Палуба залита солнечным светом. Жара стоит такая, что Измайлов непроизвольно обернулся в поисках тени. Подумать только, на календаре второе октября. Н-да. Забрались они куда южнее Ахтырского княжества. Да и российских архипелагов вообще. Тут и зимы-то не знают. Температура даже к нулю никогда не подбирается.
– Елисей Макарович, мне бы людей в помощь, с бельем разобраться.
– Григория тебе дам, Травкина. Он здесь не впервой и Игнату помогал в свое время. Покажет нормальную прачечную. Только ты уж не затягивай. Не задерживай его долго. В прошлом порту только сутки пробыли из-за спешки. Парням встряхнуться нужно. Вон вахтенных пришлось из проштрафившихся назначать.
– Так ведь сам же говоришь, что в прошлом порту, считай, и не стояли. Белья скопилось столько, что мама не горюй.
– На судне вахтенные помогут. На берегу сами. Повозку найми. Не мне тебя учить. А нет, так жди завтрашнего дня.
– Понял.
А что тут непонятного? Хочешь сам – на своем горбу тащи. Хочешь – жди, завтра выделят болезных помощников, которые начнут канючить на опохмел. И хорошо как это случится к обеду. Дешевле нанять повозку за свой счет. Тем более что стоит это недорого. Оно бы и плюнуть. Но прачечная – дело такое, что в минуту белье не постирают. Да и абы в какую не понесешь, а в приличных работы всегда с избытком. Как бы еще и обождать не пришлось. Постираешь абы где, а потом беды не оберешься. Хорошо как простыни получатся не кипенно-белыми. А ну как вшей притащишь на судно. Это же такое начнется, что мама не горюй.
Однако Григорий успокоил Бориса. И даже посоветовал сразу нанять повозку, потому как ни капли не сомневался, что им удастся договориться и обойти в очереди остальные суда. Если, конечно, Измайлов не станет жадничать. На что Игнат, прошлый баталер, был прижимист, но даже он казался местным прачкам невероятно щедрым.
Остров, а как следствие и порт, арабский. Народ живет бедно, если не сказать хуже. Русские же на фоне остальных традиционно выглядели куда щедрее. Кто-то скажет, что это от неумения считать деньги, кто-то укажет на извечное транжирство и бесхозяйственность. Но факт остается фактом. И средств баталеру из судовой казны выделяется побольше.
Борис сильно удивился, когда из обычной суммы ему хватило не только на то, чтобы рассчитаться в прачечной. Получилось еще покрыть расходы на повозку и выделить Гришке на водку. Чему тот был несказанно рад. Пить не за свои кровные всегда приятней. Словом, парень ни разу не расстроился, что потерял целых два часа из своей увольнительной.
Остров азиатский, а вот порт и город – европейские. Давно уже бритты тут обосновались. И надолго. О чем говорит и большое количество европейцев в общественных местах, и архитектура.
Типичные мощеные английские улочки с соответствующими домами. Нет, в местной Британии Борису бывать не доводилось. А вот в прошлой своей жизни очень даже попутешествовал. И, как водится, посещал старые кварталы. Доводилось бывать и на Барбадосе, наблюдать тамошний колониальный стиль. Так что представление имеет.
Картинную галерею долго искать не пришлось. Всего-то спросил у парочки прохожих, с горем пополам объясняясь с ними на некоем подобии английского. Спасибо подросшей Разумности и прошлому опыту, когда для туристических поездок он подучил этот язык. Тут-то поначалу был полный швах. Но как только подтянул характеристику, жить стало значительно легче.
Правда, местный английский, как и русский, несколько отличается от такового в его мире. Но если с языком родных осин все куда проще, то с иностранным прямо беда. Впрочем, более или менее изъясниться получалось. Так что грех жаловаться.
– Чем могу быть полезен? – встретил его мужчина в светлом костюме.
Вообще-то он выгнал бы Бориса взашей. Причем не больно-то и церемонясь. Сословия ведь не только в России – в других странах, может, и пожестче будет. У Измайлова сложилось именно такое впечатление. А уж отношение к коренным народам колоний – и вовсе мрак. Некоторые острова, а то и архипелаги, просто лишились аборигенов. Как не было. Кажется, такого понятия, как геноцид, пока еще нет. Во всяком случае, он его здесь не слышал.
Ну да не суть важно. Понимая, что его могут и попросить, к тому же в далеко не вежливой форме, Борис вернулся на корабль и переоделся в лучший костюм. Прихватил с собой папку с рисунками. Дорогая ткань и крой одежды, а также наличие папки под мышкой показали владельцу галереи, что прогонять парня пока преждевременно.
– Прошу прощения. Я хотел поинтересоваться. Если вы торгуете картинами, то, может, посмотрите и на эти рисунки?
– Вы правильно заметили, молодой человек. Здесь продаются картины.
– Мм…
– Ну, показывайте, что там у вас, – требовательно и в то же время словно делая великое одолжение, протянул он руку.
Борис вложил в нее папку, не вдаваясь ни в какие объяснения. А заодно осматриваясь вокруг. Здесь было далеко не только масло. Хватало и акварели. Причем большинство превосходили его работы. Но были и те, что уступят. По крайней мере, на его дилетантский взгляд. Гений он там или нет. По сути, он пока еще неуч.
– Хм. Это ваши рисунки, молодой человек?
– Не. Не мои. Паренька одного у кабака били, а я помог. Отблагодарить ему было нечем, вот он и подарил мне свою папку. Сказал, что за них неплохо заплатят.
– У вас ужасный акцент. Откуда вы?
– Русский.
– А где вы помогли этому молодому человеку?
– Дело было в Пафосе, на Кипре. А что, наврал? Ничего не стоят?
– Ну-у, как вам сказать. В этом мире все имеет свою цену. К примеру, вот эта бумага тоже чего-то стоит, – сделав пренебрежительный жест в сторону разложенных на столе рисунков, произнес мужчина.
– Наврал, значит. Ну и ладно. Смотрится все одно красиво. Повешу у себя в кубрике, – потянулся к листам Борис.
– Не то чтобы наврал, – пресекая попытку забрать рисунки, поспешно поправился хозяин. – Просто много за них вам никто не даст. Скажем, два шиллинга за все.
Хм. Надо же, как щедро. Целых пятьдесят копеек отвалил от щедрот. Впрочем, грех жаловаться. Не погнал поганой метлой, и то дело. А ведь мог. Если бы рисунки и впрямь оказались никчемными, то непременно так и поступил бы. С другой стороны, не вызвал полицию, чтобы привлечь вора, и то в радость. Хотя не факт, что не вызовет, если Борис начнет качать права. Только он не начнет.
Прихватил деньги и на выход. Папку жалко. Она, между прочим, десять копеек стоит. Но попробуй он ее забрать – возбудит подозрения. А вот привлекать к себе внимание не хотелось категорически. Главное он выяснил – его рисунки чего-то да стоят. Теперь осталось понять, чего именно. Ценники в галерее самые разные, от очень высоких до вполне приемлемых. То есть картины рассчитаны на разный кошелек.
Мимо этой галереи Борис прохаживался два дня, по три раза – утром, в обед и вечером. В час пополудни третьего дня им предстояло отчаливать. Но утром он увидел-таки свои работы на стене галереи, уже в рамках и под стеклом. Ценник? Скромный. Но он есть! По десять шиллингов за рисунок, то есть по два рубля пятьдесят копеек.
