Родион сам не понял, как произошло так, что он оказался на полу не в силах пошевелиться и дотянуться до чертова кровавого пятна, чтобы рассмотреть его во всех подробностях.
– Ничего не трогайте! – предупредительно крикнул полицейский, но Родион бы и не смог. Руки стали пудовыми, было больно даже помыслить о том, чтобы до чего-то дотянуться, не говоря уже о том, чтобы взять предмет в руки.
– Что с ней? – ему показалось, что он достаточно громко спросил, но фраза вышла шипящей и неразборчивой, – она ее убила?
– Она? – Родион не заметил, как полицейский оказался рядом и протянул ему руку, помогая встать, – о ком вы говорите?
– Дина убила Веронику, да? Я хочу ее видеть! Где она? – не контролируя себя Родион перешел на крик, а затем залился слезами.
– Я уведу детей, – тихонько прошептала соседка полицейскому, а тот кивнул и перевел взгляд на беснующегося мужчину. Как же он ненавидел истеричек. Подавив тяжелый вздох, полицейский вкрадчиво предложил:
– Родион Сергеевич, нам нужно поговорить.
* * *
– Значит, вы утверждаете, что вчера не видели вашу подругу?
Дина почувствовала, как юбка стала влажной. Она так судорожно вцепилась в нее, что липкий пот просочился сквозь тонкую ткань. Мысли скакали словно блохи. Есть ли возле дома камеры? Конечно, есть! Она ведь сама прекрасно об этом знает. Что Вероника им сказала? Что она ее преследует? Дичь какая. Не могут же ее арестовать лишь за то, что она наблюдала за подругой с улицы? Дина точно знала, что не могут. В далекой прошлой жизни она была юристом. Надо просто успокоиться и придерживаться одной версии – она проходила мимо по своим делам (каким делам? Какие у нее могут быть дела в этой части города?) увидела старую подругу, хотела поздороваться, но затем передумала. Нет, все не так просто. Ее задержали и зачем-то изъяли компьютер. Зачем? Она не распространяет информацию, призывающую к экстремизму, не связана с террористами. Ее не могут посадить за то, что она писала мерзкие комментарии в инстаграме. Или могут? В последнее время она не следила за законодательством, была слишком занята другими вещами.
– Дина Викторовна, вы меня слышите? Вы видели вчера свою подругу? – полицейский медленным тягучим взглядом ощупал сидевшую перед ним женщину. Моложе, чем выглядит. Скорее всего, до тридцати. Возраст добавляет лишний вес и растянутая бесформенная немодная одежда. Волосы, собранные в небрежный пучок и нуждающиеся в мытье, а также отсутствие макияжа. Но на лице нет морщин, а щеки залил молодой румянец. Пожалуй, она даже могла бы выглядеть симпатичной, если бы приложила хотя бы малейшее усилие.
– Видела, – выдохнула та, решив пойти по пути наименьшего сопротивления и сказать правду. В конце концов, она ни в чем не виновата, – скажите, вы задержали меня только потому, что я вчера проходила мимо дома Вероники и случайно увидела ее в саду? – Дина вскинула голову, словно норовистая лошадка и на секунду почувствовала себя прежней. Той, которая в опасных ситуациях предпочитала нападать сама.
– Нет, мы задержали вас потому, что ваша подруга пропала. В доме повсюду ее кровь. Камеры не зафиксировали, как она выходила из дома, ее машина стоит в гараже. А за несколько часов до исчезновения она позвонила мужу и сообщила, что вы следите за ней и она вас боится. Боится, что вы ее убьете, – после небольшой паузы добавил он. Надо признаться, прозвучало эффектно.
– Стерва, – ругнулась Дина и нервно заправила за ухо прядь волос, так некстати полезшую в глаза. Надо бы обстричь их к чертовой матери. Ее длинные натуральные белокурые локоны, которыми она так гордилась и которые так нравились Родиону. Променявшему их на фейковый блонд Вероники.
– Что, простите?
Дина наконец-то перевела взгляд на человека, который ее допрашивал. Слишком аккуратно одет, костюм сидит, как влитой, а на такие рубашки рядовой следователь точно не зарабатывает. Это не просто следователь – дошло до нее и впервые стало страшно.
– Ничего, – покачала она головой, – Вероника в очередной раз соврала. Я не знаю, где она и что с ней, наверняка, очередной перформанс для привлечения подписчиков, – Дина почувствовала, как уголки губ стремительно поползли вниз в презрительном выражении. В последнее время оно все чаще появлялось на лице вместо привычной улыбки, – я не слежу за ее жизнью. Может быть она Родиона достала, и он решил ее укокошить? – хихикнула Дина и тут же осеклась. Следователь явно не разделял ее веселья.
– Дина Викторовна, – как-то добродушно, даже поотечески покачал он головой, – а ведь мы просмотрели ваш компьютер. И обнаружили в нем массу всего интересного.
Дина почувствовала, как кровь прилила к щекам и одновременно стало холодно. Как будто она долго лежала на палящем солнце, обманутая ласковым ветром и не замечающая губительных лучей, а затем, разгоряченная, бросилась в холодную воду.
– Ладно, я ее ненавидела, понятно? – огрызнулась она и отвела взгляд. Нервно сглотнула и дернула ворот линялого свитера, – но я ее не трогала, хотя она, наверняка, об этом мечтала, чтобы избавиться от меня окончательно. Но нет, слишком много чести.
– Предпочитали нападать виртуально? – вежливо уточнил следователь.
– Я не нападала, просто пыталась вывести эту идиотку на чистую воду. Такие внушат наивным дурочкам, что существуют идеальные семьи, а те потом мучаются, что у них все не так. По психиатрам бегают, да таблетки пьют. А это все обман, фейк, миф! – выплюнула Дина и, скрестив руки на груди, уставилась в окно. День был пасмурным, осень начинала вступать в права, вытесняя лето на долгие девять месяцев.
– Вам не кажется, что свыше ста фальшивых аккаунтов это как-то многовато для развенчания мифа и заботы о неизвестных дурочках? – усмехнулся следователь, не сводя с нее взгляда.
– Вы что, все посчитали? – Дина даже восхитилась и одновременно ужаснулась, она и не заметила, как успела расплодить столько виртуальных сущностей.
– Именно. И это слегка попахивает… – следователь запнулся, подыскивая нужное слово.
– Ну? Говорите! – голос сорвался, но она выпрямила спину и смело встретила безликий взгляд следователя, – шизой, да?
– Я бы назвал это обсессией, – мягко возразил тот, впрочем, сама подозреваемая дала этому более точное определение. Удивительно, что люди делают со своей жизнью. Если бы он верил в Бога или черта, он бы однозначно решил, что интернет – это бесовское изобретение, он ведь крадет у людей душу, личность и разум. Не говоря уже о жизни.
– Да называйте, как хотите, я ничего не делала, – сдулась Дина, снова откидываясь на спинку жесткого неудобного стула, и, помолчав, поинтересовалась, – когда она пропала? В котором часу?
– После двух часов дня, – мельком взглянув на записи, уточнил следователь и сделал глоток прохладной воды из хрустального стакана. Он всегда возил с собой этот стакан, тщательно завернутый в мягкое полотенце. Никогда не пил из пластикового дерьма. В любой ситуации нужно оставаться человеком, имеющим чувство собственного достоинства. Да и рыбы, говорят, в океане страдают от пластика.
