца. Только этого не хватало. Хватит того, что она унаследовала его внешность – белесая, бесцветная, так похожая на местных обитателей.
– Нормально, – после секундного замешательства ответила Маша, чуть не выдав себя с головой. Она уже успела забыть, что наврала мужу, – обошлось.
– Я припарковался на дальнем паркинге, рядом мест не было, просто пик сезона, – Миша, не переставая улыбаться, ловко подхватил чемодан жены и, словно атомный ледокол, вонзился в разномастное человеческое море, начав прокладывать путь к выходу. Маша и Вера последовали за ним, надежно укрывшись за широкой спиной.
– Ты прекрасно выглядишь, какая-то другая, – шепнул ей муж, открывая перед Машей дверь машины и ожидая, пока она сядет в салон.
– Мама, а ты можешь сесть рядом со мной? – жалобно попросила Верочка, покорно залезая в автокресло, стоящее на заднем сидении.
– Милая, ты же знаешь, что меня сзади укачивает, – смалодушничала Маша, садясь на переднее сидение и едва не задохнувшись – вся машина пропиталась Мишиным запахом. Она приоткрыла окно и сделала жадный глоток воздуха.
До дома доехали молча. Даже дочка смотрела в окно, не проронив ни слова, чтобы ничем не нарушить мамин покой. Она уже четко уяснила, что если мама не хочет с ней общаться, то лучше на этом не настаивать, иначе накажут.
Их небольшая квартира на втором этаже добротного четырехэтажного дома была похожа на рекламу бюджетного средства для мытья полов. Миша сделал уборку накануне, а Верочка ему в этом помогала, о чем она робко сообщила матери, стоило им переступить порог квартиры. Маша молча потрепала дочь по голове и направилась в спальню, чтобы сбросить и спрятать в шкафу одежду, все еще хранившую запах Валеры. Стирать она ее не будет. Возможно, это хоть как-то поможет ей выжить.
Быстро переодевшись и накинув легкий халат – в душ, немедленно, пока не разрыдалась на глазах у семьи – Маша окинула быстрым взглядом спальню. Ее родителям, всю жизнь прожившим в небольшой двухкомнатной квартире с проходной комнатой, их с Мишей жилье показалось пределом мечтаний.
Две отдельные спальни и просторная гостиная, объединенная с современной кухней столовым пространством. Маму привели в восторг два отдельных туалета и душа. Она была счастлива, не понимая, что в новой стране такая вот роскошь стоит чуть ли не на последней ступени в социальной иерархии. И позволить ее себе могут даже самые небогатые люди.
Роскошь – это дом с собственный парком, а их две отдельные спальни, это так, ничего выдающегося. Впрочем, выбор жилья был их обоюдным решением. Недавно Миша сменил работу. За те два года, что он набирался опыта в небольшой компании, он вполне прилично выучил язык, в отличие от Маши, и смог претендовать на хорошую позицию в крупном международном холдинге. Пройдя скрупулёзный отбор, Миша был назначен руководителем небольшого подразделения, и они впервые смогли позволить себе купить запас еды на неделю, не глядя на ценники и не высматривая приевшуюся табличку «акция».
В честь повышения муж купил Маше ювелирный комплект с полудрагоценными камнями и даже предложил переехать в квартиру побольше в более престижном районе. Верочка пошла в первый класс и Мише хотелось, чтобы она училась в одной из центральных школ. Но Маша предложила мужу потерпеть и накопить на собственное жилье. Жили же они в этом районе, и неплохо жили, раззнакомившись с пестрыми соседями, галдевшими на всех языках мира, но неизменно приветливо улыбавшимися их белокурой дочери.
Иногда ночами, дождавшись пока муж уснет, Маша в тоске бродила по ставшему родным району, и ей никогда не бывало страшно, несмотря на то что место считалось неблагополучным и даже полиция неохотно выезжала сюда на вызовы. Возможно, крылось в ней некое безумие, отпугивавшее мелких преступников. К такой подойди с ножом, так она сама тебя зарежет.
Единственное, что могло бы заставить ее сейчас переехать, это старый дом с большими окнами. Давнишняя мечта. Маша даже была согласна на руины в нежилом состоянии, вроде тех, что показывали в британском шоу, которое она любила посмотреть в часы бессонницы, мечтая, что когда-нибудь сама займется реставрацией и ремонтом.
Маше казалось, что, став хозяйкой большого старого дома и погрузившись в хозяйственные хлопоты она сможет отвлечься и немного примириться с действительностью. Но, вернувшись из родной страны, она отчетливо поняла – не сможет. Ей не нужен дом, не нужна реставрация, и даже парк, в котором можно было бы писать картины, не нужен. Ей ничего не нужно без Валеры.
– Мама, давай поиграем, – Верочка робко постучала в приоткрытую дверь, заставив Машу стряхнуть оцепенение. Поплотнее запахнув халат, она направилась к двери. Резко толкнула, едва не задев дочь.
– Вера, маме надо в душ и отдохнуть, а потом поиграем, – стараясь не замечать расстроенного личика, Маша решительным шагом направилась в ванную. Нет, не душ, ей надо полежать в горячей воде, укутавшись в ароматную пену и немного прийти в себя.
– Мама, а мы с папой печенье тебе вчера испекли, хочешь одно?
– Потом, – Маша ускорилась, дочь начинала действовать на нервы.
– А еще папа говорил, что мы все вместе сегодня пойдем в ресторан, – не сдавалась Верочка, хвостом следуя за матерью.
– Вера, все потом, – тело и душа молили об уединении, а Миша, как назло, вернулся к машине, чтобы достать чемоданы. Почему он не взял Верочку с собой? Неужели он не понимает, что ей нужен отдых после перелета? Маша почувствовала, как глухое раздражение, шкворчавшее в груди последние пару лет и погасшее лишь на время ее поездки, снова вернулось и вытеснило то, что должно было находиться в области сердца – любовь, нежность, терпение и понимание. Она сделала глубокий вдох, стараясь не закричать. Нельзя так. Они ведь долго не виделись с дочерью. Она старше, она умнее, должна понимать, что Вера всего лишь ребенок, скучающий пусть по непутевой, но матери.
