Ева чуть заметно улыбнулась.
– Не поедешь домой?
– Ты такая бледная! Только синяки сверкают, – ответил Рорк с полуулыбкой.
– На записи хорошо смотрятся. И, между прочим, энергетик, что ты мне раздобыл, очень помог. Я устала, но не до трясучки.
– Вот это тоже должно помочь, – сказал Рорк, доставая из кармана шоколадный батончик.
– Это я, что ли? – нахмурилась Ева, заметив на стене свой портрет, нарисованный Никси Свишер. – Ты что, в моем тайнике порылся?
– Нет, хотя было бы любопытно. В электронном отделе автомат с батончиками стоит.
– Да? И почему их все так любят… не знаю. – Все же Ева взяла конфету и сразу развернула. – Спасибо.
– При первой возможности накормлю тебя как следует.
– Да ладно. И так сойдет, – отмахнулась Ева и с наслаждением прожевала первый кусочек. – Узнал, как там Саммерсет?
– Несколько раз звонил. Он на меня уже злится.
– Ясно. – Она завернула оставшуюся половинку батончика и убрала в карман. – Еще пару часов, наверное, тут просидим.
– Как закончу, приду в комнату наблюдения – посмотрю, как ты разделаешься с нашей преступницей.
Ева положила голову на плечо мужа.
– Возможно, Маки когда-то был хорошим человеком… Ловенбаум в этом уверен. Но он пошел дурным путем. И теперь уже ничего не исправить. То, во что превратилась его дочь, – тоже результат неверных поступков. Правда, она и без него рано или поздно за решеткой оказалась бы. Просто уж так совпало, что разгребать все, что Маки наворотил, приходится мне. Что ж поделаешь. Пойду заканчивать дело.
Ева развернулась и ушла, а Рорк подумал: «Сколько будет их еще… и убийц, и жертв».
У двери допросной Ева столкнулась с Пибоди и Рио. Обе выглядели очень уставшими. Пибоди держала в руках пару стаканчиков с апельсиновой газировкой. Рио – диетическую пепси.
– Она уже на месте, – доложила Пибоди. – Заранее принесла ей газировки. А то еще разозлится… вцепится в меня. Мне самой сейчас сахара не хватает. И себе прихватила.
– А я вот холодного кофеина взяла – не перевариваю кофе из автомата.
– Смотрите. – Ева достала из кармана половинку батончика, разломила и протянула каждой по кусочку.
– Шоколадка? – воспряла Пибоди. – Да здравствуют широкие штаны! Спасибо большое, Даллас!
– Рорка благодарить надо.
– О, благодарю тебя, Рорк! – произнесла Рио, откусывая малюсенький кусочек.
– Давайте быстрее. Будете теперь по крошечке грызть, как мыши, до скончания века. Нам работать надо.
– Люблю посмаковать неожиданные угощения, но… – Рио отправила в рот весь свой кусочек.
– Буду продолжать в том же духе. Попробую уломать ее поведать нам про Аляску, ну а потом – и о личных планах. Хочу, чтобы вслух проговорила свои намерения. Всячески показывайте, что мы ей не особо верим. Ей только сильнее захочется хвастать.
Ева распахнула дверь.
– Запись. Допрос продолжается. Присутствуют все вышеозначенные.
Пибоди поставила перед Уиллоу стаканчик с газировкой.
– А я вишневую хотела.
Пибоди недовольно прищурилась.
– Есть только апельсиновая. Хочешь – пей. Не хочешь – пусть стоит. Плеснешь в меня – привлеку за оскорбление офицера полиции.
– Оскорбление газировкой. Вот интересно!
Пибоди никак не отреагировала, и Уиллоу принялась осыпать ее проклятиями.
– Я ведь не шучу, дерьмо неблагодарное!
Ева поняла – пора приступать к главному, однако говорить начала лишь после того, как Пибоди села и успокоилась, глотнув из своего стаканчика.
– Расскажи про Аляску.
– Там холодно.
– Твой отец утверждает, вы с ним собирались туда перебраться. Говорит, у вас был запасной план: если что-то пойдет не так или с ним что случится, ты уедешь туда одна.
– Аляска такая же примитивная, как Сюзанн. Приехать полюбоваться, поохотиться, конечно, можно. Мы побывали там пару раз. Но чтобы насовсем поселиться – нет уж.
– А он утверждает, что именно так вы и собирались сделать.
– Ну, чтобы залечь на дно на пару месяцев, вполне годится. Я с ним не спорила, потому что ему нужна была моя поддержка. И от основного плана чтоб не отвлекать.
– Так, значит, ты после его ареста не собиралась туда уезжать?
– Мне в городе нравится. Путешествовать здорово. Мы на Запад ездили на несколько дней и на Север, в эскимосский край. А на Аляску я тащиться не собиралась. К тому же у меня дела тут оставались.
– И поэтому ты благополучно убила Иону Ротштейна, а вместе с ним еще семнадцать мирных жителей на Мэдисон-сквер. А вот дальше у тебя бы начались трудности. Ты знала, что мы вычислили всех остальных твоих намеченных жертв и взяли их под охрану?
– Да. Подумаешь!
– И ты решила спрятаться в родном доме, а не в том месте, которое вы с отцом подобрали?
– Они не моя семья, понятно? – В зеленых глазах Уиллоу проскользнула тень отвращения. – Тупая курица, ее хахаль и их выродок. Мне просто в дом вернуться надо было. Там мои вещи.
– Уже не все.
– Вы всю электронику забрали. По фигу! Я копии сделала.
– Точно. И они тоже у нас. Интересно, наши айтишники найдут еще дополнительные копии тех документов, что ты на компьютере брата спрятала?
На лице Уиллоу промелькнул испуг, потом – злость. Она презрительно усмехнулась:
– Он мне не брат.
– Ну, у вас одна мать. Или инкубатор, как ты выражаешься. Щенку шею свернула и с мальчиком хотела так же поступить?
Уиллоу сделала глоток газировки. Не смогла сдержать улыбки.
– С чего мне тупую собаку трогать?
– Забавы ради. Потому что знала, как брат ее любит. И понимала, что тебе за это ничего не будет.
– Он мне не брат. А если и так? Что с того? Будете меня судить за убийство животного?
– За жестокое обращение с животным, – пояснила Пибоди.
Уиллоу зевнула.
– Ну-ну. Продолжайте. Мне плевать.
– Ты убила щенка, потом вышвырнула его из окна прямо к ногам братика…
– Я же сказала – прочистите уши свои, – он мне не брат!
– Ты признаешься?
– Я свернула шею этому блохастому паршивцу, а потом выкинула его в окно. Мы об этом тут поговорить собрались? Тогда я все сказала.
– О нет. Не только. Нам нужно еще обсудить твою личную миссию. Твой личный список жертв, который ты пыталась спрятать на компьютере Зака (будем называть его по имени).
